— Откуда мне знать, что там вытворяет Бонус? Она ваш ребенок, не мой. Да, в игре пока сбоев нет, не думаю, что мыши и впрямь прогрызли провода.

Сияющий легонько стукнул Менискуса по почкам и сказал:

— Что за размазня! Ну же, поднимайся и дерись, придурок.

И как, скажите на милость, ему это сделать? Он же ферма по выращиванию вирусов, а не какой-нибудь там тигр. Менискус хотел раствориться, исчезнуть. Его ногти с лязганьем сошлись, когда он попытался укрыть лицо от пронзительных глаз Сияющего.

— Что мне действительно интересно, так это почему у тебя ногти на ногах не вымахали такими же длиннющими, как на руках? Ты, ублюдочный уродец, отвечай!

— Эй вы там! — позвала Наоми через плексигласовую перегородку.

Голос ее разнесся эхом по аквариуму. Она кокетливо размахивала банками с лимонадом. СЕ шагнул назад, чтобы Менискус мог встать. На нем красовалась гавайская рубаха, придававшая ему сходство с жителем Полинезии, обрезанные серые тренировочные штаны и красные парусиновые баскетбольные кеды марки «Кедс», четырнадцатого размера. Он заметил восхищение на лице Наоми.

— Ты вовремя, крошка, — сказал Сияющий. — Покажи-ка мне свои хорошенькие грудки.

— Нет, — сердито отрезала она. Оглянулась, чтобы убедиться, что никто в их сторону не смотрит. Затем ушла в свою комнату и что-то сделала с камерой, которая просматривала аквариум. Красный огонек погас. Наоми вернулась, задрав футболку.

— О да, Наоми, девочка, мне нравится то, что я вижу. — СЕ вытащил наружу свой конец.

Менискус попытался было нырнуть в МУЗУ и укрыться на время в Молле, но установленные доктором Бальдино настройки ограничили доступ к подсознанию. Не удалось подавить переполнявшие его эмоции с помощью игры. Менискус прикрыл глаза и притворился, что его здесь нет. То, что сейчас происходит, не укладывалось ни в какие рамки.

— Когда же ты надумаешь нанести мне визит, девочка? Уж я-то знаю, как тебе хочется попробовать моего дружка. Давай, не стесняйся, крошка.

Странный скрип заставил Менискуса открыть глаза. Поначалу он подумал, что объявилась та самая мятежная мышь, но так скрипела кожа Наоми. Она прижалась к плексигласовой перегородке, возбужденно терлась об нее и ударялась сосками, учащенно дыша. Сияющий подначивал ее одобряющими восклицаниями. У Менискуса тотчас же началась болезненная эрекция, а по спине побежали электрические разряды, потому что вирусы враз оживились. Он чувствовал присутствие Лазурных монстров, поселившихся внутри его тела. Они ели и испражнялись с бешеной скоростью. Они размножались.

Менискус хотел попытаться утихомирить их, но не мог попасть в Молл. Он не знал, как там разворачиваются события. Менискус решил, что его зубы сейчас выпадут. Внутренности словно взбесились. Он снова плотно закрыл глаза, но оказался бессилен укрыться от дразнящего голоса Наоми.

— А теперь ответь-ка мне. Почему это твои феромоны полностью совпадают с набором «Потри и понюхай» Арни Хеншоу?

Хриплый голос Сияющего звучит так, словно мысли его сейчас очень далеко.

— Как тебе удалось заполучить «Потри и понюхай» Хеншоу?

— Он был в рекламном наборе, который куратор Гулд послала доктору Бальдино. По-моему, Мэдди нацелилась на сперму борова.

— А ты залезла в ее почту?

— Тебя это нисколько не касается. Давай же, отвечай на вопрос. Почему у тебя такие же феромоны, как у него?

Менискус открыл глаза. Наоми стояла напротив Сияющего, их разделяла только перегородка.

— Если я тебе скажу, ты меня выпустишь?

— Размечтался! — Наоми ухмыльнулась и попятилась, снова натянув футболку.

Сияющий угрюмо упрятал свое хозяйство. Внезапно он крутанулся и пнул по велосипедной педали, которая валялась на полу. Удар получился необыкновенно сильным, потому что педаль отскочила от плексигласа, отколов от него кусок, пронеслась по полу, как хоккейная шайба, и скрылась под унитазом. Осколок стекла приземлился прямо на планеты. Менискус отшатнулся, а по коже побежали мурашки.

Наоми скорчила гримасу и назвала Сияющего животным.

— Слушай, так ты его родственник или как?

— Мы что, похожи на родственников?

— Пахнете вы одинаково.

— Проваливай. Хеншоу — кусок дерьма, но ты давай не теряйся, голосуй за него. Надеюсь, его боров отымеет тебя до полной отключки. Эй, Пискля! Ползи сюда. Немедленно.

Приказ был обращен к Менискусу, который беспрекословно подчинился, стараясь не смотреть на них. Сияющий ткнул пальцем в унитаз, и Менискус встал на карачки, нашел велосипедную педаль и принес ее СЕ, как собака хозяину. Пока он ее нес, ему вспомнился тот волк, который все еще рыскал, не пойманный, среди стадионов и фирменных складов-магазинов Медоулэндз.

Казалось, Наоми несказанно возмутила грубость Сияющего, но она отплатила ему той же монетой:

— Да я лучше трахнусь с боровом, чем с тобой.

— Ох, простите великодушно, что развеиваю ваши грезы, дамочка, но я всего лишь пошутил. Да тебе ни в жисть не заполучить себе член, жалкая тварь! Даже член борова. Да таких, как ты, можно только искусственно оплодотворять. Черт побери, девочка, все остальные методы были бы откровенной жестокостью по отношению к животным.

Непобежденная, по крайней мере не подав вида, что ее задели оскорбления, Наоми развернулась, наклонилась и пустила оглушительного «голубка».

— Слушай, мне твоя вонь нипочем. Для этого и предназначено стекло, помнишь? Подай-ка мне вон тот кусок проволоки, Пискля. Нет, другой, зеленый. Тьфу ты, не прикасайся ко мне своими когтями…

Сияющий устроил целое представление, чтобы показать Наоми, что ее поведение не задело его. Но Менискус заметил, что штаны Сияющего все еще натянуты, как палатка на шесте. Что касается самого Менискуса, то он стал глубоко и часто дышать, после чего его мускулы конвульсивно сократились.

— Эй, эй, доктор Бальдино, алло, алло, это Наоми — у нас тут отмечен прилив тестостерона, который спровоцировал сильную реакцию Лаз79. Я и пальцем не шевельну, пока не получу от вас указаний, просто на всякий случай, вы же знаете, я не хочу в очередной раз облажаться. Не нужно мне повторения недавних неприятностей, алло, думаю, вам лучше позвонить мне, Менискус ведет себя ужасно странно. Пока.

Наоми, как пожарный, скользящий по гладкому шесту, нырнула в гарнитуру «И-МИДЖа» и принялась лихорадочно обрабатывать данные. Но ничего нельзя было исправить. Вирусы Менискуса уже вовсю творили свое грязное дело с его телом. Голубая рябь поглотила Менискуса.

Когда мышь прошмыгнула по его ногам в первый раз, он даже не заметил ее. Во второй раз он поджал ноги. В третий раз ему пришлось покинуть игру, потому что его тормошил Сияющий.

— Гляди-ка, Пискля, это та самая мышь Наоми!

Белая мышка обнюхивала пустую упаковку из-под сырных палочек «Чиз дудлз». Сияющий, совершенно неожиданно — Менискус даже не подозревал, что он задумал, — ловким движением руки схватил бедняжку.

Менискус сжался от страха, но Сияющий ничего такого ужасного не сделал, а просто сказал:

— А паренек-то смышленый. Так, решено, назовем его Чингисханом. Теперь это наш с тобой домашний питомец.

— Почему? — отрешенно задал вопрос Менискус. Его, ясное дело, больше интересовало собственное состояние, так что мысль о домашнем мышонке его не особо воодушевила.

— Потому что доктор Бальдино жаждет его крови, вот почему. Он один из нас.

Он посадил Чингисхана в большую пустую коробку из-под печенья «Орео».

— Должно быть, он шастает между аквариумом и лабораторией через поломанную перемычку рядом с проводами «И-МИДЖа». — Сияющий рассмеялся и добавил: — Кстати, не стоит доводить это до их сведения.

Менискуса скрутила такая сильная боль, что он даже не предпринял попытку обратить внимание Сияющего на моральный аспект вопроса. В любом случае вирус доктора Бальдино угрожал только мужским человеческим особям, так что чрезмерная осторожность персонала, состоявшего исключительно из женщин, всегда казалась ему довольно нелепой.