– Официальное расследование проводят ФБР и ЦРУ.

– О них можешь не беспокоиться. Все будет вполне конфиденциально. Ни о какой утечке информации не может быть и речи. Расскажи, что тебе известно. Главное, о том, чего я еще не знаю.

– Наше Агентство уже установило, что пожар на борту «Изумрудного дельфина» и взрыв «Золотого марлина» были актами диверсии. Мы считаем, что это дело рук членов секретной преступной группировки «Гадюки», за которыми стоит корпорация «Цербер».

Лорен внимательно посмотрела на него:

– Ты уверен в этом?

– Ал и я с самого начала по уши завязли в этой истории.

Лорен откинулась на спинку роскошного сиденья из кожи и несколько секунд молча смотрела в окно.

– Волею случая я являюсь председателем комитета Конгресса, расследующего незаконные сделки корпорации. По нашему мнению, она добивается монополии на операции с нефтью на всей территории Северной Америки.

– С какой целью? – удивился Питт. – Всем известно, что около 90 процентов нефти поступает к нам из-за рубежа. Ни для кого не секрет, что американские производители не в состоянии одни устанавливать цену на нефть.

– Совершенно верно, – согласилась Лорен. – Наши производители не могут своими силами полностью удовлетворить потребность в нефти на внутреннем рынке. А при том, что страны-производители этого сырья постоянно грозят снизить объем добычи, чтобы поддержать цены на высоком уровне, большинство стран в мире все время находятся под угрозой нехватки энергоносителей. Положение в США, возможно, еще сложнее, поскольку большинство нефтехранилищ заполнены едва наполовину. Владельцы месторождений готовы в любой момент продать их «Церберу» и заняться очисткой нефти, поступающей из-за рубежа. От производителя до потребителя длинная и сложная цепочка. Если она прервется из-за нехватки сырья, стране потребуется от трех до пяти месяцев, чтобы стабилизировать положение.

– Ты говоришь об экономической катастрофе небывалых масштабов.

Лорен плотно сжала губы:

– Цена на горючее в считаные часы поднимется до небывалой высоты. Вырастет инфляция. Уже сейчас поговаривают, что цена нефти может взлететь до восьмидесяти долларов за баррель.

– Не могу представить себе цену на галлон бензина больше пяти долларов.

– Никуда не денешься. Приходится смотреть правде в лицо, как бы неприятна она ни была.

– Разве такой скачок цен не ударит по зарубежным производителям нефти?

– Они выйдут из кризисной ситуации за счет резкого снижения добычи сырья. Страны ОПЕК используют подобную тактику на протяжении многих лет. И они не станут принимать во внимание просьбы об увеличении производства нефти по более низким ценам. Угрозы принять адекватные меры их не слишком пугают.

Питт рассеянно смотрел в окно на маленькие суденышки, проплывавшие по. Гудзону:

– И тут мы снова возвращаемся к корпорации «Цербер». Какую прибыль они смогут извлечь из этого кризиса? Если они на самом деле стремятся стать монополистами на внутреннем рынке сырой нефти, почему бы им не прибрать к рукам и нефтеочистительные компании?

Лорен только пожала плечами:

– Вполне возможно, они уже ведут с владельцами секретные переговоры. Во всяком случае, я бы на их месте так и поступила.

– Да, у них должна быть очень серьезная заинтересованность, если они не боятся оставлять после себя горы трупов, – произнес Питт задумчиво.

Следуя указаниям Джордино, Келли выехала за пределы аэропорта Рональда Рейгана и свернула на пыльную дорогу, которая привела их к воротам ангара, принадлежащего Питту. Тот опустил разделяющее салон автомобиля стекло и обратился к приятелю:

– Ал, отвези обеих дам к особняку Лорен, а затем отправляйся домой и приведи себя в порядок. Я закажу обед.

– Звучит заманчиво, – заметила Келли. Затем, повернувшись к Лорен, она добавила: – Надеюсь я не слишком стесню вас?

– Нисколько, – быстро ответила та. – Комната для гостей свободна, и я буду рада видеть вас у себя.

Девушка повернула к Питту пылающее от возбуждения лицо.

– Благодарю вас за доставленное удовольствие, – сказала она. – Честное слово, я просто влюбилась в эту машину.

– Смотри, чтобы влюбленность не перешла во всепоглощающую страсть, – шутливо предупредил ее Питт. – Я все-таки хочу получить машину обратно.

Когда «паккард» исчез за углом, Питт включил дистанционное управление воротами ангара и вошел внутрь. Затем посмотрел на часы. Стрелки показывали половину третьего. Он подошел к телефону и набрал номер.

Глубокий голос с красивыми модуляциями ответил почти сразу:

– Слушаю вас.

– Джулиан?

– Дирк! – рявкнул в ответ Джулиан Перлмуттер, известный гурман и еще более известный историк мореплавания. – А я как раз вспоминал о тебе. Рад снова слышать твой голос. Я только что узнал, что ты находился на борту «Золотого марлина».

– Так оно и было.

– Тогда поздравляю тебя с благополучным возвращением.

– Джулиан, не согласишься ли ты проделать для меня одну небольшую работу?

– Всегда готов сделать что-нибудь приятное для моего любимого крестника.

– Могу я приехать немедленно?

– Милости прошу. Я только что открыл бутылку портвейна шестидесятилетней выдержки, который специально заказал в Португалии. Надеюсь, ты присоединишься ко мне.

– Благодарю. Буду через пятнадцать минут.

Питт вел машину по улице Джорджтауна, по обеим сторонам которой возвышались старинные фешенебельные особняки, построенные, в начале двадцатого столетия. Он остановился возле огромного кирпичного дома, изрядно перестроенного за долгие годы его существования, но все еще сохранявшего черты былого великолепия. В двух полуподвальных этажах размещалась самая большая в мире частная библиотека по истории мореплавания.

Выйдя из джипа, Питт подошел к двери и ударил по ней несколько раз бронзовым молотком в виде парусника. Дверь открылась почти мгновенно, и на пороге появился человек огромного роста, весом не менее четырехсот фунтов, облаченный в шелковую пижаму и домашний халат. Несмотря на столь внушительные размеры, его при всем желании трудно было назвать толстым. Его мускулатура была еще достаточно крепка, и двигался он с грацией, совершенно неожиданной на взгляд постороннего человека. Его растрепанные волосы давно поседели, как и длинная борода. Завершали портрет крупный красный нос и бездонные голубые глаза.

– Дирк! – прогремел он, заключая гостя в объятия. – Добро пожаловать, старый дружище. Жаль, что в последнее время ты стал реже бывать у меня.

– Должен сознаться, мне тоже не хватает твоего общества и незабываемого вкуса твоих изысканных обедов.

Питт последовал за хозяином в дом. Они миновали анфиладу комнат и множество коридоров, вдоль стен которых возвышались бесчисленные полки с редкими книгами – предмет черной зависти многих университетов и музеев, давно мечтавших прибрать к рукам эти сокровища. Но Перлмуттер упорно не желал расстаться ни с одним томом своей бесценной коллекции, обещая, впрочем, решить ее дальнейшую судьбу в своем завещании. Он провел гостя в огромную кухню, где находилось такое количество разнообразной посуды и всевозможных приспособлений для приготовления пищи, что его хватило бы на добрый десяток ресторанов. Перлмуттер указал Питту на стул возле круглого стола, в центре которого находился нактоуз для судового компаса.

– Присаживайся, мой мальчик, отдохни, пока я буду открывать портвейн. Он как раз для подобного случая.

– Мой визит едва ли можно считать событием особой важности, – заметил Питт, улыбаясь.

– Любое событие, позволяющее мне не пить в одиночестве, имеет для меня особую важность, – фыркнул Перлмуттер. Он вытащил пробку и налил темно-красную жидкость в хрустальные бокалы. – Что скажешь об этом вине?

Питт сделал маленький глоток и задержал вино на языке, прежде чем проглотить.

– Напиток богов, – сказал он одобрительно.

– И одно из величайших наслаждений в моей жизни, – добавил Перлмуттер, осушив свой бокал и немедленно наполнив его вновь. – Ты упомянул по телефону, что у тебя есть работа для меня.