"Давите их! Им тесно, они мешают друг другу, не пускайте их в лодки!" - Урма оказалась рядом с Элем, который тут же прихватил ее за лапу, поклявшись больше не выпускать. - "Те, кто стоит сзади, ударьте лодки Небесным Громом!"
Команда поступила своевременно. Зажатые превосходящими силами между клыками врагов и водой северяне совершенно перестали контролировать ментальное пространство. Речники оказались незащищены, и вскоре один за другим попадали на палубы. Дождь стрел прекратился. Еще одни сходни рухнули в воду, в лодку успел попасть лишь один восьмилапый, в которого тут же полетели стрелы. В последнюю лодку уже прорвались смертоносцы с обеих сторон и теперь там тоже кипела схватка, под лапами пауков перекатывались стонущие люди.
"Эрик, достаточно стрелять. Войдите в воду и заберитесь в лодки. Обезоружьте людей и отведите лодки от берега."
- Обезоружить?! - недоуменно прокричал Эрик с другого конца поля боя, но вскоре Эль и восьмилапки увидели, что воины, постоянно оглядываясь, вошли в воду и за спиной увлеченных дракой северян полезли в лодки.
Еще немного, и отряд врага будет разгромлен, а лодки окажутся в руках слуг Повелителя! И все это сделала Урма, маленькая самочка, воспитанная людьми. Восьмилапка едва удерживалась от того, чтобы самой не броситься вперед. Сейчас ее не остановила бы даже вода.
Между тем в четвертой, ближней к Урме и бомбардирам лодке, смертоносцы Урмы одержали победу и тут же гордо доложили об этом госпоже. Люди заняли три оставшиеся, и теперь разбирались с веслами. Один из солдат Эрика задержался и все еще находился в воде. Эль смотрел как раз на него, когда вдруг прямо над головой бедняги выросла из воды зеленоватая морда огромного чудища с длинной пастью. Показались желтые зубы, растущие в несколько рядов, потом воина не стало, лишь по Реке поплыло красное пятно.
- Вот и крокодалы, - печально заметил Эль. - Вот кого не хватало.
- Где?! - повернулся к нему Лаанс, который стрелял теперь больше их развлечения. - Какие крокодалы?..
Но отвечать степняку не пришлось. Ночные хищники, разбуженные шумом кипящей битвы поднимались из глубины один за другим. Они хватали все без разбора: мертвых смертоносцев, живых, некоторые перекусывали весла. Люди в лодках, непривычные к таким существам, засуетились, попробовали пристать обратно к берегу, но слишком поздно. Крокодалы уже выволакивали на песок свои огромные животы, северяне исчезали один за другим. Очень скоро несколько чудовищ тоже погибло от укусов, но их сородичи разорвали тела без промедления.
- Урма, надо бы отвести наших от берега, - озабоченно посоветовал Эль. - А то твари хватают и тех и других.
"Отступить!" - согласилась восьмилапка. - "Эрик, отплывай от берега, ведь я приказывала тебе!"
Им не было слышно, что ответил человек, но суть была ясна и на расстоянии: он показывал мечом то на крокодалов, то на лодки.
"Это лодки речников. Если они не боятся в них плавать, то, значит, крокодалам они не по зубам. Расспросите речников, посадите их на весла! Смертоносцы! Прекратить бить Небесным Громом!"
- Эк ее несет! - восхищенно прошептал Элю оказавшийся рядом Лени. - Прямо хоть сейчас посылай ее на Город Пауков, Смертоносца Повелителя на помойку выбрасывать!
- Тише... - сморщился охотник. - кажется, все кончилось, наконец-то. Вроде все свои живы... Ты жива, Глуви?
"Жива," - потерлась ему о бок восьмилапка. - "Здесь весело. И еще я очень горжусь за Урму. Но я очень устала..."
- Уже все. - эль погладил ее, другой рукой не отпуская лапу Урмы. - Битва выиграна. Можно возвращаться к Тратанусу.
"Подожди..." - как бы раздумывая, протянула Урма.
4
Деревня была сожжена, вся, до последнего дома. Питти уныло прошелся вдоль пепелища. Когда-то он бывал здесь, в самом дальнем поселении людей-белок ему бывали рады даже тогда, когда в других местах стреляли едва завидев. Деревню не могли сжечь смертоносцы - они не пользуются огнем. Но приказ наверняка исходил от них, потому что лесные жители никогда бы не стали так поступать. Убить жителей - одно, устроить в Лесу пожар - совершенно другое, более тяжкое преступление.
- Вот здесь они стали тушить огонь, таскали воду из колодца, поливали деревья, - показал Локки на обугленное дерево. - Целую тропинку протоптали. Это, значит, получается, что они...
- Совсем рехнулись, - покачал головой Питти. - Когда вы мне сказали, что две деревни сожжены, я думал, что это только так говорится. А северяне, оказывается, по-настоящему с огнем играют. И мои дорогие соплеменники им в этом помогают, а теперь вот даже сами жгут свои деревни...
- Ты еще не передумал идти и уговаривать их поддержать городских смертоносцев? - усмехнулся Экко. - Я ведь тебе еще в прошлый твой приход говорил: в Лесу многое изменилось. Очень многое, и не снаружи, а внутри людей. Пожар устроить - это еще что... Вот когда люди-волки выдали северянам всех беженцев с Реки, вот это было весело. Пауков было немного, всех съесть они не могли, но попробовали каждого.
- Да, совсем вы без меня распустились...
- Так это ты и виноват. Тебе надо было убить Анни, когда он пытался убить тебя, а ты сбежал. Потом ты вернулся, и он снова пытался тебя убить. А ты ушел. Вот оттуда ниточка и тянется... Беды начались раньше, чем пришли смертоносцы.
- Сам-то куда смотрел? - даже обиделся шаман. - Вечно меня все ругают: то кого-то убил, теперь вот кого-то не убил... Вот ты сел бы вечером под деревом, и прикончил кого надо.
- Я - не шаман, - покачал головой Экко. - Я простой охотник. Это было бы убийство, понимаешь? А шаман всегда выполняет волю духов, хоть бы даже до ветра отправился. И ведь воля духов такая вещь, что ты ее не переборешь.
- Это почему?
- Потому что они опять привели тебя к Анни. Сейчас ты идешь не только новую ватагу собирать, ты идешь убивать Анни, главного шамана племени людей-белок, своего старого доброго друга. И ты его убьешь.
Вместо ответа Питти зашагал дальше по тропе. С первой, самой надежной деревней не повезло, придется начинать в другой. Хуже, что Экко разбередил старые раны. Было, все было. Когда среди обманщиков появился один настоящий шаман, то сначала его хотели купить, но при первой же неудаче передумали и решили прикончить. Этого пожелал Анни и его лучший друг, отец девушки, которую Питти когда-то любил. Засады, иногда довольно удачные - у того же Экко шаману пришлось отлеживаться всю зиму, на далекой лесной заимке. А потом еще одна засада, и отец любимой Иллы умер от того самого ножа, который висел у Питти на поясе. Самое странное, что несмотря на теплящуюся еще любовь, человек-белка с удовольствием распорол бы жирное брюхо еще раз.
После этого пришлось бежать, бежать из Леса. Обвинение в убийстве отца, отказавшегося выдать за шамана дочь. Одна из стрел все же попала в спину Питти, он так и покинул лес, чувствуя напротив сердца подрагивающий наконечник. А спустя долгое время вернулся, чтобы позвать с собой тех, кто хочет свободно жить в далеком Монастыре. И снова Анни пытался убить его, а шаман не вернулся, чтобы отомстить, Экко прав. Теперь Анни сделал людей-белок главными союзниками северян, все, кто помогает врагам, называют себя белками.
- Ладно, Экко, я его убью.
- Я тебя об этом не просил, - покачал головой лучник. - Это духи так хотят.
