— Ха! — сказал бек.
Приближенные любимца эмира засмеялись, а мудрецы снова начали шептаться. Они шушукались так долго, что за это время Насреддин успел съесть четыре шашлыка.
— Ответь мне, хитромудрый, на второй вопрос, — наконец вновь заговорил длиннобородый предсказатель. — Для чего аллах сделал море соленым?
— Чтобы оно не протухло, — сказал ходжа. — А третий вопрос твой будет столь же глубокомыслен, как два первых, о кладезь познаний?
Бек обеспокоенно посмотрел на Насреддина: так ли уж глуп и беспомощен ходжа, как о нем рассказывали безбровый и длинноносый?
— Как строят минареты, о всезнающий? — после нескончаемых перешептываний задрал Насреддину свой третий вопрос диннобородый мудрец.
К этому времени ходжа наелся досыта впервые за последние два месяца. Он весело оглядел своих собеседников и громко ответил:
— Очень просто. Вырывают колодец и выворачивают его наизнанку!
— Ха-ха! — молвил бек, и приближенные тоже два раза сказали «ха».
Мудрецы же гневно затрясли бородами, заговорили все сразу, чалмы их качались, как цветы на ветру. Задуманный план посрамления нарушился, и ходже пришлось одновременно отвечать на вопросы десятка дворцовых ученых.
— Где середина земли? — спрашивали Насреддина.
— Выйдите во двор и подойдите к моему ишаку, — ответил он. — Там, где находится правая нога длинноухого, и будет середина земли.
— Докажи! Мы требуем доказательств! — нестройным хорам возопили мудрецы эмира.
— Смеряйте расстояние до краев земли, — улыбнулся Насреддин, — и вы убедитесь, что я прав.
— Сколько звезд на небе? — кричал толстобрюхий гадатель.
В зале стоял шум, все философы, предсказатели и толкователи орали вместе, но так как вопрос о звездах считался самым трудным и каверзным, то все умолкли и уставились на ходжу.
Но лицо Насреддина было спокойно и добродушно. С безразличием оглядывая появившиеся блюда со сластями, он сказал:
— Выйдите во двор и подойдите к моему ишаку. Сосчитайте, сколько на нем волос. Полученное число разделите на шесть частей, и вы получите количество небесных светил. Не верите — проверьте.
Снова стало шумно. Кто-то охал от смеха, кто-то кричал, какой-то слабосильный мудрец упал на блюдо с халвой, и слуги пытались спасти хотя бы остатки сластей.
— Скажи, о ходжа, сколько волос у меня в бороде? — вопросил сидящий по левую руку от бека старейший из мудрецов.
— Выйдите во двор, — усмехнулся Насреддин, — и подойдите к моему ишаку. Как у любого уважающего себя ишака, у него есть хвост. В этом хвосте ровно столько же волос, сколько в твоей бороде, о сосуд учености!
— Я проверю! — поднимаясь с места, прошипел старейший. — Я пойду к твоему ослу и буду считать хоть месяц, но докажу, что ты шарлатан!
— А если ты собьешься со счета? — спросил ходжа. — Ведь это так легко! И потом, нужны свидетели. Чтобы все видели: дело идет правильно.
— Так что же ты, Насреддин, предлагаешь? — спросил бек, который забавлялся, наблюдая за кипевшими жаждой мести мудрецами.
— Во-первых, счет волос в бороде и в хвосте проводить одновременно, — сказал ходжа. — Тут, в зале, при всех. Я буду выдирать по волоску у тебя из бороды и у ишака из хвоста. Если не сойдется, то я ошибся… Эй, приведите моего ишака! Держите крепко этого седобородого…
— Не надо! — завопил старейший, хватаясь обеими руками за свою роскошную бороду. — Не надо! Я согласен с Насреддином во всем!
— Вы, бородатые обжоры, мне надоели! — сказал бек мудрецам. — Если вы не можете задать ни одного толкового вопроса, то какие же вы предсказатели и гадатели?
— Чтобы закончить эти ученые разговоры, — сказал Насреддин громко, — я готов одним словом ответить вам на сорок вопросов.
— И ответ будет соответствовать нашим вопросам? — удивились мудрецы.
— Конечно. Задавайте! — усмехнулся ходжа.
— И он будет состоять из одного слова? — задумчиво почесал под бородой длинноголовый предсказатель.
— Задавайте! — нетерпеливо крикнул бек.
И на Насреддина хлынул поток вопросов. Спрашивали и об аллахе, и о коране, и о шайтане, и о гробнице пророка, и о тридцати шести других подобных вещах. Когда был задан сороковой вопрос, все замолкли.
Насреддин спокойно допил чай, перевел дух и произнес то единственное слово, из-за которого, столько времени волновалось столько почтенных, убеленных сединами старцев:
— Чепуха.
— Как? — не веря своим ушам, переспросил старейший из мудрецов.
— Чепуха.
— Ха-ха-ха! — послышался голос бека в наступившей тишине.
Мудрецы заорали так, словно на них выливали котел кипящего масла. Толстый гадатель даже засвистел от негодования.
— Молчать! — устало приказал бек. — Насреддин выполнил условие — он правильно ответил на все ваши вопросы.
Мудрецы поклонились, тихо ропща.
— Мне надоели дураки, — продолжал бек. — Да и тебе, ходжа, будет полезно поговорить с умным человеком… Но почему ты оглядываешься? Кого ты ищешь?
— О любимец эмира, — прищурив свои лукавые глаза, невинным тоном произнес Насреддин, — из твоих слов я понял, что среди нас находится умный человек. Вот я и ищу его…
— Это я! — гордо сказал бек.
— И как я раньше не догадался! — притворяясь огорченным, схватился за чалму ходжа. — Прости меня, любимец эмира, но от такого количества мудрецов вокруг я поглупел… Конечно, ты гораздо умнее всех этих прорицателей, гадателей, предсказателей и проходимцев.
— Я хочу, чтобы ты мне задал самый трудный вопрос, — сказал бек, — и чтобы я на него тотчас же ответил.
— Задать-то я могу, — Насреддин понял, что если бек не сможет ответить на вопрос, то дело может кончиться плохо, — а вот ответить…
— Отвечать буду я, — уселся поудобнее на своей груде подушек бек. — Я очень сообразительный.
— Представь себе, о мудрейший из мудрых, — начал ходжа, — что у меня под халатом спрятан десяток куриных яиц. Если ты отгадаешь, что у меня спрятано, то половину этих спрятанных яиц я отдам тебе. А если отгадаешь еще, кроме того, сколько яиц я спрятал, то все десять спрятанных яиц будут твои.
— Так чего же ты хочешь от меня? — в раздумье сморщил чело бек.
— Чтобы ты, о умнейший, ответил на два вопроса; десяток каких предметов я спрятал в моем халате?
— А второй вопрос?
— Он также труден: сколько яиц я спрятал в халате?
— Значит, что же спрятано?.. Что?.. — заерзал бек. — Скажи мне, ходжа, приметы спрятанных предметов.
Насреддин вздохнул — он был готов ко всему, но не ожидал, что любимец эмира так туп:
— Нечто белое, а внутри желтое. Это отгадает каждый, кто хоть раз видел куриное яйцо.
— Нечто… внутри… — Бек снова мучительно сморщился. — Угадал! Это овечий сыр! А внутрь положен шафран!
Мудрецы хихикнули в бороды.
Насреддин наклонился к беку и еле слышным шепотом сказал:
— О любимец эмира! Ты, наверно, хотел сказать что я спрятал десять куриных яиц? Скорлупа которых — как овечий сыр, а желток — как шафран?
— А разве куриные яйца белые снаружи? — спросил бек.
— Ты, о великий, никогда не видел куриных яиц? — удивился ходжа.
— А где же я мог их видеть? — усмехнулся бек. — За птицей у меня смотрит один слуга, а яичницу делает другой
— О мудрый из мудрых, — громко сказал Насреддин — знания твои беспредельны!.. Вы слышали, как мудро ответил любимец эмира на мой сложный и запутанный вопрос?
И хотя опытные в притворстве мудрецы дружно подтвердили, что они никогда не слышали ничего более замечательного, любимец эмира не мог им простить непочтительного хихиканья.
— Пока я буду услаждать свой слух беседой с ходжой, — приказал он, — вы можете отдохнуть после трудной дороги!
Мудрецам ничего не оставалось, как отвесить полагающиеся поклоны и удалиться.
— Ты обрадовал меня своим приездом, ходжа! — сказал бек. — Жаль что я не могу наградить человека, который надоумил меня взять тебя в услужение!
«Вот сейчас я узнаю, кто заставил меня пересечь пустыню!» — подумал Насреддин и спросил с напускным равнодушием:
