— Вы братья Чорбэ? Вас мош Илие просил к нему зайти. Он во-о-он там за поворотом, под дубком вас ожидает.
…Мош Илие был верен своему обычаю — богатым советов не давать.
— Богат да знатен — два угодья в нем, — говорил копач. — Сам пусть до всего своим умом доходит, взаймы не берет.
Весть о том, что по приказу генерала Коростяну арестованы братья, застала моша Илие почти возле дома — возвращался старый копач в село свое, в Олт бужорский.
Дошли до моша Илие и другие новости — о том, как батраки помещику письмо оставили, и как генерал понапрасну туда-сюда ездил с солдатами, и как грузчика-зачинщика полиция по всей степи ищет.
— Худо придется братьям, — сказал мош Илие друзьям, которые встретили его в родном селе. — Ребята молодые, горячие, иной раз наозоруют зря. Но ведь генерал погубить их может, лют он сейчас… Значит, спасать следует.
И мош Илие направился к генеральскому имению.
Везли копача и медлительные каруцы[9], и телеги цыганского табора.
Через два дня мош Илие появился в селе, с околицы которого виднелись темно-зеленые купы деревьев, окружающих имение Коростяну.
Мош еще не надумал, каким образом помочь братьям Чорбэ, но, как часто бывает в таких случаях, на ловца и зверь бежит.
Пришло к мошу Илие, как обычно, много разного народу.
Среди этого люда и приказчик из генеральского имения.
— Я, — говорит, — от его высокопревосходительства. Генерал только что вернулся, настроение плохое, а тут, как назло, еще неприятность — с Опря, с сынком единственным.
— Который колодец купил овечий? — уточнил мош Илие, поглаживая пышные свои усы.
— Да что колодец! — махнул рукой приказчик. — Новое дело похуже приключилось…
И рассказал, что вчера повез он Опря с одним из генеральских родственников в соседнее имение в гости, а там затеяли игру в загадки и отгадки. Все бы ничего, да один из гостей — ученый из города — такие трудные загадки загадывал, что никто из дворянчиков их разгадать не мог. Только мальчонка-казачок, что у помещика в услужении состоит, все играючи отгадывал. Под конец выгнали его из сада, чтобы настроение барчукам не портил.
А гость ученый рассмеялся и сказал: «Обидно, конечно когда даже в таких пустяках показать себя не удается. Хочу вам три последних загадки задать. Можете дома их решить, а когда мы соберемся в субботу снова, я у вас ответ спрошу».
— Какие же загадки? — спросил мош Илие.
Приказчик почесал затылок и затем, глядя в потолок, как молитву, наизусть, сказал:
— Первая. Кину я не палку, поймаю не галку, ощиплю не перья, съем не мясо. Вторая: два рога, а не вол, шесть ног без копыт, а ходит — стучит. Третья: в воде родилась, а воды боится.
— Чтобы мне тебя не обидеть, скажу сразу: загадки эти легкие, — усмехнулся мош Илие. — Но у меня старое правило: богатым я ни советов, ни ответов не даю, ты же знаешь.
— Я это генералу говорил, — вздохнул приказчик, — да разве он понимает! Дай, кричит, старику денег — пусть берет, сколько хочет. Понимаете, мош Илие, очень генерал за молодого барина тревожится. Ведь ученый гость всему Кишиневу расскажет, что, мол, сынок у Коросяну не горазд умом. Позор!.. А тут, еще этот случай с овечьим колодцем. Обидно его высокопревосходительству, что простые мужики дворянина за пояс заткнуть могут.
— А эти чудаки, продавцы овечьего колодца, — спросил мош Илие, — в имении сидят?
— В холодной, в бывшем погребе. Генерал лютует. Завтра утром хочет им горе какое-то придумать.
— Так вот, передай своему хозяину, что мош Илие первый раз в жизни свой обычай нарушит и скажет молодому барину ответы на все загадки…
— Спасибо! — поклонился приказчик.
— Рано радуешься, — усмехнулся копач. — Денег я за это не возьму, но, если твой хозяин хочет своему сыну пособить, пусть отпустит завтра братьев Чорбэ без всякого наказания. Понял?
— Понять-то понял, чего ж тут мудреного, — снова поскоблил затылок приказчик. — Да ведь с меня за такие слова генерал шкуру может спустить.
— Твоя шкура недорога, — сказал мош Илие, — потому что приучена она к холуйскому житью-бытью. А если братья завтра утром ко мне целехонькие не придут, я разгадки в какое-нибудь другое имение отнесу. Пусть генеральский сынок как есть дурнем перед всеми окажется. Ну, и иди с моих глаз. Надоел!
…Митикэ и Фэникэ не успели дошагать до дубка, под которым их поджидал мош Илие, как мимо пронеслась знакомая голубая бричка.
Вместо кучера-сони на козлах сидел сам приказчик. Подле дубка бричка остановилась.
Братья увидели, как спрыгнул наземь приказчик, как он уселся под деревом недалеко от моша Илие.
Копач сердечно поздоровался с братьями, усадил их рядом с собой.
— Так вот тебе отгадки, — сказал мош приказчику. — Первая — рыба. «Кину не палку» — это про удочку дальше — сам разберешься. Вторая: два рога, а не вол, шесть ног без копыт, а ходит — стучит.
— Тю! — засмеялся Митикэ. — Это ж легче легкого!
— Скажи, скажи, — подзадорил его мош Илие.
— Рак!
— Верное слово! — похвалил мош Илие.
— Эх, раков бы наварить! — мечтательно вздохнул Фэникэ.
— Ты лучше третью загадку отгадай, — предложил мош Илие. — В воде родилась, а воды боится? Что такое?
Фэникэ только рукой махнул:
— То же для махоньких детей! Кто отгадки не знает?
— Молодой барин не знает, — сказал приказчик Да и его превосходительство затрудняется…
— А когда недосол на столе, тогда генерал знает, что делать? — спросил Фэникэ.
— Посолить нужно… — ответил приказчик и радостно разинул рот. — Значит, третья отгадка — соль? Премного благодарен!
Он поклонился мошу Илие, вскочил на бричку лихо развернувшись, помчался к имению.
— Вот, парни, мотайте на ус, — сказал мош Илие. — Вышло так, что смог я нынче вам помочь. Ведь сгноил бы вас генерал и не осталось бы больше Чорбэ в степи… Генерал этот и не за такие вещи людей губить привык а вы над сыночком его, балбесом, посмеялись. Можно посмеяться над богатыми. Почему бы нет? Только без причины хитрить не нужно. Обманывает тот, кто правды боится. А нам ее чего бояться? С обманом можно пообедать, а уж поужинать не придется — обман раскроется, голодать будешь. Вот так-то, парни…
РАССКАЗ О ТОМ, КАК ИНОГДА ВЫИГРЫВАЮТСЯ
СКАЧКИ
— Ты брал когда-нибудь первые призы, Пэкалэ?
— Только в том случае, если призы мне нравились. Их потом долго-долго искали…
Из разговоров Пэкалэ и Тындалэ
День у Фэникэ и Митикэ, как всегда, начинался с мечтаний. Фэникэ, сладко потягиваясь, говорил:
— Ах, если бы сегодня два раза позавтракать, два раза пообедать и три раза поесть на ночь!
А Митикэ мечтал о меньшем:
— Эх, хоть бы по одному разу есть, но каждый день!
Фэникэ продолжал:
— И чтобы дожил я до той зари, когда у нас будет новая одежда, а то в этой и по дороге ходить стыдно, не то что на свадьбах да жоках играть…
А Митикэ добавлял:
— Ну, а старые наши рубахи пусть носят богачи в наказание за свои грехи.
Потом братья умывались, причесывались и начинали гадать: как помочь людям?
Когда мош Илие выручил Фэникэ и Митикэ из беды, то братья дали друг другу клятву: не оставлять людей в беде, помогать таким же беднякам, как они сами. И каждое утро братья горячо спорили: что им сегодня делать?
Митикэ предлагал!
— В соседней хате болеет старушка Василуца, она даже кукурузы курам налущить не может. Пошли пособим?
— Придумал помощь! — смеялся Фэникэ. — Да ей соседи всё сделают. Вот мош Илие нас от беды спас — это помощь! Не какую-то там кукурузу лущить, зерна из початков выковыривать. Не-е, то дело не по мне! Вот если бы у старушки пожар занялся — тогда можно было бы помочь, спасти ее…