– Ты такая добрая, – сказала Эвелина, укладывая свое белье в стопки. – Все эти месяцы, несмотря на то, что стряслось, ты была добра ко мне. Я уверена, что мне никогда не отблагодарить тебя за доброту. И я знаю, что Джастин всем сказал, как он радуется твоему хорошему отношению ко мне.
Изабель с любопытством взглянула на нее.
– Полагаю, так оно и есть, – молвила она, не показывая вида, сколь не по душе ей пришелся развязный тон Эвелины при упоминании имени Джастина.
– Теперь, когда Сенет и Оделин обручились, тебе не придется так беспокоиться за младшего брата. Ведь они могут преспокойно жить тут, в Тальваре, пока Сенет не надумает, кем хочет стать. Ты ведь знаешь, Джастин сумеет позаботиться о них обоих.
– Да, разумеется, – согласилась Изабель. Эвелина вздохнула.
– Я очень довольна… Знаешь, раньше я и представить себе не могла, что все может сложиться так замечательно. Мне повезло! Ты отнеслась ко мне с таким пониманием, кузина! Должно быть, ты очень хочешь сделать своего мужа счастливым.
Изабель добавила к белью на кровати еще одно платье.
– Да, больше всего на свете я хочу, чтобы мой муж был счастлив и доволен.
Несколько секунд Эвелина молчала. Затем, с улыбкой взглянув на Изабель, заговорила:
– Очень рада слышать это, дорогая. Надеюсь, что ты никогда не забудешь свои слова. Далеко не все жены отличаются столь похвальной понятливостью в щекотливых делах подобного рода. Впрочем, Джастин не раз повторял мне – что ты человек покладистый и потому никогда не отказываешь ему ни в чем. Сейчас я поняла, что он сказал мне чистую правду. С моей стороны было просто глупо сомневаться в его словах.
– Эвелина, – резко обратилась к ней Изабель, охваченная внезапным гневом, – я не понимаю, о чем ты говоришь, но, тем не менее, хотела бы знать…
Эвелина неожиданно охнула и пошатнулась, приложив руку к виску.
– Эвелина! – Изабель отшвырнула в сторону платье, которое держала в руках. – Садись вот сюда, на постель, – воскликнула она, обхватив Эвелину за талию и не давая упасть. – Давай-ка присядь.
– Ах! – вздохнула Эвелина. – У меня вдруг так закружилась голова… Мне уже лучше. Нет, подожди минутку… – Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.
– Ты не больна? – с беспокойством спросила Изабель, пристально всматриваясь в лицо своей двоюродной сестры, которое не отличалось ни болезненной бледностью, ни лихорадочным румянцем. Честно говоря, вид у Эвелины был исключительно цветущий.
– О нет, – быстро ответила Эвелина, счастливо рассмеявшись. – Это просто ребенок, я уверена, ты и так все понимаешь, и мне нет надобности тебе что-либо объяснять. Головокружение, я полагаю, лишь малая плата за радость, что дает мне мое дитя. Благодарение Господу, до сих пор я чувствовала себя вполне сносно.
Изабель резко выпрямилась и отступила на несколько шагов, уставившись на кузину.
– Ребенок? – прошептала она. – Ребенок?.. Так, значит, ты… ты беременна?
Эвелина изумленно посмотрела на нее.
– Ну да. Но, Изабель, как же так?.. Я-то думала, ты все знаешь! Разве Джастин ничего тебе не сказал?
Изабель неожиданно почувствовала себя так, словно кто-то бросил ее в ледяные глубины замерзшего озера. В глазах у нее потемнело. Потрясение оказалось настолько велико, что она рухнула в кресло.
– Не может быть, что он ничего не сказал тебе!
Казалось, голос Эвелины доносится до нее откуда-то издалека. Изабель поднесла дрожащую руку ко лбу, пытаясь овладеть собой.
– Нет, – ответила она чужим, хриплым голосом. – Он ничего мне не говорил. – Внезапно ей пришла на ум Бирджитт. Какое облегчение она испытала, когда узнала, что девушка солгала, объявив, будто ждет ребенка от Джастина.
– Изабель, прости меня, – проговорила Эвелина, не поднимаясь с кровати. – Дело в том, что он обещал сказать тебе правду прежде, чем я уеду в Сир, и я была уверена, что Джастин уже объяснился с тобой. Мне-то хотелось, чтобы он дождался моего отъезда, но он заверил меня, что тебе лучше узнать правду как можно скорее, чтобы ты сама могла решить, как предпочитаешь поступить.
– Что значит – поступить? – прошептала Изабель, не в силах шевельнуться.
– Джастин сказал, что ты должна решить, захочешь ли остаться в Тальваре или же позволишь ему поселить тебя где-нибудь в отдаленном месте, где бы мой ребенок не попадался тебе на глаза. Разумеется, я понимаю, и ты тоже родишь Джастину детей – конечно, если сможешь иметь их после всего, что тебе пришлось перенести, – но тебе вряд ли захочется, чтобы наши дети росли вместе, не так ли? Что касается меня, мне бы этого не хотелось. Впрочем, несомненно, я полностью доверяю тебе. Джастин убедил меня, что договориться с тобой будет нетрудно, и я знаю, он был прав. Ты ведь сама только что сказала, что его счастье для тебя важнее всего на свете.
Изабель закрыла глаза, пытаясь побороть приступ подступившей дурноты.
– Но ведь Джастин отсылает тебя! Он отправляет тебя в Сир, – с трудом шепнула она.
– Да, – печально подтвердила Эвелина, – и мы будем тосковать друг без друга, хотя он и обещал часто навещать меня, когда родится наше дитя. Как только ты переселишься куда-нибудь, он обещал вернуть нас в Тальвар. Он считает, что ты непременно согласишься уехать. Если же ты откажешься, он сказал, что построит неподалеку отдельный дом для меня и моего ребенка. Как бы то ни было, меня все устраивает, – закончила она. – Но ты ведь понимаешь, Изабель, что Джастин предпочтет жить вместе со мной, а не с тобой. Представить себе не могу, что ты способна пожелать остаться в Тальваре совсем одна. Ведь тебе представляется отличная возможность обзавестись своим собственным домом где-то неподалеку.
Изабель покачала головой. Ее била дрожь.
– Это неправда. Ты все выдумала. Он сказал, что, как только ты уедешь, мы начнем все сначала. Ведь он же отсылает тебя прочь!
– Нет, это правда! – в ярости крикнула Эвелина, вскакивая. – Не будь такой дурой, Изабель! Ты же не слепая! Тебе отлично известно, что мы с Джастином стали любовниками, чуть ли не с того самого дня, когда я появилась в Тальваре. Мы любим друг друга так, как тебе с твоими идиотскими книгами и учеными идеями никогда не понять! И мы с ним не собираемся расстаться только потому, что Джастин совершил нелепую ошибку и обвенчался с тобой, а не со мной. Теперь он горько сожалеет об этом, ты прекрасно знаешь. Тебе ведь это было известно с самого начала, не так ли? – Она шагнула ближе и встала почти вплотную к Изабель. – Разве нет? Неужели ты и впрямь вообразила, что желанна ему больше, чем я? Разве в последние месяцы он не доказал тебе, кого из нас предпочитает? Он же не спал с тобой, хотя имел возможность сделать это, – не спал с тобой потому, что проводил все время со мной. Каждую ночь и каждый день. Мы любили друг друга всякий раз, как только нам удавалось остаться наедине! – Она опустилась на колени, схватила руку Изабель и прижала ее пальцы к своему животу. – Видишь, Изабель? Вот здесь, у меня под сердцем, растет его ребенок! Неужели ты скажешь, что и это – тоже выдумки?
Изабель отдернула руку.
– Ты лжешь! – закричала она.
Эвелина презрительно расхохоталась.
– Ах ты, глупенькая сучка! Неудивительно, что Джастину не терпится поскорее избавиться от тебя! А знаешь, когда был зачат мой ребенок? Знаешь? – Она наклонилась вперед и заговорила горячо и настойчиво: – В ту самую ночь, когда у тебя случился выкидыш, мы с Джастином были в кузнице – мы были там и занимались любовью, Изабель! В тот самый час, когда погибал твой ребенок, мое лоно приняло семя Джастина, вот почему его не было с тобой, вот почему он не пришел, даже когда ты звала его. Он был со мной, и ничто и никто на свете, а уж тем более ты, не сможет разлучить его с женщиной, которую он любит всем сердцем. Подумай об этом, Изабель, когда я уеду в Сир! – Эвелина порывисто вскочила. – А если ты до сих пор не желаешь мне верить, ступай и расспроси Эрика. Он прибежал в кузницу, чтоб отвести к тебе мужа, и увидел нас с Джастином. Мы лежали, обнявшись, на соломе. А еще лучше спроси самого Джастина. Он не станет отрицать, что я действительно ношу ребенка. Он сам обо всем тебе расскажет, и сделает это с величайшим удовольствием.
