— Считается, что каждый имеет природу Будды. Имею ли я ее? — спросил один монах у Мастера дзен.

— Не имеешь, — ответил Мастер.

Тогда монах спросил:

— Если буддийское писание утверждает, что все наделено природой Будды, почему же ее нет у меня? Деревья и камни, горы и реки — все имеет природу Будды. Если это так, то почему же я ее не имею?

— Кошки и собаки, горы и реки все имеет природу Будды, но ты — нет.

— Но почему?

— Потому что ты спрашиваешь!

К дзенскому Мастеру пришел ученик и спросил:

— Почему одни люди красивы, а другие безобразны, одни умны, а другие глупы? Почему существует такое противоречие? Почему Бог создал одних красивыми, а других безобразными? Не говорите мне о карме, что все это из-за прошлых жизней. Как появилась разница с самого начала, когда прошлого еще не было?

Мастер повел его в сад и сказал:

— Вот это дерево большое, а вот это — маленькое. Я часто сидел под этими деревьями и думал, почему так? Но когда я отбросил ум, то исчез сам вопрос. Сейчас я знаю, что это дерево большое, а это — маленькое. Нет никакой проблемы!

Ученики дзен проводят с учителем не меньше десяти лет, прежде чем они решаются учить других. Однажды Тенно, уже прошедший ученичество и ставший учителем, пришел в гости к Нан Ину. Шел дождь, поэтому Тенно надел деревянные башмаки и взял зонтик. Поздоровавшись, Нан Ин заметил:

— Ты, я полагаю, оставил башмаки в прихожей. Хотелось бы знать, где сейчас твой зонтик — справа от башмаков или слева?

Замешкавшись, Тенно не смог ответить сразу. Он осознал, что не воплощает дзен в каждом мгновении. Он стал учеником Нан Ина и проучился еще шесть лет, чтобы достичь каждого мгновения дзен.

Одного дзенского Мастера спросили:

— Что вы обычно делали до того, как стали просветленным?

Он сказал:

— Я обычно рубил дрова и носил воду из колодца.

Затем его спросили:

— А теперь, когда вы стали просветленным, что вы делаете?

Он ответил:

— Что же еще я могу делать? Я рублю дрова и ношу воду из колодца.

Вопрошающий, естественно, был озадачен. Он спросил:

— В чем же тогда разница? Перед просветлением вы делали это и после просветления делаете то же самое, в чем же тогда разница?

Мастер засмеялся и сказал:

— Разница большая. Раньше мне приходилось делать это, а теперь все это происходит естественно. Раньше мне надо было делать усилие; перед тем, как я стал просветленным, это было обязанностью, которую мне приходилось выполнять, делать нехотя, заставляя себя. Я делал это потому, что мне приказали это делать; мой учитель велел мне рубить дрова, поэтому я и рубил. Но в глубине души я злился, хотя внешне я ничего не говорил.

Теперь я просто рублю дрова, потому что знаю сопряженную с этим красоту и радость. Я ношу воду из колодца, потому что это необходимо. Это уже не обязанность, а моя любовь. Я люблю старика. Холодает, зима уже стучится, нам будут нужны дрова. Учитель с каждым днем все больше стареет, ему нужно больше тепла. Нам нужно будет отапливать его жилище. Именно из этой любви я рублю дрова. Из этой любви я ношу ему воду из колодца. Но теперь появилось большое различие. Нет неохоты, нет сопротивления. Я просто откликаюсь на момент и на текущую необходимость.

Один Учитель высочайшего уровня был крестьянином. Он написал много книг и наставлений. Однажды человек, прочитавший все это и вообразивший себя Искателем, пришел к нему, чтобы обсудить высокие материи.

— Я прочел все ваши книги, — сказал посетитель, — и согласен с одними и не согласен с другими. В некоторых из них я опять же согласен с одними частями и не понимаю других. Одни книги мне нравятся больше других.

Фермер-мудрец провел своего гостя во двор фермы, где было много животных и корма для них. Там он сказал:

— Я — крестьянин, производитель пищи. Видите вон те яблоки и морковь? Некоторым нравится одно, другим — другое. Видите этих животных? Другие люди тоже видели, но предпочитают одних для верховой езды, а других — для разведения, третьих — для употребления в пищу. Кто-то любит кур, кто-то — козлят.

"Нравится" или "не нравится" не является общим знаменателем. Общим фактором является питание. Все это — пища.

Некий ученый сказал суфию:

— Вы, суфии, часто говорите, что наши логичные вопросы непонятны для вас. Не можешь ли ты дать мне пример того, на что они кажутся вам похожими?

Суфий сказал:

— Есть такой пример. Однажды я путешествовал поездом, мы проехали через семь туннелей. Напротив меня сидел крестьянин, который, очевидно, никогда раньше не ездил на поезде. После седьмого туннеля крестьянин похлопал меня колену и сказал: "Этот поезд слишком сложно устроен. На своем осле я могу добраться до своей деревни всего за один день, тогда как поездом, который, казалось бы, движется быстрее, чем осел, мы еще не добрались до моего дома, хотя солнце село и поднялось уже целых семь раз".

Учение подобно воздуху.

Человек обитает в нем, но не может осознать через реальное ощущение, без него он бы умер.

Он может видеть воздух, лишь когда тот загрязнен, напримep, поднимающимся дымом и по его действию. Он видит загрязненный воздух, дышит им и воображает, что это чистая субстанция.

Лишенный его, человек умирает. Однако когда он задыхается, у него возникают галлюцинации, он надеется на лекарства, тогда как все, что ему нужно, — воздух.

Он может стать осведомленным о нем и извлекать больше пользы из него, осознавая, что это — всеобщая субстанция, к которой относятся с таким невниманием, что никто не замечает ее присутствия.

Рассказывают, что один человек пришел к Омару Хайяму и сказал:

— Мое самое заветное желание — чтобы вы приняли меня для обучения и укрепили во мне истины, которым я научился у моих прежних учителей и которые фактически привели меня к вам.

Хаким подвел этого человека к месту, где крутилось водяное колесо. Он взял кусок дерева, заклинил колесо и оно остановилось. Тогда он сказал:

— Этот кусок дерева символизирует ваших прежних учителей, дерево можно соединить с водяным колесом, чтобы временно остановить его, например, в случае, когда необходим ремонт.

Для колеса стук в момент вхождения клина может быть выдающимся переживанием. Оно может получить вкус к состоянию неподвижности, когда вода бежит мимо него, вместо того, чтобы самому быть в движении. Теперь колесо, сознавая, что отзвук от удара затих, может искать подобного переживания. Но можем ли мы согласиться, что то, в чем колесо нуждается, — это еще один брусок дерева?

Только наблюдатель, дорогой спутник, может видеть картину целом. Сама картина может воображать все что угодно. Воображение не является видением.

— Каков вкус у твоего блаженства? — спросил кто-то Будду.

— Отпей от моря, — ответил то. — Отпей от одного берега, отпей от другого, попробуй отпить с середины океана: вкус всегда один — соленый. У блаженства один вкус.

Продавец бойцовских петухов расхваливал на рынке свой товар, уверяя, что его петухи бьются до смерти.

— Продай мне лучше таких, — обратился к нему покупатель, — которые бьются до победы!