– Вы правы, мистер Блейк. Поймите, мы давно в пути, пролетели несколько часовых поясов… Нам и в самом деле очень хотелось бы услышать ответы на наши вопросы. Вы не представляете, насколько это важно.

Интересно, они играют со мной в плохого и хорошего полицейского, как в кино? Я-то всю жизнь считал это выдумкой сценаристов и беллетристов.

– Так какие отношения связывают вас с этими людьми? – спросил Менем.

Они столько времени морочили мне голову! Кроме того, я все еще был зол.

– Меня наняла знатная линкольнширская семья, чтобы я изучил одну рукопись. В ней содержится нечто, требующее специальных навыков. Зоула – историк-маринист, Долтон – эксперт по предметам религиозного поклонения. Обнаруженное в рукописи заставило нас прилететь сюда.

– Вы утверждаете, что до тех пор с Долтоном знакомы не были?

Менем определенно действовал мне на нервы. Возможно, я сам виноват: мои анархические задатки всегда мешали мне работать в команде. Если не верите, спросите у моего старого сержанта.

– Ни в малейшей степени.

«Специальная служба… Турецкая государственная полиция…»

– Вы, часом, не о терроризме ли речь ведете?

Эта мысль уже несколько дней дремала в моем подсознании.

– Странно, что это прозвучало именно из ваших уст, – сказал Утерспун.

Я ждал ответа. Вместо этого он сам спросил:

– А вы, часом, не ищете что-нибудь?

Менем стрельнул в него глазами, словно тот сказал слишком много.

– Откуда вам это известно?

– Догадался, – ответил Уотерспун, помешивая кофе.

Он не ждал, что я ему поверю, и не беспокоился по этому поводу.

– Так уж получилось, что моя страна находится на перекрестке между Востоком и Западом, Европой и Азией, – начал Менем. – Наши западные соседи – они же давние враги – греки. На востоке – Армения и Иран, обвиняющие Турцию в геноциде, имевшем место в прошлом. К сожалению, наша история полна кровавых событий…

– Благодарю, за время работы я немного поднаторел в истории. Давайте ближе к делу.

Полицейский положил в свой кофе три ложки сахара.

– Как я уже говорил, мы можем рассказывать вам далеко не все.

– Вы прилетели на Ямайку, чтобы мне об этом сообщить?

– Мы хотели бы выяснить, – ответил Менем, – что именно вы ищете и насколько успешны ваши поиски. Ваши и ваших друзей.

– А с какой стати я должен вам о чем-либо рассказывать?

Я все еще чувствовал себя не в своей тарелке: не мог свыкнуться с недавним открытием, что за мной следили.

– Мистер Блейк… Я вхожу в специальный отдел Турецкой государственной полиции. Географические и исторические особенности моей страны, о которых я вам только что рассказал, делают ее притягательной для разного рода экстремистов. Нам приходится иметь дело с курдскими сепаратистами, взрывающими бомбы на Египетском базаре в Стамбуле, мусульманскими фундаменталистами, пытающимися проникнуть на американские военные базы, греческими боевиками, которые…

– При чем тут я?

– Уже некоторое время мы расследуем деятельность некой группы людей. Если я скажу, что эти люди опасны, то сильно преуменьшу серьезность положения.

Я почувствовал, как съеживается кожа на моей голове. Менем продолжил:

– Они и вы ищете одну и ту же вещь. И для них очень важно найти ее раньше вас.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Я прекрасно все понимал. Меня била мелкая дрожь. Кондиционер виноват, что ли?..

– Этот маленький остров очень жесток. В стране, где в прошлом году случилось восемьсот убийств, смерть трех туристов будет считаться очередным несчастным случаем.

Я понял это, как только ступил на ямайскую землю. Нет, еще в том оксфордском пабе, когда только узнал о грядущей поездке.

– Вы сказали «трех туристов».

– Зоула, Дебби и вы. Не Долтон.

Я задумался.

– Не Долтон?

Менем покачал головой:

– Не Долтон.

Я с шумом прикончил остатки молочного коктейля. Рука немного тряслась. Глаза Менема казались стеклянными шариками.

– Если нам повезет, то ответ будет уже через день-другой.

Уотерспун удовлетворенно кивнул:

– Мы просим вас, мистер Блейк, лишь держать нас в курсе ваших успехов. Что бы вы ни нашли, держите связь через офис мистера Мартина. Не через консульство, в котором течей не меньше, чем в решете.

– А как быть с Долтоном?

Полицейские переглянулись. Менем коротко кивнул, и Уотерспун сказал:

– Ваш друг Долтон выдается напрокат.

– А если без тонкостей? Долтон – наемный убийца?

– Не просто убийца, – ответил Уотерспун. – У него как минимум дюжина имен и столько же паспортов.

Вы непременно обнаружите его в Ираке, Палестине, Турции – везде, где нужен нож в темном переулке или зверская расправа на рыночной площади. Его жизнь – сплошная криптограмма, а выходит на улицу он только с заходом солнца.

Менем вытащил из бокового кармана небольшой коричневый конверт и передал мне черно-белую фотографию. С карточки на меня пристально смотрел Долтон. Улица смахивала на лондонскую. Фотография была сделана из окна машины. Еще там была печать с номером и имя – Лерой Або.

– Не этого ли человека вы называете Долтоном?

– Этого. Так он – Лерой Або?

Я почувствовал тошноту.

– Это одно из многих его имен, – ответил Менем. – А вот некоторые из его художеств.

Он протянул мне пару вырезок из англоязычных газет. Покореженный автобус, разбросанные по оживленной улице обломки и тела людей, кареты скорой помощи… Другая фотография. Разрушенный рынок.

Судя по машинам и прохожим – где-то в Средиземноморье или на Ближнем Востоке.

– Три года назад он сбежал из измирской тюрьмы. На данный момент он связан с некими экстремистами на севере моей страны. Мы полагаем, что искомый вами предмет обладает с их точки зрения неким символическим значением. Очевидно, данному человеку было дано задание обнаружить этот предмет. И, по нашим сведениям, его успех послужит сигналом к террористическим действиям с глобальными последствиями.

Я почувствовал, что побледнел.

– Не может быть! Он работает на сэра Джозефа, директора Оксфордского музея древностей!

– Не работает, – сказал Уотерспун. – Сами удостоверьтесь. Гляньте в Интернете, есть ли его имя в списке работников музея.

Менем выдавил из себя полуулыбку:

– Ах да, сэр Джозеф… Добродетельный, непогрешимый, богатый сэр Джозеф… Теперь мы и в самом деле вторгаемся в области, в которых я теряю право разглашать те или иные факты.

Он дал мне несколько секунд, чтобы мое воображение понеслось вскачь. Затем спросил:

– Вы не замечали ничего странного в поведении Долтона?

Я задумался. Вспомнилось несколько мелочей.

– Да… Да, замечал. Он говорил с кем-то по телефону, но, стоило мне войти в комнату, бросал трубку.

Или отлучался, никак не объясняя своего отсутствия.

Я повернулся к Уотерспуну:

– Это они убили Теббита? А убийство обставили как ограбление?

Инспектор посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом.

– И, зная это, вы как ни в чем не бывало использовали меня в качестве наживки!

– Ну, зачем вы так, мистер Блейк…

– Это еще не все! – В горле у меня пересохло. – Зоула клянется, что тогда, в кафе, видела, как Долтон разговаривал с неким человеком. Разговор был вполне серьезный – не дружеская болтовня!

Улыбка исчезла. Они опять переглянулись.

– Получается, он действует не один.

– Может быть, Зоуле, Дебби и мне лучше просто сбежать?

– Скажу откровенно: вы подвергаетесь колоссальной опасности, – ответил Уотерспун. – Я бы десять раз подумал, прежде чем ставить одного из своих оперативных работников на ваше место. Даже одного. И все же я прошу вас остаться. На кону множество человеческих жизней.

– Получается, вы использовали меня как наживку со времени того убийства, да? – повторил я вопрос.

Уотерспун все размешивал и размешивал свой кофе.

– Что мне делать с Долтоном?

Я никак не мог свести воедино веселого, застенчивого юношу, которого я знал, и эту тварь, этого фанатика, о котором мне только что рассказали.