Паруса трехмачтового корабля были убраны. Такелаж смахивал на паутину. Вдоль борта тянулся ряд квадратных отверстий. По сходням сновали люди, груженные бочками, мешками и сундуками. На пристани беседовали несколько господ, при мечах и в пышных атласных нарядах – зеленых, желтых и красных.

Я начал понимать, что за работу предлагал мне Турок. Можно было тут же развернуться и убежать. Вместо этого я спросил:

– Куда он направляется?

– Никто не знает. Ты идешь добровольно?

Кинжал и копье были при мне, и я знал, что смогу убежать от этого здоровяка. Но убежать куда? В вонючий подвал в Саутворке? В объятия к палачу? Турок обязательно закричал бы „Убийца!“, справедливо рассчитывая на вознаграждение, каким бы оно ни было.

Я представил свою голову, насаженную на кол, жужжащих мух… В конце концов, я искал свою дорогу в жизни и пришел сюда не затем, чтобы стать беглым каторжником или попрошайкой. Я чувствовал какое-то странное влечение к этому величественному кораблю – с резкими командами офицеров, доносящимися с палубы, со всеми его запахами и суетой. Меня влекли земли, которые он, возможно, посетит и которые я иначе не увижу. Разве что на картинках у Динвуди.

А еще, как бы там ни повернулось, у меня будут какая-никакая еда и место для сна. Получше, чем кишащий блохами подвал или камера смертников в Ньюгейте.

– Сколько продлится плавание?

Турок пожал плечами.

– Не знаю.

Мои товарищи ждали. Я посмотрел на них, потом опять на корабль и двинулся вперед. Майкл и Турок шли справа и слева от меня и ухмылялись от уха до уха.

Они завлекли меня на борт, и я подозревал, что за это им полагается вознаграждение.

– Дайте знать, что я поднялся на борт по собственному желанию, как свободный человек, а не по чьему-либо принуждению.

Турок радостно кивнул. Выполнит ли он мою просьбу, зависело, скорее всего, от размера ждущей его награды.

Мы встали в конец небольшой очереди. У бочки, на которой лежали бумага, перо и чернила, сидел краснолицый человек. С Турком они были знакомы.

– Опять с нами пойдешь, Ферхат?

– Так точно, мистер Туисс!

– Даже кабацкая шваль и та не идет к нам добровольно. Твой опыт очень пригодится. Может, на этот раз охота окажется более удачной.

Мистер Туисс поглядел на меня.

– Что за мелюзгу ты к нам привел? Как тебя зовут, парень?

– Джеймс Огилви, сэр.

– А это что у тебя?

Он с любопытством разглядывал мое копье.

– Рыбу ловить, сэр.

Я услышал, как Турок чуть не задохнулся.

– Через свою дерзость он отведает кнута еще до конца плавания, – словно в шутку сказал мистер Туисс.

– Мистер Туисс – старшина! С ним нельзя так разговаривать, шотландец.

– Скоро разберется, что к чему, – сказал мистер Туисс. – Сдается мне, ты попал в какую-то передрягу?

Я ничего не ответил, хотя сердце у меня в груди так и заколотилось.

– Возможно, влип в большие неприятности?

Не зная, что говорить, я стоял молча. Мистер Туисс пристально на меня смотрел. Потом пожал плечами.

– Нам до этого дела нет. В море хоть раз ходил?

– Нет, сэр.

– Делать что-нибудь умеешь?

– Читать и писать.

– Я спрашиваю, умеешь ли ты делать что-нибудь полезное?

Похоже, он использовал иронию так, как это делал Сократ.

– Чем раньше занимался?

– Мой отец был фермером.

– Ну вот! Что ж ты сразу не сказал? Скоро на борт загрузят скот. Будешь за ним приглядывать.

Он записал на листе бумаги мое имя.

– На время плавания ты на королевской службе. Измена карается смертью. Найди себе место для сна и присоединяйся к погрузке. Не отлынивай! Мы должны успеть к вечернему приливу.

Меня охватили волнение и радость.

В палубе был открыт люк, люди один за другим входили и выходили. Я последовал за Турком, неловко спускаясь по крутым ступеням. Дальше была еще одна лестница, а потом длинный темный коридор.

– Скоро тут станет тесно, – предупредил меня Турок. – Предоставь место у пушек другим. Пушки-то появятся непременно…

Коридор оканчивался большой низкой комнатой. Чтобы не удариться о балку, мне пришлось пригнуть голову. Между балками висели длинные узкие сетки.

– Выбери себе гамак и положи в него свои вещи.

Я бросил торбу, копье и куртку в одну из сеток и присоединился к безостановочно движущимся людям на палубе.

Все утро я с остальными моряками, которые, все как один, были весьма суровы на вид, вкатывал здоровенные бочки с водой и пивом в сеть, подвешенную на деревянной лебедке. Несколько мужчин поднимали этот огромный груз в воздух и разворачивали лебедку так, чтобы бочки сквозь открытый люк опускались в темные недра корабля. Потом я помогал устанавливать бочки в сумраке трюма.

К полудню мышцы у меня болели, а спина отваливалась. Из глубины корабля начал подниматься дым, мешавшийся с запахами дегтя и пота. Следуя указаниям мистера Туисса, мы прекратили работу и спустились в большую комнату со столами и скамьями. Здесь запах дыма, идущий из смежной кухни, был особенно силен. Мы выстроились в очередь. Нам раздали галеты и по огромному кувшину пива. Галеты оказались просто каменными. Отовсюду слышался стук: люди колотили ими об углы и края скамеек.

– Хангер! – воскликнул сидящий рядом со мной Турок и помахал какому-то моряку.

Маленький, крепко сбитый человек ухмыльнулся нам и сел напротив. Полную галет тарелку он принес с собой.

– Ну что? Не подцепил еще дурную болезнь? Похоже, ты соскучился по неприятностям!

– Точно, – ответил человек по имени Хангер. – Куда мы направляемся? Команда для такого большого корабля очень уж мала.

– И мне так показалось, – кивнул Турок. – Да и запасов никаких. Говорят, за этой экспедицией стоит сэр Уолтер Рэли.

– Кабацкие сплетни! – ответил Хангер презрительно.

– Сам-то что думаешь?

Турок – вот это да! – разгрыз галету и громко захрустел. Я жадно пил пиво: поработали мы немало, так что в горле у меня пересохло.

– Мы будем искать карибское золото, – сказал Хангер. – Вы видели порты – аж для десяти пушек. Вполне достаточно, чтобы напугать до полусмерти любого испанского капитана.

– Ага, только там пока пусто. Где сами пушки?

И кто будет из них стрелять? Людей едва хватает, чтобы поставить паруса.

– Что мы вскорости и сделаем, бьюсь об заклад!

Человек, сказавший это, присоединился к нам только что.

Дым начал есть мне глаза, однако окружающим, кажется, не мешал. Я закашлялся и отпил еще пива. Напиток был мне внове, и теперь я не без удовольствия ощутил его воздействие.

– Карибское золото! Это уж наверняка, мистер Чандлер, – согласился с подошедшим Турок.

Тут что, все знают всех?

– И аутодафе, если только нам не добавят людей.

– Аутодафе? – спросил я.

Чандлер удивленно на меня посмотрел.

– Ты не знаешь, что такое „аутодафе“?

Я смутился и помотал головой. Тот, откинувшись, захохотал.

– А на борт тебя заманил, разумеется, Турок!

– Я сам хотел попасть на корабль, и никакой Турок меня не упрашивал!

– Осторожней! Не задирай юного шотландца, – сказал Турок словно в шутку.

– У него крутой нрав, и он способен на любую жестокость, – радостно присоединился Майкл. – Я собственными глазами видел трех человек, которые с воем катались по земле, пытаясь засунуть на место выпущенные им кишки!

Я предпочел не спорить, решив, что среди моих новых товарищей такая слава не помешает.

– Готов поспорить, что загрузка корабля – уловка, – сказал человек по имени Хангер. – Рассчитанная на лазутчиков Мендосы. Мы наверняка зайдем в Портсмут и возьмем там еще провизии и людей. А пока рано что-либо говорить.

Раздираемый любопытством, я спросил:

– Мендосы?

Человек по имени Чандлер откликнулся:

– Что за отсталый народ эти шотландцы! Ты знаешь вообще хоть что-нибудь?

– Я знаю, как перерезать глотку!

Чандлер прищурился. Наверное, прикидывал, где в моих словах хвастовство, а где – правда. Сказать он ничего не успел. К нам шел невысокий плотный человек с короткой дубинкой в руке. Держал он ее как-то странно. В следующую секунду я заметил, что у него не хватает на руке двух пальцев. Борода и бакенбарды были такими густыми, что они делали его похожим на какое-то животное, покрытое мехом. На меня уставились маленькие свиные глазки, чем-то похожие на камешки.