– Спасибо вам, Михалыч.
– Да ладно, чего уж. Жалко тебя, вот и весь сказ. – Он обернулся и пошел к двери, выводящей из здания во двор. – Дыши. Я потом за тобой приду...
«Ну что, капитан, не быть тебе майором? Да и капитаном наверняка тоже! А быть тебе, Андрюха, рядовым N-ского „дизеля“[22] , и это в лучшем случае! А не повезет, так в зэки пойдешь. Пойдешь? – Филин, сам того не замечая, говорил вслух. – Нет! Никогда!!! Я даже не отомстил за тех мальчиков под Мадагизом – так, слегка морду, салом заплывшую, помял да погоны сорвал. Нет, не сяду! Дождусь суда и, если что, уйду. Прямо из зала заседания. Эти мальчуганы из Велосипедных Войск, что охранять будут, они не помеха, ну, а кто половчее окажется, так пусть мочат. Плевать! За чужие грехи отвечать не буду... Эх! А небо-то какое! Мороз и звезды! Красотища-а!!!»
...Даже полковник, начальник гауптвахты, даже полковник-следователь из военной прокуратуры, да все понимали чувства Филина, толкнувшие на это безумие. Но закон – есть закон, а Устав – есть Устав... Филин ждал. Он все еще наивно верил, что его оправдают и отпустят. Ведь не может же быть по-другому, ведь должна же быть справедливость! Его должны были понять! Филин ждал... День за днем, переживая допросы, и ночь за ночью, борясь с мучительным, удушающим одиночеством... Прошла неделя, другая, месяц... И еще один...
...В двери его камеры опять, в какой уже раз, заскрежетал ключ, и на пороге появился Михалыч:
– Проценко, на выход!
«Опять! Сколько же этих допросов еще будет?»
– Лицом к стене! – произнес старый прапорщик больше для порядка и, закрывая ключом замок, тихо произнес: – К тебе гости, сынок.
Филин бросил быстрый взгляд и заметил в уголках глаз улыбку:
– ???
– Увидишь! Все хорошо! – одними губами прошептал Михалыч.
Они шли по коридорам, а Филина мучила одна мысль: «Неужели?! Может, и правда разобрались?!» И вдруг Андрею стало страшно потерять надежду.
– Заходи, – произнес Михалыч, пропуская Филина в помещение для допросов.
И ухнуло сердце куда-то вниз, и покатилось куда-то, в самый дальний, пыльный угол... В кабинете был его уже старый знакомый, полковник-следователь и... Еще один полковник: суровый, с каменным лицом, седой, но молодой еще мужик с тяжелыми кулаками и взглядом... В кабинете сидел Батя!
– Подследственный Проценко! В ходе следствия вскрылись некоторые обстоятельства, которые дали основания прекратить судебные разбирательства против вас. Приказом по Министерству обороны вам объявляется неполное служебное соответствие, вы понижены в звании до старшего лейтенанта с сохранением за вами должности, а также правительственных наград: два ордена Красной Звезды и медали «За отличие в охране государственной границы»... – Прокурорский полковник замолчал, складывая бумаги. – Поздравляю, капитан! Хотя тебе теперь погоны с тремя звездами считай, что автогеном к плечам приварили. Ты теперь вечный старлей...
– Спасибо, товарищ полковник... – Нервы Филина сдали, язык присох к небу, его самого била крупная дрожь.
– Полковника своего благодари, да еще друзей своих. – Следователь смотрел на мальчишку-офицера, который без сил опустился на стул. – Они забросали министра рапортами, а в довершение всего пообещали забросать его кабинет наградами и уйти из армии. Твой полковник только две минуты назад порвал свой рапорт об отставке, в этом кабинете. Вот так!
– Спасибо, Батя!
– Собирайся, Андрей, – время не ждет! Есть работа. Для тебя! Давай, Филин, твою группу без тебя отправлять не хотел – нет у меня пока замены. Давай, капитан!
– Уже нет.
– То моя забота!..
3 декабря 1990 г. Степанакерт. Штаб
... – Значит, так, капитан...
– Старший лейтенант, товарищ генерал-лейтенант! – перебил Филин и тут же получил тычок кулаком в спину от Бати.
– Кх-м... А ты не должен обижаться! Субординация – она для всех! А за оскорбление генерала действием, даже если тот генерал за свои ошибки снят с должности и уволен из армии на пенсию, в боевой обстановке знаешь что бывает?
– Так точно, знаю!
– Вот и считай, что отделался испугом, капитан... кх-м, старший лейтенант.
– Я не из пугливых, товарищ генерал-лейтенант!
Командующий посмотрел на Филина изучающе, а затем на Батю:
– Полковник. После выполнения задания посадишь своего Филина на гауптвахту на десять суток, чтобы научился уважать и не перебивать генерала.
– Есть!
– Если задание будет выполнено в полной мере – напишешь мне на него два представления: на восстановление в звании и на правительственную награду, какую, решишь сам – я подпишу. Но сначала на «губу»! За наглость.
– Есть! – Батя хитро зыркнул на Андрея.
– А теперь, товарищи офицеры, собственно само задание.
Батя и Филин придвинулись ближе к столу, на котором лежала карта.
– Тебе, старлей, предстоит столкнуться лбами со старым знакомым Муссой Шукюровым. Он сейчас резко пошел в гору. Ты тогда в августе его, конечно, пощипал, но не смертельно. Теперь он стал осторожнее и злее. Из-за действий его отряда мы несем ощутимые потери в живой силе и технике. На него напоролись уже две группы специального назначения – все безрезультатно. И опять потери... Твой командир, старлей, убедил меня, что ты со своей группой можешь эту задачу решить. Признаться, я не верил, но полковник привел некоторые факты из твоей биографии и... В общем, я дал добро на проведение этой операции. Под свою ответственность! Ясно?
– Так точно!
– Хорошо, что ясно. Детальную информацию получишь у начштаба. Сейчас хочу уточнить только одно. Какие силы потребуются тебе, Проценко, для обеспечения операции?
– Я обеспечу операцию силами своей группы.
– Ты не бей копытом, мальчик! – грозно глянул на Филина генерал. – Тебя из-под суда вытащили приказом самого Грачева! Да и то только потому, что выяснилась роль Зеркова в гибели твоего отряда. А еще внесла свою лепту твоя служба в ограниченном контингенте в 88-м. Но! Задание разрабатывалось под тебя, старлей, и задействованы огромные силы! У меня есть приказ обеспечить тебя всем необходимым для УСПЕШНОГО выполнения задания!
Генерал в каком-то непонятном Андрею волнении заходил по кабинету.
– Твой Мусса, сынок, начал слишком резво набирать политический вес. Про него уже начали поговаривать, что он непобедим. Такой, знаешь ли, новоявленный национальный азербайджанский герой, аскер! Мать его за ногу! Короче, Проценко! Нам здесь категорически не нужен новый азербайджанский Мусса Джалиль! Ясно?!
– Теперь ясно.
– Добре. Так что тебе нужно для поддержки?
– Я не владею информацией, товарищ генерал, но по опыту, – генерал улыбнулся словам Филина, – мне нужно будет звено «вертушек» для эвакуации, если понадобится, и столько же «крокодилов». В любом месте пребывания группы летуны должны появиться не позднее чем через двадцать минут!
– Хорошо! Летные части оповестим.
– Еще. На позывной «Филин» должно оказываться безоговорочное содействие. Без согласований! Счет может идти на минуты.
– Принимается. Командиры, начштабов и начсвязи всех частей в районе твоих передвижений будут оповещены о «Филине».
– И последнее. Я прошу о немедленном циркуляре на все блокпосты о пропуске с позывным «Три пятерки. Сова». Чтоб свои же не постреляли. Это все!
– Ты уверен, сынок?
– Так точно!
– Хорошо. На подготовку сутки. Согласуйте детали с начштаба, – генерал посмотрел на Андрея. – А «Сову» все же не забыл?
– Пусть так и останется, товарищ генерал. Как будто все те салаги опять пошли в рейд в составе отряда...
Декабрь 1990 г. Рейд «Совы»
Отряд Муссы Шукюрова переместился на юг. Теперь этот Соловей-разбойник хозяйничал южнее Степанакерта и выше в горах, его отряд долбил колонны на трассе Степанакерт – Шуша – Лачин и на неширокой, но очень важной горной дороге, ведущей из Шуши в Физули, – это был уже Азербайджан. А иногда, обнаглев окончательно, выходил в долину к трассе Агдам – Физули, большей своей частью проходившей через Карабах. Веселенькая была задачка – найти и уничтожить большой, хорошо вооруженный – по данным, полученным Филином, более двухсот головорезов – мобильный отряд, а главное – самого Муссу. Но? Где его искать? Где? Иногда совершенно одновременно и в одинаково жестоком стиле подвергались нападению две колонны на разных дорогах... От беготни по горам, бесполезной и утомляющей, Филин отказался, посоветовавшись со своими ветеранами. Глупо и малоэффективно. Только ноги собьешь, да и в засаду можно влететь – Мулла и Бай хоть и опытные, но все же не всевидящие.
