Бойцы устали. Даже его проверенные во многих операциях ветераны. Даже Мулла, Бай и Медведь. А что же говорить о шестерых салагах, уцелевших из всего пополнения, которые к тому же были ранены. Все! Кто-то легче, кто-то тяжелее, но все. Да и «старикам» досталось. Без единой царапины остались только Бай, Бандера и Кабарда. И Филин...
Накрапывал легкий теплый дождик, а Филин вместе с Медведем рассматривали недалекий блокпост.
– Что скажешь?
– Не, Андрюха, на дорогу выходить нельзя – положат всех из пулеметов. Видишь, какие они там дерганые все? Тут надо что-то придумывать.
– Захватим. Что ты тут еще можешь придумать?
– А потом отвечать, если кого-то поцарапаем?
– Один хрен отвечать! А у нас с тобой шестнадцать «трехсотых» различной тяжести, а здесь кругом противопехоток понатыкано. Как с ними МВЗ обходить будем?
– Да, сложненько.
– Кто у нас, Игорь, более или менее в форме? Мне нужно шесть-семь человек.
– Кабарда, Бандера, Бай. Ганс сможет пойти – ухо воевать не мешает. Еще Змей. У него хоть и навылет плечо, но держится нормально. Ну, и я.
– Ты останешься с группой, старшим. И не спорь! А что Брат?
– Рука. В предплечье, но мимо кости. Может работать – ему одной руки достаточно.
– Решили. Давай собирай пацанов. Пойдем через двадцать минут...
...На блокпосту было время обеда. Около пятнадцати солдат и сержантов черпали из своих котелков какое-то полужидкое армейское варево. Тем же самым занимался и пулеметчик, сидящий на бетонной крыше в гнезде из мешков с землей. А еще трое солдатиков, находившиеся в пятидесяти метрах на выносном НП, полностью переключили свое внимание на запахи, доносившиеся до них.
«...Вояки! Детский сад надел панамку. Щелбанами положить всех можно!..»
Сложность заключалась в том, что работать по-настоящему было нельзя. Все солдатики должны были остаться живы и относительно здоровы! Максимум, что разрешил Филин своим ребятам, так это поставить пару синяков под глазом. Здесь нужно было показать ювелирную точность.
Пулеметчика взял на себя Брат.
– Это что? – спросил Андрей, увидев приготовления Кахи.
А тот нашел довольно увесистый, размером с кулак, камень и теперь, положив его в свою масккосынку, обворачивал голыш нарванной травой.
– Дистанционный нейтрализатор пулеметчиков, – улыбнулся Брат. – Сам увидишь.
На выносной НП отправились Бандера и Кабарда.
– Шею там никому не сломай, – напутствовал Бандеру Андрей.
– Ладно. Я эти шеи только погну слегка для науки, чтобы службу не забывали. «Сапоги».
НП сняли быстро. Кабарда легонько придушил одного, а Бандера, недолго думая, просто треснул оставшихся лбами. Им еще повезло, что были в касках, – отделались потерей сознания. На металлический звон касок с НП обратил внимание пулеметчик, высунувшись из своего гнезда, и тут же получил прямо в лоб «нейтрализатором» Брата. Теперь было важно не подставиться под очередь какого-нибудь нервного «деда».
Филин сделал ставку на внезапность. С четырех сторон, словно черти из коробочки, да они и были на чертей похожи – перепачканные камуфляжи, лица и руки намазаны темно-зеленым спецгримом, – одним прыжком перемахнули забор из бетонных блоков и ощетинились автоматами.
– Всем стоять! – рявкнул Андрей. – Армейский спецназ! Командир группы капитан Проценко! Кто старший?!
Солдаты замерли. Вдоль длинного стола сидел весь гарнизон блокпоста. Автоматы стояли тут же, прислоненные к лавочке, и только один лежал на столе с самого края. К нему и потянулся медленно паренек с лейтенантскими погонами, но... Не судьба. В каком-то миллиметре от руки в стол с визжанием воткнулся НРС.
– Не балуй, лейтенант! Сказали же, спецназ! – На обедающих смотрел ствол их собственного «ПК», а за ним виднелось улыбающееся лицо Брата.
– Кто старший?! – спросил еще раз Андрей.
– Лейтенант Сивопляс.
– Слышь, Сивопляс! Смену на НП отправь, а то твои вояки отдохнуть прилегли.
На блокпост вошел Бандера, неся на плече и под мышками, словно мешки с сахаром, троих незадачливых наблюдателей.
Кто-то прыснул негромко, и обстановка разрядилась.
– Связь есть?
– Так точно.
– Не на плацу. Где станция?
– Внутри, капитан.
– Пойдем. И радиста своего прихвати.
Они вошли в помещение, где на грубом столе стояла стандартная армейская радиостанция.
– Ну-ка, сержант, набери мне частоту 104... и пойди погуляй, – обратился к радисту Филин.
После минутных манипуляций сержант подал Андрею микрофон и направился к выходу:
– Пожалуйста...
– Гнездо. Гнездо. Ответь Сове, – заговорил Андрей. – Гнездо, как слышишь меня? Ответь Сове.
– Сова? – резко гаркнула рация. – Вы же... Гнездо на связи! Где вы, Сова?
– Филин на связи. Мне нужен Первый!
– Ждите...
Прошло томительных пять минут, и рация ожила голосом Бати:
– Филин, ответь Первому!
– На связи Филин.
– Филин, дорогой ты мой, ты где, мать твою?! – Волнение в голосе полковника не скрывали даже помехи радиоэфира.
– Я на блокпосту со стороны Шуши. Жду «коробочки».
– Что с «Совой»?
– Батя, – Андрей вздохнул, – у меня шестнадцать «трехсотых». И еще... Двадцать шесть «двухсотых». Вынести не смог...
В эфире повисла пауза, после которой:
– Твою мать... Жди, капитан, «коробочки» отправляю... Я сам к тебе еду... Да-а! Двадцать шесть!..
Филин положил микрофон на стол и взглянул на «хозяина» блокпоста. Лейтенант смотрел на Андрея очумелыми, квадратными глазами – терминологию в армии знали все...
– Вот так, лейт... – задумчиво проговорил он. – Давно служишь?
– С восемьдесят восьмого – жду звездочку. – По срокам уже вот-вот на старлея. А ты?
– Здесь давно? – проигнорировал его вопрос Андрей.
– Два месяца, потому и жду звездочку, как участник... А так бы еще полгода. А ты-то давно впрягся?
– Я тоже с восемьдесят восьмого...
– Капитан?
– Почти полгода уже...
– Ни фуя себе скорость! Был еще где-то?
– Есть немного... Ты это, лейт, мы не жрали толком уже дней десять... Организуешь? А я пока пацанам отсемафорю, чтобы ползли сюда.
– Ка-анечно! Что за вопрос, Филин?
– Запомнил уже?
Лейтенант кивнул в ответ.
– И сразу же забудь. Как товарищ по оружию советую! Ты ничего не слышал и про Филина и «Сову» ничего не знаешь. Understand me?
– Лады... Зови своих – у нас сегодня гречка с мясом...
Филин сидел над нетронутым котелком с кашей и смотрел на своих бойцов. Те, уставшие смертельно, измотанные месячным рейдом, сплошь и рядом израненные, набивали голодные рты такой вкусной после сухпая армейской стряпней. Их так и застали четыре БТРа, влетевшие на блокпост. С первого прямо на ходу спрыгнул Батя.
Лейтенант, увидевший полковничьи погоны и «краповый берет», вытянулся во фрунт и отдал честь, а Батя, пролетевший мимо него, словно метеор, схватил Андрея за лямки разгрузки, выдергивая из-за стола, и обнял, как самого родного человека.
– Филин! Шпанюк, твою мать! Две недели без связи! Мы же вас похоронили уже. Медведь! Бай, Док, Тюлень! – Полковник метался от одного ветерана к другому. – Бульба! Где связь, засранец?!
– Пала смертью храбрых, Батя.
– Ну везунчики!
– Не везунчики мы. – Андрей хмуро смотрел на своего командира. – Почти всех салаг положили...
– Разберемся... Кашей загрузились уже? Тогда по машинам! – скомандовал Батя и обратился к лейтенанту: – Лейтенант! Ты никого не видел и ничего не знаешь.
– Уже предупредили, товарищ полковник!
– А теперь я предупреждаю! Если кто-то из твоих что-то где-то ляпнет – пойдет в дисбат. А если ты язык развяжешь – гарантирую тебе службу где-нибудь на Земле Франца-Иосифа в звании «вечного лейтенанта». Пингвинами командовать пойдешь! Все понял? Или белыми медведями... Ясно?!
– Так точно!
– Вот и молодец! Так и служи...
БТРы рванули в сторону Степанакерта...
– Докладывай! – потребовал нетерпеливо Батя по дороге.
