— Ну, жена, привел я к нам спасителей. Конец теперь настал твари! Располагайтесь, как вам удобно. Конечно, у нас не хоромы, но тоже ничего. Думаю, что это все же лучше, чем по всяким постоялым дворам мыкаться. Там только клопы да тараканы, и воруют нещадно, все, что плохо лежит, — протараторил мужик, помогая нам втащить вещи. Его жена тихо подошла к нам сзади, чуть не напугав меня до смерти.

— Есть будете? — сразу спросила она. Я пожала плечами, оглядывая ее слишком изящную фигуру и безжизненное, с желтоватым отливом лицо.

— Подавай жена, чего спрашивать! — сразу развеселился мужик. Хозяйка пожала плечами, удаляясь в сторону приоткрытой двери, ведущей в светлую и чистую кухню. Я практически поймала ее за рукав. Та недоуменно оглянулась:

— Простите, может, мы с Клен вам поможем? Все-таки ваш муж так хорошо с нами обошелся, вот, в дом свой привел. Зачем вам лишние хлопоты? Если мы можем чем-то вас отблагодарить, так скажите сразу.

— Действительно, — присоединилась ко мне подружка, — давайте мы вам поможем приготовить. Лучше уж так, чем за бесплатно чужой добротой пользоваться.

Женщина вздохнула, расплывшись в несмелой улыбке. Девчушка уже во все глаза изучала новых пришельцев, активно обходя вокруг Хэнеана. Парни тем временем молча следили за нами, явно ожидая реакции хозяйки.

— Ну, если вам, девочки не накладно все это, тогда прошу в мою кухню. Не бойтесь, работой вас никто особенно запрягать не будет.

Мы прошли к большой раковине, по очереди вымыли руки и нацепили выданные нам передники. Работа закипела. Для того, чтобы организовать обед на такую ораву, нужно было не только много продуктов, но и их разнообразие. Как вскоре выяснилось, женщину звали Явенла. В деревне она жила с самого рождения. Первый, он же и последний, брак особого удовольствия и счастья ей не принес, но и жаловаться было не на что. Муж вредными привычками не страдал, работал исправно, жену не третировал, даже иногда комплименты отпускал. Но ни любви, ни даже расчета не было. Арел, так звали нашего знакомого, был из тех, кто вечно любил гулять на всяких вечерах, часто с друзьями в карты перекинуться. Был он заводилой и балагуром. А вот Явелна мечтала совсем о другом. Она была спокойной и уравновешенной, с детства не привыкшей к суете, гостям и праздникам. Хоть они и жили вместе, но связывала их лишь привычка да две дочери. Одна из них уже вышла замуж, а вот вторая по ходу рассказа бегала по кухне, пытаясь всем помочь, но еще больше мешая.

— А вы как к нам попали? — спросила хозяйка, после того, как кончила рассказ. Мы с Клен переглянулись, с единого взгляда поняв друг друга. Первой заговорила подруга:

— Мы путешествуем, едем с водопада. Живем в столице, вот решили раз в жизни побродить по бескрайним просторам Араиля. А тут такое! Кто же думал, что война начнется. Сейчас вот даже не знаем, куда податься.

— Да, все это так жутко, — откликнулась женщина, ставя в духовку громадный яблочный пирог. Пока мы вместе пытались намесить тесто и нарезать яблок, девчушка не сводя с него глаз, облизывалась, но при этом не забывала слушать в два уха. Девочку, кстати, звали Линерда. Но и мать, и теперь уже мы называли ее просто Лин, — Я даже не понимаю. Из-за чего война-то разразилась? Вроде, по телевизору говорили, что министра нашего грохнули вместе с их принцессой. Не поймешь, что к чему. Ищут, какого-то парня, который работал в охране короля, он их и убил. То ли нашли, то ли нет, разве разберешь? По-моему, все это только повод. Не один нормальный правитель не станет объявлять войну из-за того, что убили его племянницу. Конечно, я понимаю, что Верхилю нанесли оскорбление, но чтобы из-за этого громить соседей!

— Да, действительно, — поддакнула я. Разговор снова перешел на политику, на вечные темы налогов, так что пока мы стряпали оставшуюся часть обеда, то смогли расслабиться. Достаточно обхаять все правительство, чтобы попасть в разряд самых верных друзей. Такое ощущение, что даже если будет где-то такой глава, который всем даст то, чего они хотят, все равно его будут обвинять во всех преступлениях против человечества. Такова уж людская психика. Пару раз в кухню заглядывал Арел, чтобы проверить, не перетрудились ли мы, но мгновенно исчезал за дверью.

После обеда я вышла на крыльцо, и, усевшись на ступеньку, начала рассматривать окружающий меня пейзаж. Деревня, несомненно, была богатой. Всюду пестрели разноцветные наличники и резные ставни. Попалась, правда, пара покосившихся заборов, но в основном все выглядело вполне добропорядочно. Солнце, наконец, выползшее из-за тучи с утроенной силой грело мои руки и лицо. От сытной трапезы, во время которой не было произнесено и десятка фраз, начинало клонить в сон. Мою послеобеденную дрему прервал звонкий голосок Лин.

— Мелитриса, а Мелитриса, расскажи чего-нибудь! — возопило маленькое существо, отчего я в который раз убедилась, что дети — это дополнительный груз и к без того тяжелой жизни. Я приоткрыла один глаз, хмуро глядя на юную террористку. Ребенок продолжал стоять над душой, положив мне руку на плечо. Я мысленно досчитала до десяти, чтобы не разозлиться. Потом поняла, что передо мной все же стоит еще глупое и наивное дитятко, которое не понимает, что нельзя приставать к гостям, тем более, когда они отдыхают, и спросила:

— Что именно? — похоже, девчонка ожидала от меня именно такой реакции. Улыбнувшись, она со всей силы плюхнулась рядом, от чего заскрипела верхняя доска ступеньки.

— А чего хочешь, лишь бы интересно было, — милостиво откликнулась мелочь, — вот, например, кто этот парень, который с тобой пришел?

— Который тебе нужен? — поинтересовалась я, замечая, как наливаются легким румянцем щечки девочки. "Не рано ли думать о таких вещах?" — мелькнуло у меня в голове, пока я внимательно вглядывалась в ее лицо. Нет, похоже, Линерде было уже около десяти. Правда маленький росточек и худенькая фигурка делали ее гораздо младше. Что ж, десять лет, это уже достаточный возраст, когда можно начать обращать внимание не только на кукол и мишек.

— Тот, у которого глаза желтые, — я удивленно вскинула бровь. И когда она рассмотреть успела? Я сама не сразу заметила у Хэна эту особенность и то, только после близкого осмотра. А Лин видела веисталя не более трех минут, да и то мельком.

— Хэн? А что про него говорить, парень, да парень, — пожала я плечами. Только мне не хватало, чтобы эта маленькая девочка после нашего отъезда горько плакала от неразделенной любви с большим дяденькой. Детская психика очень ранимая. К тому же, если она будет постоянно таскаться за приятелем, то и моя нежная нервная система пострадает. Я и не заметила, как рядом с нами на тот же порог опустился виновник разговора. Подмигнув мне, он спросил:

— О чем шепчетесь, девушки? Уж, не обо мне ли? — я хмыкнула, переводя взгляд на зардевшуюся Лин. Девчонка буквально умоляла меня взглядом не говорить правды.

— Нужен больно, — послушно выдавила я из себя.

— Трис, нам надо поговорить, — уже совсем другим тоном произнес веисталь. Я только выразительно кивнула девчушке. Та насупилась, однако поднялась с насиженного места и ушла. Лишь только когда дверь за ней закрылась, а ее ниточка удалилась от нас на большое расстояние, я спросила:

— О чем? — парень пересел поближе, обнимая меня за плечи и прижимая к себе. Глаза его перестали светиться задорным блеском, а лицо мгновенно помрачнело. Я невольно загрустила, думая о том, что еще, возможно, очень не скоро увижу приятеля улыбающимся.

— Трис, все это мне кажется очень странным. Я уже говорил о том, что выкачивание из леса энергии, пропажа рыбы и появление оборотня в деревне как-то связаны. Но, насколько я успел понять по разговору с Арелом, тут еще одна загвоздка, которая никак не вяжется с остальными фактами. Наш местный активист говорит, что хоть рыбы стало меньше, зато ее место в реке заняли релты. Я ничего не понимаю. Этот народ очень восприимчив к изменениям полей и окружающей среды. К тому же они не живут в таких мелких водоемах.