— Спасибо, — произнес маг, ободряюще улыбаясь мне, — я бы просто не смог.

Я только кивнула, наверное, впервые так ясно ощущая себя на его месте. Он тоже шел по натянутой струне чувств. Потому что он любил ее, потому что она любила не его. А еще потому, что Ирсиан не мог предать дружбу Тертена. Тем временем подружка начала улыбаться, и поднявшись вслед за приятелем, поспешила к нам. Чародей постарался незаметно смахнуть выступившую слезинку, устремляя свой взор в глубины капота. Эдванс хмуро смотрел куда-то в горы, словно ожидая нового нападения гарпий. Потом вдруг неожиданно обратился ко мне:

— Мелитриса, а вы не можете повернуть время так, чтобы машина осталась целой?

— Нет, к сожалению. Я уже подумала об этом. Ничего не выйдет. Я могу изменять вещи, касающиеся только меня. Ну, то есть, если я случайно расколола вазу, то, вернувшись в прошлое, могу и не задеть ее. А вот если кто-то без меня ее разбил- то такого фокуса не выйдет. Если бы в машине сидела только я, и только я отбивалась бы от гарпий, тогда бы дело обстояло совсем иначе. Но в данном случае мы все виноваты в аварии. Даже если я поведу себя по-другому машина все равно врежется в дерево. Потому что не я ее вела.

— Да, а мне почему-то казалось, что ты все можешь! — подходя к нам, произнес Тертен. Я пожала плечами. Я тоже так иногда думаю. Но когда действительно нужен мой дар, он почему-то оказывается бесполезным.

— Значит, остается последний вариант, — распахивая багажник, произнес Ирсиан, — мы полетим.

— В смысле? — одновременно опешили мы с главой конфедерации. Приятель вдруг достал какую-то старую пыльную тряпку, больше похожую на ковровую дорожку, подстилаемую в машинах. Дырок на ней при первом беглом осмотре не обнаружилось, но слой пыли толщиной с палец свидетельствовал, что ее хранят в багажнике не первый год.

— В прямом, — просто расплылся в улыбки Ирсиан. На сей раз, Клен изобразила крайнее неудовольствие. Да и Тертен почему-то перекосился при виде скатанного в рулон продукта текстильной промышленности, — На коврах-самолетах.

— Шутишь? — не поверила я, более внимательно присматриваясь к древнему свертку, — Они же только в сказках бывают.

— А как ты думаешь, Мелитриса, откуда ваши люди взяли такую придумку? — хмыкнула девушка. Она все еще была крайне бледной, с красным носом и дорожками слез на щеках, но уже смогла съязвить. Значит, в ближайшее время валериана понадобиться только мне одной, чтобы прейти в себя от удивления, — Я до сих пор поражаюсь, как легко может утекать секретная информация о разработках.

Между тем оба мага уже выгружали один за другим пыльные рулоны, осторожно распаковывая настоящие шедевры ткацкого искусства из серых чехлов. А я то сначала подумала, что это коврики так пылью покрылись! Ее на мешках, и, правда, было достаточно, но не столько, сколько почудилось мне в первый раз. Ковры были легкими, необыкновенно пушистыми и мягкими, разноцветными, с травяными рисунками и, конечно, с длинными кистями по краям.

— И как же сим устройством управлять? — поинтересовалась я, усаживаясь на одном из них — светло-бежевом, с каким-то похожим на древнегреческий, орнаментом.

— Мысленно, — ответил Ирсиан, вскакивая на поднявшийся вверх на пол метра коврик. Я только похлопала глазами. Давно бы пора привыкнуть к такому, а я все не могу! — Только прошу, не думай так, вроде: "Чуть бы левее!". Надо четко формулировать, куда ты хочешь свернуть.

— Это что я ему должна точные координаты давать? — ухмыльнулась я, — Может, мне еще ему вплоть до секунд градус поворота указывать?

— Нет, можно обойтись без таких подробностей, — серьезно ответил Эдванс. Я вздохнула. На коврах, так на коврах. На машинах ездили, на поездах тоже. Даже в самолет один раз попадали, я уж о телепортации не говорю. Так что придется изучить еще один вид транспорта. Следующие полчаса ушли на то, чтобы перетаскать из багажника все наши вещи и разместить их так, чтобы вес сумок распределился по всей площади ковриков равномерно. Естественно, что торбы были абсолютно различны по своим размерам и тяжести. Сначала мы пытались положить несколько небольших сумок рядом, чтобы они давили на ковер с такой же силой, как одна побольше. Но они были настолько небрежно собраны, что никак не хотели становиться вместе, предпочитая распадаться в разные стороны. Пришлось с оханьем перетряхнуть несколько самых строптивых, разгрузить вещи и снова осторожно разложить их по местам. Теперь, во всяком случае, наша поклажа перестала топорщиться и вылезать наружу. Самую большую сумку с продуктами осторожно водрузили рядом с Ирсианом. Парень не очень этому обрадовался, так как теперь ему приходилось держаться за ковер только одной рукой, второй поддерживая сумку. Стоило ей перевернуться, как от наших многочисленных баночек, бутылочек и свертков осталось бы только перемешанная каша из самых разных продуктов. Клен и так с опаской осмотрела сей замечательный баул, а некоторые лежащие сверху пакеты еще раз проверила на качество удержания содержимого. Полиэтиленовые пакеты подходили для хранения далеко не всех продуктов. Поэтому большинство наших запасов было упаковано в бумагу или картонные коробки, уже здорово промасленные и без того грозящие разорваться. Когда, наконец, со сбором скарба было покончено, я мысленно собралась, приказав моему шерстяному коню взлететь. В следующий момент мне показалось, что земля подо мною дрогнула, и через секунду я уже была в метрах двух над ней. Ковер словно был сделан из прочного железного листа, а не из ниток. Он отлично держал форму, не давая ни желудку, ни голове усомниться в том, что ты сидишь на чем-то твердом. Следующими в воздух поднялись Тертен и Клен на одном ковре. Учитывая, что нас было пятеро, а летательных приспособлений четыре, то подружка села к парню. Да и в любом случае, она бы сама не удержалась на нем. Похоже, что у девушки была морская болезнь. Как только коврики тронулись в путь организованным клином во главе с Ирсианом, естественная бледность Клен от потери крови сменилась нежным зеленоватым оттенком. Тертен поплотнее придвинулся к ней, прижав к себе. Легче, похоже, девушке от этого не стало, но зато у меня отлегло от сердца. По крайней мере, упасть ей точно не дадут.

Гарпии, судя по всему, действительно, улетели. Сначала мы опасливо подобрались к самому краю дороги, беспокойно вертя головами, но кроме облаков на небе ничего не было. Управлять ковром оказалось делом весьма непростым. Дело было не в том, что кусок летающей тряпки не подчинялся. Наоборот! Стоило даже не подумать, а только представить что-нибудь, как глупый текстиль начинал беспокойно дергаться. Примерно через полчаса полета над дорогой стало ясно, что живой до конечного пункта я не доберусь. Коврик подо мной так ретиво прыгал в воздухе и резко поворачивал, что мне пришлось вцепиться в него мертвой хваткой, чтобы не сверзнуться вниз. Но с другой стороны меня переполняла какая-то странная гордость. Это же надо, как в сказке, лететь на настоящем ковре-самолете! При этом тряпочное средство передвижение в прыткости не уступало автомобилю. Я даже глянула вниз, на дорогу. От такой скорости в глазах непривычно зарябило. В стороны смотреть тоже было чревато тошнотой, так что оставалось глядеть только вперед. Единственный вопрос, который меня занимал, как же все-таки он летает? В смысле, какая сила заставляет его подниматься от земли и двигаться. Ведь ковер не машет там какими-то крыльями, у него нет ни реактивных моторов, не турбин, ничего нет. В голову приходило только одно — волшебная вещица работает на левитационном заклинании. Эту версию подтверждал и тот факт, что управление ковром тоже было телепатическим, а не каким-нибудь иным.

Приблизительно часа через три нашего необычного путешествия мы уперлись в буквальном смысле в горы. Именно уперлись, чуть не врезавшись в нагромождения камней. Горы встали перед нами организованной толпой, напрочь загораживая весь дальнейший обзор. Голые, неприветливые серые, они навевали не совсем приятные чувства. От них так и тянуло каким-то холодком. После ярких осенних красок, шума городов непривычно было вслушиваться в их однообразную тишину. Ко всему прочему, солнце уже начинало флегматично заходить, не давая рассмотреть путь. Поэтому, когда перед нами из-за поворота неожиданно выросла очередная скала, быстро сориентироваться мы не смогли. Ирсиан в последний момент попытался уйти от столкновения, но вместо этого ему удалось только вовремя спрыгнуть со своего ковра, прежде чем тот шлепнулся на камни. Лично мне повезло еще меньше. Я заорала, вцепившись в длинную бахрому тряпки, и пытаясь как можно больше откинуться назад. К моему великому разочарованию, ковер, в отличие от лошади таких средств остановки буйного транспорта не знал. Поэтому, пребольно стукнувшись спиной о камни и несколько раз перевернувшись, я вместе с ним оказалась на небольшом уступе. Единственным положительным фактом стало то, что ковер все-таки оказался снизу, а не сверху. Первым ко мне подлетел Эдванс, который сумел вовремя увидеть крушение и затормозить. Я чувствовала, как по спине разливается боль. Похоже, что будет синяк.