Пока Гвин пережевывал незамысловатую еду и размышлял над финансовым положением хозяина, его сосед за столом допил остатки пива и ушел. Почти мгновенно к освободившемуся месту устремился кряжистый мужчина. Он тяжело опустился на скамью и задел Гвина, который в этот момент подносил к окаймленному усами рту кусок сыра.

— Прости, приятель — тесновато тут, черт возьми.

Поскольку у новоприбывшего хватило разума извиниться, Гвин пробормотал нечто невразумительное в ответ, заметив, однако, что его сосед с коротко остриженными волосами и крепкой бычьей шеей похож на солдата. На нем был такой же камзол из толстой кожи, что и на самом Гвине, на широком поясе висел изогнутый кинжал явно восточной работы. Когда новый посетитель поднял руку и помахал ею, подзывая служанку, на пальце блеснуло широкое золотое кольцо с выгравированным рисунком в виде полумесяца.

Гвин воспользовался объединявшим всех солдат чувством боевого товарищества, чтобы затеять разговор, и обнаружил в собеседнике неистощимый источник информации. Солдата звали Груффидд, он был валлийцем, родом из Гвента, поэтому мог довольно сносно поддерживать беседу на родном для Гвина корнуолльском диалекте. Груффидд провел в Палестине почти два года, и период его наемной службы в качестве лучника частично совпадал с периодом пребывания в Палестине Гвина и Джона де Вулфа. Поэтому неудивительно, что у них обнаружились общие знакомые места, люди и битвы.

— Я вернулся всего два месяца назад, и сейчас меня наняли, чтобы я подобрал дополнительных людей для нынешней кампании короля против Филиппа во Франции.

Гвин спросил Груффидда, не знает ли тот кого-либо из возвратившихся крестоносцев, в частности Хьюберта де Бонвилля или Алана Фитцхая. С утвердительным возгласом Груффидд хлопнул его по плечу.

— А ты откуда знаешь эту парочку? — протрубил он в ответ. — И тот, и другой были здесь, только в разное время. Фитцхаю я предложил новый контракт на войну во Франции, но он сказал, что сначала хочет навестить свою женщину. И если ему не удастся подыскать подходящую войну на западе, обещал вернуться ко мне, только больше я его не видел.

Гвин сокрушенно покачал головой над кружкой с пивом:

— И не увидишь, разве что у тебя найдется работа для однорукого воина. — Он рассказал Груффидду, что приключилось с Фитцхаем, завершив повествование сообщением о том, что наемнику предстоит испытание судом Божьим.

На лице валлийца появилось сочувствующее выражение; за время знакомства с Фитцхаем он явно успел с ним подружиться.

И все это произошло с ним из-за де Бонвилля? А его, ты говоришь, прикончили?

Фитцхая держат в тюрьме как главного подозреваемого — при том, что доказательств его виновности почти нет.

Груффидд встряхнул большой головой:

— Не представляю его в роли убийцы — да, он может убивать, но только когда ему платят, и на поле брани.

Гвин покончил с трапезой и промочил горло глотком пива.

— А шериф придерживается другого мнения, хотя на самом деле ему любой ценой нужно найти преступника. Однако расскажи мне еще о де Бонвилле.

Валлиец не заставил себя долго упрашивать. Он поведал Гвину о сплетнях, описывавших ссору и потасовку между двумя мужчинами во Франции, что стало новостью для корнуолльца, поскольку он покинул Эксетер еще до того, как Фитцхай рассказал о произошедшем инциденте. Тем не менее Груффидд не придал драке особого значения, считая ее, как и коронер, рядовой размолвкой не поладивших между собой солдат. Зато он сообщил Гвину, что при де Бонвилле находился сквайр, саксонец по имени Эльфгар де Тотнес. Они познакомились в Палестине и возвращались домой через Францию вместе, в той же группе, что и Алан Фитцхай. Гвин попытался получить от Груффидда описание внешности Эльфгара, но тот, кроме крепкого телосложения и довольно светлых волос — что вполне подходило под описание половины мужчин саксонского происхождения в Англии, — ничего припомнить не смог.

— Значит, они вдвоем покинули порт и отправились в Девон? — спросил Гвин, почти не надеясь получить дополнительную информацию.

К его удивлению, собеседник отрицательно покачал головой.

Нет, дело было не так. Я попытался уговорить Эльфгара записаться на войну с французами — мне за каждого новобранца платят по пенсу, — пояснил он. — Но ему хотелось прежде повидать семью в Тотнесе. К тому же хозяин велел ему сначала отправляться в его поместье, какое-то местечко у черта на куличках, где-то за Дартмуром, насколько мне помнится.

Почему они не поехали вместе?

При де Бонвилле еще оставалось шестеро солдат. Они вместе добирались из Марселя, и он собирался расплатиться с ними здесь, в Саутгемптоне. Эльфгар, когда извинялся, что не может присоединиться к моей армии, сообщил мне, что его хозяин намерен продать кое-какое золото из привезенной из заморских краев добычи. Ему нужны были деньги, чтобы расплатиться с солдатами, да и у него самого денег было негусто, так что он собирался пробыть здесь еще некоторое время, обхаживая ювелиров в поисках самой выгодной цены. — Груффидд усмехнулся и поддел Гвина локтем. — Хотя мне кажется, что он просто хотел провести недельку в саутгемптонских борделях.

Гвин задумался — как истолковать полученные сведения с учетом истлевшего трупа близ Хеквуд-Тора.

— Получается, что сквайр отбыл раньше хозяина, так?

А когда де Бонвилль отправился, случаем не помнишь?

Однако Груффидд исчерпал свои запасы информации.

— Нет, ты уж извини, но этого я не знаю. Я сталкивался с ним в городе еще несколько раз пару недель после разговора с Эльфгаром, — он, кстати, уехал в тот же день. А де Бонвилль мог пробыть здесь и больше, только тут я тебе ничем помочь не смогу.

Гвин заказал для них обоих еще кувшин эля, и они выпили, уже по-настоящему сдружившись. Затем ему пришла в голову новая мысль, и он задал вопрос, не рассчитывая, впрочем, на удачу:

— А ты случайно не встречал в последнее время еще одного солдата, саксонца, у которого не хватает двух пальцев?

Валлиец разразился громоподобным смехом и смачно хлопнул Гвина по широкой спине:

— Не хватает двух пальцев! Я могу назвать человек двадцать или тридцать беспалых солдат, покалеченных во время войн с армией Филиппа во Франции или прогневивших чем-то своих баронов в Англии. И вдобавок нескольких лучников, по большей части из Гвента, получивших свое зато, что не на того поставили, когда в прошлом году начал выкидывать фокусы принц Джон.

— Этого зовут Небба, — уточнил Гвин.

Груффидд рассмеялся еще громче:

— Небба! Этот сукин сын! Я не подпустил бы его к себе ближе чем на расстояние полета стрелы!

Соломенные брови Гвина удивленно взлетели вверх. Похоже, его собеседник знал каждого солдата в христианском мире.

— Бога ради, расскажи мне о нем! Надеюсь, он не из той же компании, что прибыла из Харфлера? Или он высадился вместе с ними?

Наемник покачал головой:

— Нет, Небба был не с ними. Крестовые походы не для него, хотя он готов запродать душу любому, кто заплатит больше. Он несколько месяцев назад вернулся из Вексена — воевал за Ричарда, но тут его поймали французы, и он остался без двух пальцев. Ему еще повезло, а мог бы лишиться чего-то более ценного или даже головы.

— Так что с ним случилось?

— Я уговорил его вернуться в Нормандию уже в качестве копьеносца, потому как лучника из него уже не получится. Так вот, дожидаясь прихода корабля, он поиздержался и ограбил дом какого-то торговца здесь, в Саутгемптоне. Торговец застал его на месте преступления, началась драка, и Небба заколол его насмерть.

Гвин запустил пальцы в спутанную бороду.

— Заколол, говоришь?

— Так это же самый обычный способ убийства в мирное время, ты не согласен? — заухал валлиец. — Ну так вот, поднялся шум и гам, за ним устроили погоню, да только он оказался прытким, успел добраться до церкви Святого Михаила и получил там убежище.

Рассказчик на мгновение умолк, чтобы отхлебнуть глоток пива из кружки.