Расплатившись с шофером, он торопливо поднялся по ступенькам и вошел внутрь. На невысокой декоративной стенке были выстроены цветочные горшки. Хорошо ухоженные фрезии, герань, настурции и петунии придавали помещению веселый и нарядный вид.

Послышался звон колокольчика; обернувшись к платформе, он увидел, что фуникулер пришел в движение, и кабина, заполненная пассажирами, преодолев со стальным скрежетом первый опорный столб, начала подниматься на фоне елей, сосен и лиственниц.

Он вернулся в помещение кассы, бормоча себе под нос все известные ему ругательства. Их было немало.

– Хотите купить билет? – спросил по-немецки выглянувший из окошка кассы светловолосый господин средних лет с простодушным выражением на румяной физиономии весельчака и выпивохи.

– Не понимаю, – прошипел Микеле Фьюмара.

– Вы итальянец? – просиял кассир.

– Угу, – сицилиец был немногословен.

– Хотите приобрести билет? – повторил кассир по-итальянски.

– Она уже ушла, – заметил Микеле, имея в виду мелькавшую среди лиственниц и поблескивающую на солнце кабину.

– Сейчас будет следующий рейс, – ободрил его кассир.

Микеле Фьюмара вздохнул с облегчением.

– Дайте мне билет, – попросил он. – А сейчас это когда?

– Сейчас – это через час, – весело ответил тот.

– Через час – это не сейчас, – возмутился сицилиец.

– Верно, – согласился кассир после небольшого раздумья.

– А на машине разве нельзя подняться? – Ему хотелось поскорее возобновить наблюдение; кроме того, его как-то не вдохновляла перспектива путешествия в этой подвешенной пивной кружке.

– Нет, это невозможно, – кассир был вежлив и предупредителен.

– Как это «невозможно»? – возмутился Микеле. Люди в космос летали и возвращались назад, а тут невозможно было подняться на гору.

– Дороги нет, – объяснил кассир. – Только фуникулер. Вы можете подняться специальным рейсом. Если хотите. Это будет стоить двадцать тысяч лир, – добавил он, покраснев, как семафор.

– Особый рейс для меня? И можно отправляться немедленно?

– Да, – ответил кассир, довольный тем, что сумел помочь клиенту разрешить проблему.

– Ладно, поедем специальным рейсом. – Он заплатил и взял квитанцию, а затем вышел на платформу и сел на деревянную скамью, ожидая спуска кабины.

Кассир тоже вышел из своей клетушки и занял место на скамье рядом с молодым человеком.

– Едете в гостиницу? – спросил он, улыбаясь. На ярком солнце еще заметнее выступили красные прожилки у него на носу и на щеках.

Так выяснилось, что на другом конце этой бельевой веревки имеется гостиница.

– Да, – ответил Микеле.

Кассир кивнул, продолжая улыбаться и поглядывая на него с любопытством.

– Вы забронировали номер? – спросил он вскоре.

– Нет.

– А багаж у вас есть?

На родине Микеле никто бы не потерпел такого допроса, но в любопытстве кассира не чувствовалось стремления выпытать какой-нибудь важный секрет, в нем сквозило лишь желание помочь новичку сориентироваться в незнакомом месте: просто конечный результат не всегда соответствует изначальному намерению.

Единственный способ не отвечать на вопросы – задавать их самому.

– Послушайте, эти две девушки, что поднялись раньше… вы их знаете?

– Там было много девушек, – лукаво усмехнулся кассир.

– У одной из них рыжие волосы, – уточнил Микеле, – а у другой – черные.

В выцветших голубых глазах кассира засветилось удовлетворение.

– Я знаю синьорину с рыжими волосами, – начал он с энтузиазмом. – Ее зовут Карин Веньер. Она родилась там, наверху. На ферме старой Ильзе Клотц. А вот ее подругу я не знаю. Она здесь в первый раз.

– Синьорина Веньер живет там, наверху? – Теперь он был уверен, что путешествие подошло к концу.

– Иногда, – кассир наклонился к нему с заговорщическим видом. – Она очень важная дама, – заговорил он доверительно. – Работает в Милане. Она адвокат. Много путешествует. Да, может быть, она будет ночевать в гостинице. А может быть, и на ферме. Этого я не знаю.

Прозвонил колокольчик, возвещавший прибытие кабины. Вышла группа смеющихся и болтающих туристов, одетых по-тирольски: вельветовые штаны с кожаными накладками и клетчатые рубашки. Некоторые были вооружены фотоаппаратами и кинокамерами, другие несли в руках ледорубы.

Кабина фуникулера вновь отправилась, забрав единственного пассажира, кассир попрощался с ним так, словно ему предстоял полет на Луну. Микеле вытащил сигарету из кармана рубашки. Это была последняя. Он стал прикуривать.

– Verboten [81], – отчеканил кондуктор, высокий молодой блондин, смягчивший свои слова улыбкой, такой же, как и у кассира внизу, мальчишеской и простодушной.

Микеле Фьюмара сунул сигарету обратно в карман. Ему было не по себе в кабинке, стремительно удаляющейся от земли и раскачивающейся, как лодка на морской волне. Всякий раз, проходя очередной столб, она подпрыгивала, и у него перехватывало дух.

– Италия велика, но надо же мне было оказаться именно здесь, – посетовал он вслух.

– Ja, Italia [82], – повторил кондуктор, понявший из сказанного лишь одно слово.

По мере подъема кабины воздух становился все более разреженным и прохладным. Молодой человек поежился. От перепада давления у него заложило уши.

– Здесь всегда так холодно? – спросил он.

– Ja, – улыбнулся блондин.

– Черт меня занес в эти снега Килиманджаро! – в ярости твердил Микеле.

– Was? [83] – разговор явно не клеился.

Кабина подпрыгнула на последнем столбе, замедлила ход и остановилась точно на платформе, на высоте полторы тысячи метров над уровнем моря, о чем свидетельствовали цифры, высеченные в скале под надписью на двух языках «Вершина Сан-Виджилио», в правдивости которых у него не было оснований сомневаться.

Долина, пересеченная руслами двух рек и замкнутая цепью Доломитовых Альп, была неописуемо прекрасна. Огни Ланы д'Адидже загорелись в сумерках, обрисовав контур города, напоминающий гигантскую хризантему. Слева, ближе к Мерано, еще виднелись желтые стены казарм и зеленое поле ипподрома.

Юноша словно попал в кадр детского мультфильма: узкие тропинки, как по волшебству, то ныряли в зелень лугов, то выпрыгивали и взмывали вверх, к хвойному лесу. В центре плато, на фоне чистого, как эмаль, темно-синего неба стояло белое здание старинного дерева, приземистое, выстроенное в типично тирольском стиле, с большими освещенными окнами и кованой железной вывеской: «Отель «Вигилийох».

Микеле Фьюмара охотно переступил порог и очутился в сказочном царстве с цветными шторами, игрушечной мебелью и большой изразцовой печью. Здесь пахло соснами, пивом и горящими свечами.

Красивая женщина с блестящими глазами и приветливым выражением на спокойном и полном достоинства лице поднялась ему навстречу. Волосы у нее были уложены узлом на затылке.

– Bitte? [84] – любезно спросила она. Тонкое шерстяное платье светло-каштанового цвета скрадывало ее пышные формы. Возможно, ей было около пятидесяти, но на вид гораздо меньше.

– У вас есть комната? – спросил Микеле.

– Вам повезло, – ответила она на безупречном итальянском.

Микеле Фьюмара не разделял оптимизма улыбающейся дамы, но она, конечно, не могла знать обо всех пережитых им злоключениях.

– Так есть у вас комната? – После целого дня, прожитого в подвешенном состоянии, ему нужна была уверенность хоть в чем-нибудь.

– Да, – ответила женщина. – В августе трудно найти свободное место, но буквально час назад позвонил один клиент из Дюссельдорфа и отменил заказ. Будьте добры, ваш паспорт?

Юноша протянул ей паспорт, и женщина открыла его, чтобы ознакомиться с анкетными данными гостя.

Кто-то окликнул ее:

– Фрау Мартина!