Вы посоветуете отступить из Эдо?

Иного выхода нет, — сказал Сэйки.

Сигеру принялся обдумывать возможные маршруты отступления. Отправиться морем невозможно. Раз чужеземная эскадра обстреляла Эдо, она с тем же успехом может без предупреждения потопить любое японское судно. А кроме этого, не следует забывать о сёгунском флоте. По сравнению с кораблями чужеземцев он не так уж силен, но его хватит, чтоб уничтожить все морские силы Акаоки. Ближайший наземный маршрут пролегал по побережью Внутреннего моря. К несчастью, расположенные по пути княжества верны сёгуну. Значит, остаются лишь горные тропы.

Путь домой долог и полон опасностей, — сказал Сигеру.

Через час после обстрела я отправил гонца в «Воробьиную тучу», — сообщил Сэйки. — Через две недели пять тысяч человек выдвинутся к восточной границе княжества и будут готовы при необходимости нанести удар, что помочь нам прорваться.

Это будет означать начало войны.

Да.

Сигеру кивнул.

Прекрасно. Думаю, мы начнем завтра утром.

С разрешения нашего князя.

Хэйко говорила, что миссионеры Истинного слова год назад отправились в некий монастырь Мусиндо, находящийся севернее столицы, уже в другой провинции. Вскоре после их приезда по тем местам прокатился мор. Хэйко не знала, уцелел ли кто-то из чужеземцев, и если да, то кто именно.

«Среди них были ваши друзья?»

«Один человек, с которым мне нужно повидаться».

«Тогда я надеюсь, что этот человек по-прежнему пребывает в мире живых».

«Я тоже надеюсь».

«А если нет, что об этом говорит ваша религия?»

«Не понимаю, о чем вы».

«Если дорогой вам человек умирает, есть ли у вас надежда свидеться с ним? Что говорит ваша религия?»

«Христиане верят, что жизнь после смерти есть жизнь вечная. Хорошие люди идут на небеса, плохие — в ад. Куда вы попадете, тех и увидите».

Старк даже прикидывал, не украсть ли ему лошадь и не поехать ли в это Мусиндо в одиночку.

Но Хэйко сказала, что князю Гэндзи понадобилось три дня, чтоб добраться туда. И это при том, что он находился в своей стране, знал дорогу и был князем. Несмотря на все эти преимущества, ему пришлось пробиваться туда с боем. Старк понял, что вряд ли туда доберется.

Он долго ждал — подождет и еще чуть-чуть. Правда, может получиться так, что из-за этого обстрела сёгун прикажет выслать всех иностранцев. Тогда придется рискнуть и все-таки поехать одному. Эх, надо было слушать внимательнее, когда Кромвель во время плавания рассказывал про Японию. Старк помнил, что Япония состоит из четырех больших островов, и самый большой, тот, на котором они сейчас находятся, называется Хонсю. И именно на Хонсю планировалось построить миссию Истинного слова. По крайней мере, он на нужном острове. Что ж, для начала неплохо.

Некоторое время назад Хэйко извинилась и ушла к князю, так что Старку предоставилась возможность порыться в развалинах, поискать свое имущество. Он как раз извлек свой револьвер сорок четвертого калибра из-под груды Библий — к счастью, тот был целехонек, — когда внезапное появление Эмилии застало его врасплох. Старк поспешно сунул револьвер обратно. Он боялся, что Эмилия заметила оружие, но девушка ничего не сказала.

Мэттью, можем мы поговорить начистоту?

Конечно.

Старк огляделся по сторонам, но здесь не было стула, чтоб предложить Эмилии присесть.

Спасибо, я постою. — Эмилия умолкла и опустила взгляд. Она стояла, крепко сцепив руки и сжав губы. Потом девушка глубоко вздохнула и заговорила — словно ринулась с обрыва. — Я должна остаться в Японии. Я должна закончить постройку миссии, как планировали мы с Зефанией и с вами. Но для этого мне необходима ваша помощь.

Горячность Эмилии поразила Старка. Эта девушка была такой же одержимой, как и он сам. Но ее решимость основывалась на вере, а его — на отсутствии веры.

Я с радостью помогу вам, Эмилия, — всем, чем смогу. Но может получиться так, что ваша просьба окажется невыполнима. Этот обстрел наверняка навлечет на нас гнев японцев — ведь мы тоже иностранцы. И тогда нам будет угрожать опасность. А может, у нас вообще не будет выбора. Возможно, японское правительство прикажет нам уехать.

И вы уедете?

Нет, — признал Старк. — Не уеду. Я приехал в Японию с определенной целью. И не уеду, пока не выполню ее.

Тогда вы должны меня понять, поскольку я испытываю те же самые чувства.

Старк покачал головой. Ну как ей это объяснить? Он не знал. И сказал первое, что пришло в голову:

Думаю, я умру здесь.

Я готова поступить точно так же.

«Нет, — хотел сказать ей Старк, — не так. Вы пришли, чтоб нести слово Божье. Я пришел, чтоб отнять жизнь у человека».

На последнем привале Старк достал и приколол к куртке блестящую оловянную звездочку с вычеканенными в центре словами «Аризонский рейнджер». В седельной сумке у него лежал подписанный губернатором патент и десять золотых монет, которые губернатор назвал вознаграждением добровольца. Старк не понимал, с чего вдруг губернатору вздумалось платить ему авансом, но спорить он не стал. Он просто забрал деньги вместе со звездочкой и патентом и сказал «спасибо». Возможно, у штата было даже больше проблем с апачами, бандитами и всяческими нарушителями спокойствия, чем он слыхал — а слыхал он немало. Возможно, кстати, что большую часть этих проблем он же и создал.

Старк решил надеть звездочку прямо сейчас, потому что иногда — особенно когда выдавалась такая славная погодка — Бекки с Луизой выбирались поиграть на лужайке, а Старку хотелось, чтоб они сразу же увидели звездочку. Когда он собирался в дорогу, у девочек только и разговоров было о том, что их приемный папа станет рейнджером. Конечно, аризонские рейнджеры не так знамениты, как техасские, но все равно, рейнджер есть рейнджер.

Девочкам нужно общество сверстников и нужна школа, а в Тусконе есть и то, и другое. Им было хорошо на этом ранчо — ему, Мэри Энн и девочкам. Да чего там хорошо — замечательно! Хороший был год. Ну, ничего. В Аризоне будет еще лучше.

Старк сам не знал, что заставило его остановиться на середине холма. Так, царапнуло что-то. Он извлек из тюка карабин и прислушался. Тишина. Ничего не слышно. Ничего! Стадо у них было маленькое — не то, что потоки скота, текущие по просторам Далласа или Хьюстона. Но все равно его можно было услышать с довольно значительного расстояния — негромкое бурчание, которое издают множество животов, не обремененных мозгами. Старк знал, что эта тишина может означать лишь одно: скот угнали. А потому он не удивился, когда поднялся на гребень холма и не увидел своего стада.

Но он не увидел не только стада — и кровь отхлынула от его лица. Он не увидел ничего, кроме пыли, кустов и качающихся под ветром деревьев. А из хижины не доносилось ни звука.

Старк пришпорил коня и галопом поскакал вниз по склону. Его переполняло пугающее ощущение пустоты. С середины склона он увидел у ограды раздувшиеся трупы двух своих псов. Стервятники их не тронули. Тому могло быть лишь одно объяснение: где-то поблизости у стервятников нашлась более привлекательная добыча.

Старк соскочил с коня, перебросил карабин в левую руку, а правой извлек из кобуры револьвер. Прежде, чем двинуться к дому, он долго стоял на месте и слушал, держа оружие наизготовку. Он знал: против того, с чем ему предстоит встретиться, оружие бесполезно. Но Старк просто не мог вести себя иначе.

До хижины оставалось еще с дюжину шагов, когда ветер изменился, и до Старка донеслось зловоние. Сознание Старка было сейчас полностью сосредоточено на одном: держать оружие и целиться в надлежащую сторону. Он почти не заметил спазма, скрутившего внутренности, и горечи, заполнившей рот; он даже почти не заметил, что ноги у него начали подгибаться.

Мэри Энн!

Старк подумал, что тут есть кто-то еще, и этот кто-то и позвал Мэри Энн — и лишь потом узнал собственный голос.

Он подошел к двери, перешагнул через порог и не понял, что предстало его глазам. Они живы. Они должны быть живы — ведь они шевелятся; ну, или одеяла, которыми они укрыты. Должно быть, Мэри Энн купила эти одеяла у торговцев-мексиканцев уже после его отъезда. Одеяла были украшены геометрическим узором — такие узоры любят в Мексике. Но зачем в теплый весенний день столько одеял? Может, они простудились?