Этим же вечером Павел уехал из Кракова.

Когда отряд Зеленого появился на опушке в трехстах метрах от брода, у Лизы сжалось сердце, она все еще надеялась, что бандиты не придут.

— Считай, Огонек, — хрипло шепнула она.

Команда Лизы успела перейти брод и залечь за кустарником. От берега до леса слишком далеко и вести прицельный огонь невозможно. На левом берегу укрыться негде, а кустарник — плохая защита. Правый берег защищали деревенские, находящиеся не в лучшем положении, там ровная травянистая местность. Мешков, набитых опилками, которые готовили в качестве брустверов, на всех не хватило, поджимало время.

Противник шел колонной по три человека и походил на удава, выползающего из норы.

— Что делать будем, капитан? — спросил Кистень у Дейкина. — Пора подавать сигнал.

— Рано, Петя. Пока последний бандит не войдет в воду, огонь открывать не будем. Если они отступят в тайгу, мы их уже не достанем, а они разгадают наш маневр.

— Хреновый из тебя полководец, Гаврюха. Когда последний подойдет к воде, первые будут в деревне. Там женщины и дети остались. Видишь, в какую кишку они растянулись, конца и края не видно.

— Терпи, Петро. На правом берегу они должны сгруппироваться, колонной по три в атаку не ходят. Их цель — деревня, думают ворваться всей ордой, наскоком.

Гаврюха ничего не смыслил в военном деле, но имел природную смекалку и чутье.

Каменистое дно реки и сильный поток затрудняли переход. Ширина реки превышала двадцать метров, и возле берега ход колонны замедлился, образовалась толчея, задние ряды напирали.

— Господи! Сколько же их? — пробормотала Лиза.

Огонек шептал:

— Сто шесть, сто семь, сто восемь…

Спокойней всех вел себя Журавлев, прикрытый щитом пулемета «Максим». Ему доверили главное орудие отряда как участнику гражданской войны. Он единственный, кто стрелял из пулемета, правда, с тех пор прошло тридцать лет, но другие и вовсе не знали, как обращаться с революционной реликвией. Подслеповатому князю поручили подавать ленту, пользы как от стрелка в нем не было никакой. Даже женщины взяли в руки оружие. Варя умела стрелять, как-никак фронт прошла. Октябрине стрелять не приходилось, но обращаться с оружием девушка умела, чистила винтовку отца в свое время. Напряжение нарастало.

— Сто четырнадцать! — поставил точку Огонек. Из леса вышли последние всадники банды.

— Они нас как котят раздавят, — прошептала Лиза.

— Мы победим, Клеопатра, — храбрился Огонек. — Расстояние выбрано правильное. Их главное оружие — гранаты. Не докинут, кишка тонка. Главное — не подпустить близко.

— Тоже мне, герой!

— Ради вас, Елизавета Степана, готов идти в атаку.

— Дурачок.

Гаврюха поднял ракетницу и выстрелил. Красная ракета взмыла вверх. Застрекотал пулемет Важняка. Всадники начали падать с лошадей. С противоположного берега вступили в бой охотники. Зеле-новцы закрутились на месте. Внезапность застала их врасплох. Отстреливались лишь первые и последние, остальные мешали друг другу. Лошади падали, скользя на камнях. Поток подхватывал угодивших в воду и сносил на глубину, где их закручивало и тащило на дно. Те, кто выбрался на берег или еще не ступил в воду, пытались бежать. Многих настигали пули.

Когда пулеметная лента кончилась — запас боеприпасов был невелик — противник начал приходить в себя. Бандиты занимали боевые позиции за павшими лошадьми и пули свистели над головами отряда, взрыхляя землю. Удача начала отворачиваться. Десяток всадников откололись от банды и бросились в атаку. Их встретили огнем, но они уже поняли — засада малочисленна и ее можно подавить. Двоим удалось приблизиться на короткое расстояние. Дейкин выхватил генеральский маузер, но выстрелить не успел. Манна небесная посыпалась на землю — застрекотали автоматные очереди, из леса выступили всадники в военной форме. Никто не понял, что за люди пришли на помощь. Один из бандитов упал в пяти метрах от Лизы с занесенной над головой гранатой и сам же на ней подорвался. Еще ни разу в жизни смерть не подбиралась к ней так близко. У девушки на глаза навернулись слезы.

Стрельба эхом разносилась по всей долине. Никто не знал, сколько времени длился бой. Все стихло в одно мгновение, но в ушах еще долго стоял гул. На переправе река превращалась в красный поток. Люди начали выходить из укрытий. Лиза осмотрелась. Князь ранен в плечо, к нему подбежала Варя. Остальные уцелели. На берегу толпились спешившиеся военные с автоматами. Кругом валялись трупы.

Дейкин выступил вперед и повел своих к тем, кто спас им жизнь.

— Спасибо, ребятки, выручили, — начал Гаврюха, подходя к капитану. Тот козырнул и представился.

— Капитан Малашкин, начальник рудника.

— Дейкин. Руководитель экспедиции Дальстроя. Я слышал о руднике. Километрах в тридцати расположен. Неужто на выстрелы пришли?

— Нет, конечно. Еще ночью в лагерь вернулся беглый зек и приволок с собой бандита. Рассказал о вашем отряде и о разведчиках Зеленого, указал место его лагеря, сказал, что вы ждете атамана в Усть-Авраме.

— Это где же?

— Так эта деревня называется. Мы решили вам подсобить. А если честно, то это вы нас выручили, я на вылазки не решался. Больше полусотни человек с рудника вывести не могу, кто-то должен там оставаться. Мы и понятия не имели, что лагерь Зеленого расположен через перевал от нас. Не все же ему на нас налетать! Решился взять банду на рассвете прямо в лагере, пока они не очухались, но опоздал, лагерь был пуст, все ушли. Мы двинулись по следам, а когда услышали выстрелы, прибавили ходу. Кажется, успели вовремя. Потерь среди ваших нет?

— Все на месте.

— Не уверен, — подходя, сказал Трюкач. — Где Елизар? Тот беглый, что вас предупредил?

— Он беглый, его место в лагере.

— Я так не думаю, капитан. Это он нас вывел к лагерю, благодаря ему мы узнали о планах атамана. Это он тебя предупредил. Знал, на что идет ради нашего спасения и уничтожения банды. В деревне у парня жена и трое детей. Ему ты должен сказать спасибо, а не нам.

— Это точно, — подтвердил Дейкин, — парня надо отпустить. В деревне жизнь не слаще, чем в твоих рудниках, только пользы от него здесь больше.

— Будьте благородны, капитан, — присоединилась Лиза. — Взамен себя он бандита привел. Настоящую сволочь.

— Я бы не рискнул возвращаться за колючку по собственной воле, если бы однажды сбежал, — прошептал Леший. — Парень собой пожертвовал ради всех нас.

— Рано или поздно, но банда тебя доконала бы, капитан, — продолжал Чалый. — Подмоги можешь не ждать, одноколейку разбомбили, телеграфные столбы повалены. Искалеченный поезд стоит на путях. Мы там были. В центре засел лазутчик, не сошка какая-нибудь, а большой начальник. У Зеленого рация, он поддерживает связь с человеком, который в курсе всех событий. Теперь ты от бандитов избавился. Скажи спасибо Елизару и отпусти мужика.

Капитан помялся и кивнул головой.

— Убедили. Все правильно. Отпущу парня.

— Слово офицера? — спросил Шабанов.

— Слово офицера.

К ним подбежал старшина.

— Местные говорят, среди трупов атамана Зеленого нет, сыновей его тоже. Девяносто двух гадов мы положили.

— А их сто четырнадцать было, сам считал, — подал голос Огонек.

— Многих река смыла, кто-то утонул, кого, убитого, течение унесло, — предположил Кистень.

— Зеленый слишком хитер, — вздохнул Малашкин, — он на рожон не лезет. Ушел гад.

— Что за фрукт этот атаман? — спросил Важняк.

— Недобитый беляк. В годах уже. На Дальнем востоке воевал в армии атамана Калмыкова, был его правой рукой. Когда в 20-м их разбили, ушел в Китай. Руководил белым движением в Харбине. В 48-м все они в Россию вернулись, бандитствуют в тайге. Настоящее имя Зеленого — Зиновий Петрович Никольский, полковник, бывший начальник штаба армии Калмыкова, из графьев. С ним три сына. Старшему под тридцать. Те еще головорезы. Самому атаману под шестьдесят, но в седле держится отменно. Знатный вояка, он еще в гражданскую прославился.