Вот почему Солтер взял на службу Чейза Олкотта. Чейз был раньше вором, очищавшим карманы зевак и таскавшим товары с полок магазинов. Его мать и сестры бедствовали, и он обеспечивал их как мог, выбрав воровскую жизнь, вместо того чтобы зарабатывать честно. Так продолжалось до тех пор, пока Солтер не спас его от безжалостного избиения взбешенным хозяином магазина. После этого Чейз решил изменить образ жизни. Солтер почувствовал, что парень, в общем, не склонен к преступлениям, и решил перевоспитать его.

В настоящее время двадцатиоднолетний Чейз являлся лучшим молодым констеблем в полиции. Мужество и выдержка сочетались в нем со здравомыслием и душевностью. Он хорошо знал город и людей. Кроме того, он был довольно симпатичным парнем с взъерошенными светлыми волосами и прямым подбородком, покрытым небольшой порослью. Он никогда не позволял себе одеваться стильно, полагая, что модно одетый он не сможет ощущать пульс лондонского андеграунда. Кроме того, шутил он, бывшие товарищи назовут его фраером и дадут под зад.

— Нет, — ответил Солтер. — Давай оставим Мастера Джека сегодня в покое. — Мне предстоит другое свидание.

— Свидание, сэр?

— Да. Так что прекращай работу и уходи. Мне надо еще успеть поговорить со слугами. Она будет здесь с минуты на минуту.

— Она, сэр?

Губы Чейза тронула озорная улыбка. Солтер слегка смутился:

— Я не обязан отчитываться перед тобой, однако скажу — эта девушка играет важную роль в нашем деле. Вероятно, она знает о Прескотте то, что может быть полезным для меня.

— Конечно, сэр. Как скажете.

Чейз аккуратно уложил бумаги обратно в пустые ящики письменного стола.

Солтер озлобленно взглянул на серый, холодный, молчаливый сейф. Он так хотел его открыть и, если потребуется, прибегнет к грубой силе для вскрытия. Однако он не мог применить силу к девушке из борделя. Доступ к ней казался гораздо сложнее, чем к этому запертому ящику. Она была очень необычным созданием. У нее такие ясные умные глаза и губы, зовущие к поцелую… и все же в ее облике чувствовалась печаль, наводящая на мысль о скрытой душевной боли.

— Олкотт, у тебя ведь есть сестры?

— И не одна, сэр. Сколько вам надо?

Солтер улыбнулся.

— Тогда скажи мне кое-что. Как они… — Он покачал головой. — Не знаю, как правильней сказать. Как они чувствуют уверенность в себе? Является ли это чувство врожденным или приобретается с опытом?

Олкотт удивленно приподнял брови.

— Я не знаток женщин, однако, полагаю, большинство из них чувствуют уверенность в себе. Женщины вообще самоуверенные создания. Даже слишком самоуверенные. Некоторые приобретают самоуверенность с детства благодаря воспитанию, а другие стараются с годами внушить ее себе. Все зависит от обстоятельств. Но мы, мужчины, так или иначе, нуждаемся в них, и часто игра оканчивается не в нашу пользу.

Солтер задумчиво кивнул. Он чувствовал, что эта девушка заинтересовала его. Непонятно, что за тяжелые обстоятельства подавили в ней чувство гордости. Это, конечно, не его дело — менять ее внутренний мир. Возможно, даже лучше, если она будет оставаться такой, какая есть. Если бы все женщины были такими, как эта девушка, то, вероятно, многие из них не имели бы склонности к случайным связям. Он потер лоб. По крайней мере ему была известна та, которая своей скромностью выгодно отличалась от остальных.

И все же удивительно, что среди распутства, царящего в «Империи страсти», она оставалась такой невинной. Впрочем, у него не было оснований вникать в это. Затем он вспомнил, что это его цель — как можно больше узнать о ней.

Но не таким способом, каким хотелось бы.

Карета Минны остановилась около вытянутого городского дома на Хай-Оук-драйв. Минна дала кучеру монету, после того как тот помог ей выйти из экипажа, и посмотрела ему вслед, когда он отъехал. Она стояла перед входом в дом лорда Прескотта, с трудом сдерживая желание убежать отсюда. Однако, представив лицо отца и суровые условия, в которых он оказался, находясь в австралийской тюрьме, Минна взяла себя в руки. Она должна постараться получить информацию от лорда Прескотта ради своего отца. Даже если ей придется пожертвовать своей девственностью, это будет лишь малая цена за обнаружение того, кто способствовал аресту отца. Затем она позаботится, чтобы отец благополучно вернулся домой. Мысль о возможном насилии заставила ее похолодеть.

Тем не менее она будет вынуждена подчиниться желанию лорда Прескотта. Но существовал и другой страх, тот, который мучил ее сильнее, чем она могла предположить. Она боялась, что он может отвергнуть ее, сочтя непривлекательной или, еще хуже, вызывающей отвращение. Правда, он нежно прикоснулся к ней при первой встрече, и это доставило ей неземное удовольствие. Она не осмеливалась признаться себе, какое огромное значение имела для нее эта простая ласка.

Минна издала стон. Она боялась проявления его страсти и в то же время боялась, что он останется равнодушным к ней. Все это сводило ее с ума. Она раздраженно топнула ногой, чтобы освободиться от страхов, и постучала кольцом в дверь.

Дверь открыл пожилой дворецкий:

— Добрый вечер, мисс. Проходите. Хозяин в своем кабинете. Он вскоре присоединится к вам в гостиной.

Минна огляделась. Интерьер был изысканным, но лишенным чувственности, отчего казался претенциозным и стерильным. Оказавшись в гостиной, она сняла шляпу и положила ее рядом с собой на диван. Она ждала в тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов на каминной полке. Через несколько минут из коридора донеслись звуки тяжелых шагов. Минна встала и напряглась.

Дверь открылась, и лорд Прескотт застыл на пороге.

На нем была темно-зеленая, с желтоватым отливом, куртка, под стать его карим глазам. Белый галстук резко контрастировал со смуглым лицом и черными, как вороново крыло, волосами. Бежевые бриджи плотно облегали его мускулистые бедра, заканчиваясь высокими сапогами. Минна в прошлый раз не обратила внимания, как хорошо он сложен.

Ее надежды на комплимент угасли, когда он окинул взглядом ее лицо и фигуру с выражением скорее удивления, чем удовольствия.

— Вы выглядите как куртизанка.

Она обрадовалась, но затем ее радость быстро исчезла. Смысл его высказывания был не ясен. Куртизанки мадам Финч были довольно красивыми, но в его устах это слово, казалось, выражало разочарование.

— А вы выглядите как мужчина, готовый воспользоваться услугами последней. Теперь, когда мы разобрались, кто есть кто, может быть, присядем?

Не дожидаясь его согласия, она села на диван и сняла перчатки.

Он снисходительно вздохнул:

— Да, конечно. Что будете пить? Херес?

— Портвейн.

Он взглянул на нее, озадаченный ее нелепой просьбой. Обычно портвейном наслаждаются после обеда мужчины, но не женщины.

— Хорошо.

Минна почувствовала себя лучше. Страх ослабел, и начал проявляться гнев. Этот вечер должен пройти по ее плану, и не иначе.

— Мадам не следовало наряжать вас так для меня. Или в вашем заведении так принято?

— У вас прекрасный дом.

Он повернулся к ней от стола с напитками:

— Это довольно уклончивый ответ.

Она с вызовом посмотрела на него:

— А вопрос слишком нескромный.

— Извините, — сказал он и протянул ей бокал.

Принимая его, Минна взглянула на руку лорда Прескотта:

— Какое у вас впечатляющее кольцо. Кажется, оно с рубином. Вам известно, что рубины и сапфиры фактически одной природы? Разница только в цвете.

— Нет, я не знал этого, — сказал он, садясь напротив нее. — Я знаю только, что рубины высоко ценятся.

— В таком случае, вероятно, вы не знаете, что некоторые рубины на самом деле являются фальшивыми. Это просто шпинели, имеющие вид рубинов. Может быть, вас обманули и вы купили именно такой фальшивый рубин?

Он посмотрел на нее поверх бокала:

— Надеюсь, что нет. Я заплатил как за настоящий камень.

— Можно взглянуть?

Глаза его весело блестели, когда он снял кольцо и протянул его ей.