Взглянув на себя в зеркало, Вильгельмина Холлидей была поражена своей внешностью. Сейчас она нисколько не была похожа на уличную проститутку, как в тот раз. Теперь она выглядела настоящей леди. У нее был экзотический, соблазнительный и опасный вид — такой, о каком она мечтала всю свою жизнь. И особенно в этот вечер, когда предстояла встреча с лордом Бенсонхерстом. Женщина, которая смотрела на нее из зеркала, уже не была Минной. Теперь она стала Уиллой.

Внезапно она вспомнила, как распорядитель в клубе «Уайте» смотрел на нее, когда она вторглась в мир аристократов, нарушив порядок вещей. Что ж, придется еще раз нарушить этот порядок.

Уилла определенно должна быть замечена в этот вечер.

Солтер сунул правую ногу в блестящий высокий сапог и поморщился, когда жесткая кожа немилосердно сдавила подъем.

Впрочем, казалось, он испытывал давление со всех сторон. Так почему его обувь должна быть исключением?

Дело в том, что Солтер пребывал в постоянном напряжении. Каждый раз, когда он думал о лорде Бенсонхерсте, его челюсти непроизвольно сжимались. После тринадцати лет в полиции он мог сравнивать различных преступников, и лорд Бенсонхерст был худшим среди них, так как обладал умом и властью. Он был известным игроком на международной политической арене; человеком, обедавшим с королями и властителями мира. Он имел большой авторитет и властвовал над многими людьми. Высокое положение Бенсонхерста защищало его от расследования и задержания, однако Солтер подозревал, что это обстоятельство может явиться ахиллесовой пятой лорд-мэра.

Он выпрямился перед зеркалом, треснувшим после нападения бандитов, и оценивающе посмотрел на себя. Хотя фрак был немного узковат в плечах, тем не менее он хорошо на нем сидел. Вместе с тем этот фрак вызвал тяжелые воспоминания. Последний раз Солтер надевал его в церковь, на венчание с Вероникой.

Он постарался отбросить эти воспоминания. Не стоило задерживаться на прошлом, хотя будущее тоже представлялось ему довольно безрадостным. Когда он думал о Селесте, у него возникало болезненное чувство от сознания, какое унылое будущее ожидает его с ней. Подобное чувство возникало у него, когда мальчиком он приходил домой и, ощутив противный запах жареной печенки, понимал, что вечер будет испорчен, так как мать не выпустит его из-за стола, пока он не съест приготовленное блюдо.

С Минной он вряд ли чувствовал бы себя несчастным.

Она была такой сердечной и нежной. В его памяти всплыли связанные с ней моменты. Чем больше он думал о ней, тем мрачнее становилось его настроение. Охваченный беспокойством, он провел весь день в поисках Минны, не имея понятия, куда она могла пойти.

Однако он был уверен, что она захочет встретиться с Бенсонхерстом, поэтому он должен ее опередить.

Сегодня вечером он постарается передать Александра Бенсонхерста в руки правосудия за убийство Родерика Прескотта. Поэтому он должен прийти в Мэншн-Хаус вовремя, чтобы предъявить лорд-мэру доказательство его преступления.

Перед Мэншн-Хаусом выстроился ряд карет, вся общественная и политическая элита устремилась в роскошную резиденцию. Более четырехсот гостей быстро заполнили залы для приемов, где пили шампанское и вели неспешные разговоры, определявшие судьбы народов.

Солтер поднимался по ступенькам портика позади лорда и леди Солтайр, с Селестой, державшей его под руку. На верхней площадке они задержались, ожидая, когда шедшие впереди гости войдут в здание.

— Как волнительно, не правда ли? — пролепетала Селеста.

— Да, — стоически ответил Солтер, сосредоточившись на стоявшем перед ним человеке.

Бенсонхерст мило улыбался и смеялся, обмениваясь остротами. Таково было его публичное лицо, за которым скрывалась истинная натура.

— Лорд и леди Солтайр, милорд, — объявил дворецкий.

— Беннетт, Элизабет! — приветствовал их лорд Бенсонхерст, пожимая руку лорду Солтайру. — Рад, что вы пришли. Я вижу, солнечный климат Индии оставил свой след на тебе, Беннетт.

— О да, — ответил тот. — Элизабет постоянно отчитывает меня, когда я возвращаюсь из колонии коричневый, как орех. Что ты обычно говоришь мне в таких случаях? — спросил лорд Солтайр, обращаясь к жене.

Леди Солтайр улыбнулась:

— Только то, что ты, конечно, не выделяешься среди жителей Калькутты, но здесь, в Лондоне, люди, вероятно, принимают тебя за мусорщика.

Лорд Бенсонхерст громко рассмеялся.

— Александр, — обратился к нему лорд Солтайр, — надеюсь, ты помнишь мою дочь Селесту. А это ее жених, Солтер Лэмбрик.

Бенсонхерст взглянул на Солтера, и улыбка исчезла с его лица.

— Лэмбрик?

— Значит, вы знаете друг друга?

— Да, мы встречались, — подтвердил Солтер.

— Ну конечно, — вспомнил лорд Солтайр. — Ведь ты расследуешь смерть помощника Александра.

— Да, расследовал, — ответил Солтер, пожимая руку Бенсонхерста. — И думаю, я нашел убийцу, — добавил он, резко усилив пожатие.

— Значит, есть повод отметить это, не так ли, Александр? — сказал лорд Солтайр.

Бенсонхерст побледнел так, что цвет его лица стал сравним с кремовым жилетом.

— Вполне возможно. Давайте обсудим результаты ваших поисков за бокалом шампанского, Лэмбрик.

— С удовольствием, Бенсонхерст.

Солтер с удовлетворением отметил, как преобразилось выражение лица этого человека. Он оставил его приветствовать остальных гостей уже не с таким, как прежде, радостным настроением.

Вчетвером они прошли в дальний зал, где ливрейные слуги предложили им шампанское. Пока лорд и леди Солтайр беседовали с итальянским посланником, Солтер огляделся вокруг. Сейчас Мэншн-Хаус выглядел иначе, чем во время его недавнего визита. К вечеру залитое солнцем великолепие Парфенона сменилось мерцающим блеском Олимпа. Огромные люстры с мигающими свечами освещали каждый угол. Позолоченные капители колонн сверкали, отражая свет. Это было место, вполне подобающее для приема государственных деятелей и политиков — тех, кто считал себя богами среди людей.

И в этот момент Солтер увидел ее. Богиню.

На ротонде стояла Минна, обозревавшая людское море, бурлящее внизу.

Солтер сделал шаг вперед, не веря своим глазам. Хотя эта женщина была мало похожа на Минну, инстинкт подсказывал ему, что это она.

Он незаметно подошел ближе. Ее платье, казалось, было сделано из серебра, блестевшего в свете люстр. В вызывающе низком вырезе выступали изящные груди. Зачесанные назад волосы открывали лицо, и на затылке их украшали ярко-красные перья. Лицо ее было подкрашено так, что макияж лишь усиливал его естественную прелесть. У Солтера перехватило дыхание. Ее красота всегда казалась приглушенной, но сейчас она выглядела ослепительной.

Значит, Минна здесь. Красивая и явно пренебрегающая опасностью.

Он готов был ее убить.

Солтер поставил свой бокал на поднос проходящего мимо слуги и устремился в смежную комнату, откуда большая лестница вела на балкон. Поднявшись туда, он замедлил шаги, глядя сзади на Минну. Его гнев утих.

— Минна.

Она повернулась и посмотрела на него, заморгав карими глазами.

— Солтер! Какой неприятный сюрприз.

— Неприятный… — Он постарался взять себя в руки. — Ты можешь представить, что я пережил сегодня?

— Из-за меня?

Солтер сжал губы, испытывая раздражение.

— Почему ты не сказала мне, что тебя уволили из «Империи страсти»?

Она грустно усмехнулась:

— Я не думаю, что из нас двоих именно я виновата в утаивании чего-то.

— Как ты здесь оказалась? Я знаю, что тебя не приглашали.

— Готова спорить, что ты тоже явился сюда без приглашения.

— Не играй со мной в эти игры. Зачем ты здесь?

— Несомненно, по той же причине, что и ты. Уличить Бенсонхерста.

— Черт побери, Минна! Я же говорил тебе, что это дело полиции. Я не хочу, чтобы ты вмешивалась.

— Я не имею никакого отношения к полиции. Занимайся своим делом и предоставь мне делать свое.