— А что касается тебя, — продолжила мадам Финч, сердито глядя на Лолли. — Я очень разочаровалась в тебе. Я думала, что ты умнее. Из всех моих девушек только у тебя большой опыт в вашей профессии. Я полагала, тебе хорошо известно, что все мужчины одинаковы. Прекрасный принц существует только в сказках, и ты должна лучше всех это знать. Ты думаешь, что влюблена. Даже если это так, он не сможет тебя изменить. У меня работают не монахини. Ты можешь отдать ему свое сердце, но остальное будет принадлежать мне.

Мадам Финч скрестила руки на груди.

— Я больше не позволю вам обеим отлучаться. За уход без разрешения вы лишаетесь прогулок, пока я не изменю свое решение. Я наведу порядок в моем доме. Лолли, ты должна вернуться к своим обязанностям сегодня вечером. Я теряю деньги, потому что клиенты вынуждены ждать, когда освободится очередная девушка, а тебя нет на месте. А ты, — обратилась она к Минне, — должна подготовить к полудню десять писем и положить их на мой секретер незапечатанными. Я должна убедиться, что они соответствуют твоему обычному уровню. Твой принц, вероятно, уже не сможет забрать тебя. Лэмбрик использовал весь кредит на своем счете, когда держал тебя при себе все эти дни, и я не хочу его видеть. Мне не хватало только, чтобы полицейские совали нос в мои дела. Понятно?

Мадам Финч удалилась, оставив девушек в подавленном состоянии после такого сурового выговора.

Минна сначала была потрясена, затем ее охватило негодование.

— Это низко, оскорбительно, просто невыносимо… — Она замолчала, увидев опустошенное выражение лица Лолли. — Только не говори мне, Лолли, что тебя задели слова этой ужасной женщины.

Лолли медленно покачала головой:

— Пусть говорит обо мне все, что хочет.

— Тогда в чем же дело?

— Меня беспокоит сегодняшний вечер, Минна. Как мне поступить сегодня?

Официальная резиденция лорд-мэра, Мэншн-Хаус, была столь же красива, сколь и внушительна. Ее старинная архитектура и великолепные интерьеры позволяли представить визитерам из других стран лондонский Сити в элегантном стиле. А что касается глав не очень дружественных государств, то размеры и величественность Мэншн-Хауса убеждали их, что Англия, безусловно, самая могучая и влиятельная страна в мире и об этом не следует забывать.

Солтер снял шляпу и отдал ее дворецкому. Он немного знал Мэншн-Хаус, так как эта резиденция была единственной, имеющей свой суд. Солтер никогда прежде не был на верхних этажах, но ему порой приходилось сопровождать арестантов в одну из расположенных внизу десяти камер для мужчин и изредка — в камеру для женщин, которую шутливо называли «птичьей клеткой». Проходя мимо верхних помещений и окидывая взглядом интерьер, он обнаружил, что это здание гораздо значительнее по сравнению с тем, что ему рассказывали о нем. Размеры кухни были настолько велики, что там можно было зажарить целого быка. Рифленые колонны высотой в пятьдесят футов с коринфскими ордерами украшали просторный Египетский зал, где лорд-мэр мог устраивать банкеты одновременно для четырех сотен гостей. Вдоль стен стояли огромные греческие скульптуры, которые выглядели очень древними.

Личный кабинет лорд-мэра тоже имел внушительный вид. Особое место в комнате занимал большой письменный стол красного дерева. На высоких полках стояли ряды томов столетней давности. У одной из стен располагался большой шкаф, в котором находились все атрибуты власти лорд-мэра: большая государственная печать, жезл и меч. Драпировки имели примечательный рисунок в виде рядов сцепленных символов «S». Нечто подобное Солтер видел на картинах, изображавших сэра Томаса Мора в соответствующем интерьере. Лорд-мэр встал с кресла и протянул руку:

— Лэмбрик! Какой сюрприз. Это просто чудо, потому что я думал о вас весь день.

Солтер пожал его руку.

— Надеюсь, одобрительно, сэр.

— Это зависит от новостей, которые вы принесли. — Лорд Бенсонхерст указал Солтеру на кресло. — Как продвигается ваше дело? У вас уже есть подозреваемый?

— Пока нет, сэр. Но я чувствую, что близок к разгадке. — Игнорируя раздраженный взгляд лорда Бенсонхерста, Солтер полез в карман своего сюртука. — Позвольте вам кое-что показать.

Он развернул газетную страницу, которую взял из архива редакции, перед тем как отправиться в Мэншн-Хаус.

— Здесь статья, опубликованная в «Тайме» 27 ноября 1812 года. В ней описан визит в нашу страну эмиссаров короля Сиама. Это был один из ваших первых официальных государственных приемов.

— Да, я помню это. И что там пишут?

— Эмиссары короля Сиама прибыли с миссией мира, с целью укрепления отношений между Сиамом и Англией. Король прислал их величествам памятные подарки своей страны в знак уважения — дюжину породистых жеребцов для короля Георга и бесценную тиару для королевы Шарлотты. «Тиара несравненной красоты и ценности, — говорится в статье, — украшена двенадцатью рубинами, сотней бриллиантов и огромным сапфиром. Эти драгоценные камни символизируют цвета государственного флага Британии. Особую ценность представляет сапфир. Этот камень величиной с яйцо малиновки преломляет свет на шесть лучей, и потому называется «Звезда Бангкока». Он был извлечен из диадемы прабабушки короля». Сэр, этот камень находится у меня.

— Только не говорите мне опять эту чепуху о пропаже тиары!

— Послушайте, сэр…

— Нет, — резко сказал лорд Бенсонхерст, сверкая глазами. — Я предупреждал вас, что не желаю слушать историю этой шлюхи.

— Она не шлюха, сэр, — решительно возразил Сол-тер. — И ее история звучит довольно правдиво.

— Меня это не интересует! Проводится расследование убийства, и нечего увлекаться фантазиями по поводу сиамских корон!

Солтер повысил голос:

— Я уверен, что тот, кто убил Родерика Прескотта, сделал это, чтобы заставить его замолчать по поводу кражи тиары. Кражи, совершенной Прескоттом. И этот человек…

— Вы глупец, Лэмбрик. Вам следовало бы знать, что эта тиара хранится в лондонском Тауэре вместе с другими драгоценностями ее величества. Я сам видел ее там.

— Сэр, отец Минны сделал дубликат этого изделия. Нам следует обратиться в Тауэр, чтобы убедиться, что подлинная тиара действительно находится там…

— Хватит! Я не желаю подвергать сомнению репутацию моего помощника такими нелепыми проверками. О Боже, Лэмбрик, неужели вы не понимаете, что эта женщина вводит вас в заблуждение? Она готова выдумать все, что угодно, чтобы освободить своего отца, и использует вас, чтобы вы повлияли на меня.

Солтер покачал головой:

— Она не способна на это. Я достаточно хорошо ее знаю.

— Ну, я не так доверчив, как вы, Лэмбрик. — Лорд Бенсонхерст оперся руками о стол. — И не испытываю сочувствия ни к ней, ни к вам. Вы явно не справляетесь со своим заданием.

— Сэр, нельзя говорить о неудаче. Просто я пока еще не достиг цели.

— Я не уверен, что вы чего-то добьетесь. И я не могу больше терпеть вашу некомпетентность и ваше неповиновение. Я освобождаю вас от этого дела и лишаю соответствующих полномочий. Мне не нужны самоуверенные глупцы. Я поручу кому-нибудь другому вашу работу. Тому, кто не общается с болтливыми проститутками!.

Солтер резко поднялся со своего кресла, с трудом сдерживая желание ударить Бенсонхерста за очередное оскорбление Минны. Почему тот не хотел ей верить? Если не считать боязни скандала, Бенсонхерст не должен бы мешать его расследованию. И тем более несправедливо освобождать его от выполнения своего долга.

Солтер вдруг вспомнил слова Минны: «Если человек так неистово противится, это обычно означает, что ему есть что скрывать». Внезапно реакция Бенсонхерста стала совершенно понятной. Хотя Бенсонхерст прикрывался гневом, он фактически был охвачен паникой. Солтер хорошо чувствовал это. Загнанный в угол убийца обычно испытывал страх.

Лорд Бенсонхерст встал, давая понять, что разговор окончен.

— Дальнейшее расследование должно быть прекращено. Я пришел к выводу, что это убийство не подлежит раскрытию. Вы с самого начала пошли по неправильному пути, и теперь убийцу невозможно найти. Считайте, что вам повезло, поскольку я мог бы арестовать вас за соучастие в преступной деятельности.