Теперь дыхание Минны сделалось прерывистым. Значит, Прескотт знал, что магазин отца больше не работает! Прошло всего три месяца с того дня, когда магазин был закрыт и продан. Тот, кто не является постоянным покупателем, не мог знать этого. Однако лорд Прескотт знал. Должно быть, он знает и нечто большее.

— О нет! Как обидно. А что стало с владельцем?

В его голосе почувствовалось раздражение.

— Может быть, поговорим об этом позже?

.— Нет, — капризно ответила она, лаская пальцами кончик возбужденной плоти сквозь ткань. — Я хочу знать сейчас. Что случилось с мистером Холлидеем?

— Его… арестовали.

Минна побледнела. Он знал и это!

— Почему?

Прескотт тяжело вздохнул:

— Я… не могу вспомнить.

— Постарайтесь.

Он сжал ее запястье своей большой мозолистой рукой:

— Я понимаю, что ты ужасно неопытна в таких делах, однако знай — мужчина в подобном состоянии меньше всего хочет говорить о другом мужчине. Ты не думаешь, что мы могли бы продолжить этот разговор позже?

Нет, воспротивился внутренний голос. Потом будет поздно. Получив удовольствие, он ничего не расскажет об ее отце. Надо, чтобы он заговорил сейчас.

— Конечно, — покорно сказала Минна. — Как скажете. Перейдем к шестой странице?

Однако Минна заметила изменение в его поведении. Казалось, он испытывал нетерпение, раздражение и даже… гнев. Не из-за нее, она была уверена в этом. Его беспокоило что-то другое, от чего он явно расстроился.

— Не могу поверить, что позволил себе потерять контроль над собой, — сказал он.

Минна удвоила свои усилия. Она оттянула ворот его рубашки и поцеловала его в мочку уха, ощутив ее мягкость и податливость. Его скулы напряглись.

— У меня сложилось впечатление, что ты просто играешь со мной. Ты не пытаешься соблазнить меня. Ты пытаешься манипулировать мной.

Минна отклонилась, чтобы заглянуть ему в лицо. Его пыл явно угас.

— Что вы имеете в виду?

— И мне хотелось бы знать… зачем?

— Не говорите глупости. Я пришла сюда по вашему приглашению.

— Это верно. Я пригласил тебя, а не эту… эту…

— Куртизанку?

— Вот именно.

— Вы заплатили за куртизанку и получаете то, за что платили.

— В таком случае, возможно, я заплатил слишком много.

Минна ужасно разозлилась, но не подала виду. Она должна опять довести его до «момента уступки». Минна прижалась губами к его губам, медленно двигая головой из стороны в сторону, как это делали Лолли и остальные девушки. Это вызывало приятные ощущения, и она обнаружила, что ей нравится запах его одеколона. Она даже начала слегка постанывать.

Он положил руки ей на плечи и отодвинул ее. Затем покачал головой и улыбнулся:

— Я так и думал. Ты выглядишь как куртизанка, а целуешься как маленькая девочка.

Ну, это уж слишком. Минна не смогла больше сдержать гнев и с силой ударила его по лицу.

Его глаза, которые минуту назад смотрели на нее с веселым удивлением, теперь сузились, и в их глубине промелькнул затаенный гнев.

— Кажется, мы дошли до конца твоей истории. Теперь начнем с первой главы моей книги.

Он схватил Минну за предплечье и потянул в направлении двери.

— Куда вы меня тащите? — крикнула она.

— Куда надо.

— Прошу прощения.

— Пока рано просить прощения, но скоро придется.

Он открыл дверь и потащил Минну за собой по коридору мимо лестницы, в другую комнату. Затем резко распахнул дверь кабинета и толкнул ее вперед.

Минна вскрикнула, едва не налетев на массивный письменный стол, и повернулась лицом к Прескотту.

— А теперь, — сказал он, снимая сюртук, — я задам тебе несколько вопросов, и ты ответишь на них. Честные ответы позволят сократить боль.

— Боль? — с ужасом переспросила она. — Какую боль?

— Я буду задавать вопросы, — глухо повторил он. — Сейчас я пойду в гостиную за плетью, а когда вернусь, надеюсь застать тебя склоненной над столом, с юбками, поднятыми до талии, и с искренним извинением на губах. Понятно?

Сердце Минны так гулко колотилось, что она едва слышала Прескотта. Она посмотрела в его суровое лицо.

— Я сказал: «Тебе понятно?»

Она инстинктивно хотела отрицательно покачать головой, протестуя против унижения быть битой плетью. Однако страх заставил ее сказать то, что он хотел услышать.

— Д…да.

Он поджал губы.

— То есть «да, сэр»!

Ее горло сжалось от негодования.

— Я ни одного мужчину не называю «сэром».

На лице Прескотта появилась удовлетворенная улыбка.

— В таком случае это будет твой первый урок.

Он повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

«О нет!» Минна почувствовала себя так, словно ее должны сейчас казнить. Что теперь делать? Она бросилась к двери и ухватилась за ручку. Однако неожиданное озарение заставило ее остановиться. Этот человек знал, что случилось с ее отцом. Ясно, что именно он способствовал его аресту. Если она сбежит сейчас, то никогда не узнает, как отомстить. Она должна во что бы то ни стало остаться.

Мысль о том, что она будет избита плетью, угнетала ее. Но будет еще хуже, если она лишится возможности отомстить за отца. К сожалению, чтобы наказать Прескотта, она должна сама пострадать.

А может быть, если она будет послушной и понятливой и будет делать все, что он скажет, ей удастся избежать побоев. Минна оглядела комнату. Повсюду были разбросаны бумаги и книги, сброшенные с полок. Ковер был усеян корреспонденцией. Казалось, кто-то перевернул всю комнату в поисках чего-то. Свечи на столе уже почти догорели, но Минна смогла разглядеть валявшиеся на нем газеты.

Она с беспокойством посмотрела на стол, где предстояла порка, и тяжело вздохнула. Затем положила локти на стол, испытывая невероятное унижение, и склонилась над сегодняшней газетой «Тайме».

Перед ее глазами оказалось объявление:

«Похороны лорда Прескотта состоятся завтра.

Помощнику мэра будут оказаны необходимые почести.

Лорд Родерик Прескотт будет предан земле завтра в три часа дня после соответствующей церемонии, на которой должны присутствовать многие члены парламента, включая лорд-мэра Александра Бенсонхерста».

Над этим объявлением был помещен портрет мужчины лет пятидесяти, с большими усами и лысой головой. Этот человек вовсе не был похож на мужчину, которого она пыталась соблазнить несколько минут назад.

В голове ее возник вихрь вопросов, вызванных этим объявлением в газете. Но одно она знала определенно: мужчина, чьи приближающиеся шаги были слышны за дверью, должен был кое-что объяснить.

Она стояла возле стола, скрестив перед собой руки и держа в одной из них сложенную газету.

Он стремительно вошел в кабинет и был ошеломлен ее вызывающим видом. Она получила большое удовольствие, прочитав такую реакцию в его взгляде.

Без куртки он казался еще более грозным. Облегающий жилет подчеркивал выступающие мускулы его торса, а рукава сорочки делали его руки еще крупнее. Кожаная плеть в его руке должна была заставить слабую женщину просить пощады. Но она была теперь вооружена знанием.

— Прежде чем начнете меня наказывать, разрешите мне высказать свои сожаления.

— Ты поплатишься за свое ужасное непослушание. Не думай разжалобить меня теперь своими извинениями.

— Возможно. Простите, что нарушила ваши инструкции. Я знаю, что мне не позволено задавать вопросы, однако есть одна вещь, которую я должна узнать перед тем, как подвергнусь наказанию.

Он сложил руки на груди, выпрямившись во весь рост:

— Ну?

Она бросилась на него, лупя его газетой:

— Кто вы, черт возьми, такой?!

Пораженный ее нападением, он поднял руки, защищаясь от ее ударов. Она закричала на него, подтверждая каждое слово шлепком газеты:

— Вы — не — лорд — Прескотт! Вы — самозванец!

— Стоп! — закричал мужчина, отступая в угол.

— Объяснитесь! Вы дьявол, вы подлец, вы сукин сын!

К удивлению Минны, мужчина начал смеяться. Раскаты смеха сотрясали его плечи, в то время как он старался уклониться от ее ударов. Похоже, что она не била, а щекотала его. Разозлившись, Минна ударила его сильнее.