А также мне предстояло разобраться в себе и решить, что же теперь делать с Джеком. Он настаивал на совместной жизни, причем разговор об этом, состоявшийся еще после нашей первой ночи, я помню как сейчас.

– Натали, – сказал он, любуясь мной, когда, выскочив из постели, я облачилась в его подарок, о котором так долго мечтала, – я хочу, чтобы мы жили с тобой вместе.

– Ты делаешь мне предложение? – Кружевное розовое платье нежно обнимало мои плечи и отвлекало от серьезных бесед.

– Помнишь, я говорил, что у нас с тобой будет не как у всех? – напомнил он.

– Да, – отозвалась я.

– Я хотел бы с тобой об этом поговорить. Сейчас многие из моих друзей имеют красавиц жен в Париже, в Москве... это стало нормой, они перезваниваются, справляются о здоровье, даже имеют общих детей. Временами супруги встречаются. И они сами, и общество относится к этому спокойно. Никому не приходит в голову спросить: «Это у вас называется семьей?» Не знаю, как переживает разлуку женщина, а мужчина страдает от одиночества, он все один да один. Временами у него появляется партнерша.

– Ах, однако, появляется? – легкомысленно вставила я.

– Ты меня не дослушала, – обиделся Джек. – От пустоты и одиночества он цепляет одинокую сослуживицу или где-нибудь на вечеринке неприкаянную уродину.

– Почему именно уродину? – не выдержала опять я.

– Потому что ему не нужно проблем. Он ведь имеет красавицу и умницу жену. Так через всю жизнь до старости проживает двойной жизнью. Это не для меня!

Я мысленно перенесла ситуацию на нас. Красавицей, правда, меня никто не считал, но и уродиной тоже. Когда у меня светло на душе и я в порядке, наряжусь, например, как сейчас... В этом случае мне все говорят: «Ты сегодня хороша необыкновенно, ты отлично выглядишь!» Потому что у меня расцветает душа! Я вновь представила себя, как в детстве, той самой девушкой из волшебной шкатулки, у которой всегда есть завтра.

Например, некрасивость Люси, жены Кости, я обнаружила только в последний раз, в осиротевшем без хозяина доме. Раньше мне приходилось видеть ее светящейся, элегантной. Несмотря на связь Кости с Аленой в последнее время, чувствовалось, что он любил свою жену, семью, дом. А Алена? Кем была для него Алена? Данью моде, капризом богатого человека? От Алены невозможно отказаться, ей невозможно противостоять. Это не пустоголовая подруга Даши, это даже не Даша! Алена – личность! А Костя всего лишь грешный человек. Согрешил, но покаялся. Поэтому решил ее оставить. Именно не бросить, а оставить. Он сделал это во имя Люси, семьи, а также в интересах самой Алены. Он помог ей сделать карьеру, открыл мир и дорогу в него. Он обеспечил ее всем.

– У нас так не будет, – прервал тогда мои размышления Джек. – Я предлагаю тебе переехать ко мне. Навсегда.

Я возразила ему, объяснив, что потеряю свою профессию, так как работу по специальности в чужой стране никогда не найду. Кому нужен психолог без свободного английского, да и диплом мой американцы никогда не подтвердят.

– Я все обдумал. – Джек был серьезен. – Ты будешь так же, как моя бывшая жена, работать у меня в клинике ассистентом. Конечно, придется подучиться и получить соответствующий сертификат. Но во имя любви... – Джек улыбнулся. – Правда, ты не сказала еще, что любишь.

– У нас ведь не как у всех, – напомнила ему я. – Об этом говорят поступки человека. Не так ли?

– Да, – подтвердил он, – твое решение и будет признанием в любви.

Несмотря на мое безоблачное настроение после первой ночи, он опять был серьезен.

Женя сразу же опередил мой вопрос об Андрее:

– Ты можешь сына взять с собой. Он будет у нас продолжать учебу.

Я помотала головой, обижаясь, что переезд в Москву самого Джека нами не обсуждается вовсе.

– Хорошо, ты сможешь в любой момент прилететь к нему или он к тебе. – Джек предлагал всевозможные варианты.

– Не знаю, смогу ли я без него...

– А он без тебя смог?

Я очень любила своего сына и прощала ему все, даже то, что он остался с отцом. Где-то я читала, что мамы мальчиков любят больше, чем девочек. На подсознательном уровне. Таков закон природы. Чаще подходят к ним, когда они плачут, не раздражаются на капризы. Во взрослом возрасте тоже.

– Я не тороплю тебя с таким серьезным решением, – сказал тогда Женя, – но не хочу, чтобы мое ожидание продолжалось вечность.

С того дня прошло совсем ничего, но всякий раз, как он звонил, напоминание звучало из его уст. После произошедшей трагедии, нашей встречи на опознании в Турции мы перестали об этом говорить.

Сегодня его звонок в предрассветной тиши меня напугал.

– Прости, – извинился Джек, – знаю, что тебя разбудил. Но во-первых, мне надо тебе сообщить кое-что важное, а во-вторых, нет, наверное, это все-таки во-первых, я не могу больше без тебя жить.

– Женя, Женечка, – прошептала я, чтобы не разбудить Машеньку, и, надерганная ночными событиями, по-бабьи завыла в трубку, – ты мне так нужен, я не знаю, совершенно не знаю, как быть.

С другого конца провода и земного шара я услышала:

– Это твое признание в любви?

Я завыла еще громче.

Нарыдавшись вдоволь, я вытерла слезы и, собрав себя в кулак, спросила:

– Женя, а что все-таки было «во-первых»?

– Понимаешь, все события, происходящие в последнее время, связанные с Москвой, меня сильно мучили. Хотелось поговорить об этом со специалистом, и я вспомнил, что некогда оперировал одного полицейского. У него был рваный шрам на лице – следствие освобождения заложников при захвате самолета. Операция в нашей клинике была дорогостоящая, не по деньгам простому полицейскому, но страховая компания оплатила. Полицейский спас огромное количество людей, получив при этом ножевое ранение прямо в лицо. У него была раздроблена челюсть. Я когда-нибудь расскажу тебе эту историю. После по-настоящему героического поступка и лечения он быстро пошел в гору, стал возглавлять отдел по борьбе с особо опасными преступлениями. Мелькал на телеэкранах. На его счету сотни раскрытых дел, в основном террористического характера.

– Джек, ты о чем?

– В общем, – Джек не обратил внимания на мой вопрос, – полицейский оказался толковым парнем. Так вот, я решил поговорить с ним об исчезновении Константина Алегрова, о том человеке, что приходил к Санди...

– Поняла, – перебила я Женю, – что, что он тебе посоветовал?

– Мы с ним беседовали долго. Он очень подробно выспрашивал меня обо всем, заставил восстановить цепь событий от поездки Алегрова в Африку до поисков мной в Москве коллеги, что пригласил меня на операцию. Помнишь, я тебе говорил, что он пропал в горах Швейцарии?

– Помню, – заторопила я Женю.

Мне не терпелось узнать, что посоветовал ему криминалист.

– Он навел кое-какие справки. Человек, который шантажировал мою бывшую жену, опознан. В отеле, где мы жили с Санди, камера слежения запечатлела на пленку его физиономию. Сейчас его ищут.

– Видишь, как хорошо платить налоги. Твоя полиция тебя бережет!

– Согласен, – не приняв мою шутку, опять серьезно отозвался Женя. – Если бы я обратился своевременно, его могли бы уже задержать. Однако полицейский считает, что он шестерка и вряд ли знает, зачем его послали.

– Если его задержат, он многое может рассказать, – возразила я.

– Да, только скорее всего целью было привлечь большее внимание к исчезновению главного действующего лица – Константина. Если бы меня захотели найти, нашли бы. Ведь я не прятался. А почему-то искали тогда, когда я не ночевал в номере. Все было рассчитано: запугать Санди, а через нее меня.

Надо сказать, я подумывала об этом тоже. Если бы Джеку хотели заткнуть рот в деле с операцией, сделали бы это эффективнее. Во всяком случае, у нас в стране, где частенько слышно о расправах над известными и богатыми людьми, это не шутка. Значит, визит к Санди преследовал иную цель. Какую?

– Кто-то хотел, чтобы я трезвонил в Москву, искал либо пропавшего в горах, либо публичного человека Алегрова. Конечно, этот кто-то не предполагал, что я полечу в Москву.