– Спасибо вам за кредит. – Опрометчиво начав этот разговор, я решила сменить тему. Ну не могу я в своем положении сочувствовать ей, не могу – и все!

– Собираешься брать наличными или перевести? – ощутив мое нежелание слушать ее душеизлияния, обиделась Алена и, разложив на столе бумаги, стала показывать, где поставить подписи.

– Еще не знаю. Скорее наличными, ты ведь знаешь, как у нас продают квартиры.

– Хорошо, в ближайшее время позвоню Сереже, скажу, когда приходить, – спрятав все в стол, сухо буркнула подруга.

Я напряглась, ведь она не знала, что мы разошлись.

– Лучше мне... на сотовый. – Мой голос прозвучал как унизительная просьба.

– Наташ, он что, не знает про квартиру? – сообразив, вскинулась Алена.

– Нет, не знает.

– Что-нибудь случилось?

– Случилось. Он меня бросил, – отрезала я.

– Когда? – Ее брови взлетели вверх.

– Недавно.

– Ой, Наташа, как же ты теперь? – В ее голосе прозвучало искреннее женское сочувствие.

– Как видишь. – Я постаралась сделать неунывающее лицо. Уж очень не хотелось, чтобы школьная подруга жалела меня.

– Ты сильная. Молодец. А я... – Алена махнула рукой. – Я тебе не говорила, ведь я и Костя...

– Догадываюсь.

– Нет, ты не догадываешься.

– Ты о чем?

– Я тебе скажу сейчас одну вещь, ты ведь врач, может, ты поймешь.

– Постараюсь.

– Кости больше нет, – загадочно произнесла она.

– Ты ведь уже сказала.

– Нет, я не о том. Он исчез, растворился.

– Такое в бизнесе тоже случается.

– Возможно. – Алена нервничала, я чувствовала, что в ней борются какие-то чувства, ей хотелось рассказать какой-то секрет. – Некоторые просто сбегают за границу, а он...

– Что он?

– Он сменил пол. – Выпалив это, Алена сама испугалась и стала оглядываться по сторонам, будто опасаясь, что кто-то подслушает.

– Это ка-ак? – Ожидая всего, что угодно, только не этого, я, психотерапевт, не знала, что нужно говорить в таких случаях. В моей практике такого не случалось.

– Тебе, наверное, лучше известно, как это делается. А я, ты веришь, не могу найти ответ. Могу только сказать, что он был нормальным мужиком. – Я продолжала таращиться на нее и молчать. – Ну не супергигантом, так, обыкновенным, но ведь этого нельзя не заметить, ведь у него жена, дети... Наташ, а? – Алена разрыдалась.

– Подожди, не плачь. – Мне стало жалко подругу. И еще... я не могла в это поверить. – Ты точно знаешь?

– Нет.

– Ну вот видишь. – У меня отлегло от сердца. – Скорее всего это очередная сплетня. Чего только о богатых не болтают.

– В том-то и дело, что никаких сплетен нет. Ни одна душа об этом не говорит. У меня информация от очень надежного человека. Пока я тебе не могу раскрыть, от кого. Наташа, я понимаю, что я на него не имела никакого права. Но он обещал, говорил, что любит меня.

– Ты верила?

– А что, не надо было?

– Алена, он нам не был близким другом, просто Сергей готовил для него банковские программы, коды; Сережа рассказывал, я толком не слушала, мне это неинтересно было, поэтому ничего не знаю.

– Ты не думай, что я неблагодарная. Я понимаю, что ты сделала для меня. Но видишь, мне не помогло, даже наоборот.

– Алена, ты так же красива, как была в юности. У тебя очень приличная работа, о которой каждый может только мечтать. У тебя нет материальных проблем, – заученно, как будто разговариваю со своей пациенткой, произнесла я.

– Да, но у меня нет личной жизни.

– Ты ведь сама на это пошла, когда связалась с Костей, – упрекнула я ее не как врач, а как подруга.

– Наташа, ты не знаешь, что такое огромные деньги.

– Не знаю, – довольно безразлично согласилась я.

– Огромные деньги – это все, что пожелаешь: шубы, драгоценности, автомобили.

Я попыталась представить. Воображение рисовало серебряные авто, многокомнатные хоромы, собственные бассейны. Больше ничего такого. Ужасно, когда нет денег, чтобы, как мне, негде было жить. Если подумать, то некоторым и того хуже. Но как это хуже, тоже представить не могла, потому что всегда жила в Москве, с папой, с мамой. Они поили меня, кормили, хоть и не бог весть чем, одевали, тоже далеко не по моде, просто, чтобы не простудиться. Короче, мне было тепло и не голодно. Представить, что такое очень много денег, я не могла. А если не могла, значит, и не надо мне столько. Вообразить, что Алена купалась в чужих деньгах, а при этом у Кости жена, дети, которым он отдает тепло, любовь?

– Все эти богатства без любви? – Все-таки я хотела разобраться.

– Я же тебе объясняю, он говорил, любит, с женой разойдется...

– Все так говорят, – устало бросила я, – а вот Сережа сделал. – Горечь, с какой я произнесла эти слова, навела ее на мысль.

– Он что, нашел себе другую?

– Нашел. Королеву красоты.

– Наташка, ты ведь еще в школе всегда такая правильная была, умная. Зачем ему какая-то королева красоты, пустышка?

– Ты ведь не пустышка?

– При чем тут я! – в сердцах воскликнула Алена.

– Тоже могла бы стать королевой красоты.

– Ты что? У меня и в мыслях такого не было. Я всю жизнь карьеру хотела сделать. Я бизнесвумен. Мне моя внешность скорее мешала в жизни, чем помогала.

– А ты пробовала искать Костю?

– Вначале просто не поняла, обиделась. Рассчитывала, что прибежит сам. Потом, когда попыталась его найти, было уже поздно.

– Встретишь еще кого-нибудь.

– Что ты такое говоришь? Ты встретила?

– Да, – вдруг ни с того ни с сего призналась я.

– Не может быть! – Алена по-настоящему удивилась. – Нет, мне такого уже не найти.

– Он же тебе не нравился, сама жаловалась: урод, такой-сякой.

– Наташа, подумай сама, где мне найти человека с такими, как у Кости, деньжищами... А по-другому я уже не смогу. Всегда сравнивать буду. Испорчена. Я ведь все, что хотела, имела: драгоценности, путешествия, хоть луну с неба, пожалуйста.

Я вспомнила слова Джека: «Сравнение будет не в мою пользу». Только он ведь говорил о чувствах, значит, о духовности, а она – о деньгах, значит, о материальном.

– Все мои сверстницы за это время семьями обзавелись, детей нарожали, а я все ждала и ждала... счастья. На эти деньги, что он мне дал, целый детский дом или школу можно содержать, например, музыкальную или художественную. Я так люблю музыку, люблю слушать бардов. Мне стали нравиться хорошие картины. Однажды мы с Костей в Лувре целый день проболтались. Ведь раньше в школе меня из-под палки учителя в Третьяковку загоняли.

– Алена, зря так говоришь, ты не теряла времени даром, выросла, многому с ним научилась, будь благодарна судьбе.

– А теперь?

– Теперь меценатствуй, стань спонсором какого-нибудь бедного, но талантливого человека. Сделай доброе дело, пройдет время, и ты все забудешь.

– Ой, Наташка, твоя медицина бессильна! Такое не забывается!

– Доченька, мы так за тебя рады, – елейным голосом дышала в трубку мама. – Ты что же, совсем зазналась, квартиру купила, американского жениха завела, а родители для тебя на последнем месте? Приехала и не приходишь.

– О чем это ты говоришь? – удивленно спросила я маму.

– А что я говорю? Второй день тебе на наш телефон звонит Женя. Спрашиваем, кто такой? А он в ответ: «Жених».

– Интересно.

– Вот папа тоже говорит, что интересно. Ты разводишься, заводишь жениха, а мы узнаем об этом последними. Хоть бы посоветоваться с родителями пришла, мы ведь тебе не враги.

«И не друзья, – подумалось мне. – Я живу у посторонней женщины, а мои родители даже не спрашивают, где я ночую. Им так спокойнее, а вдруг опять что-нибудь попрошу».

– Наташа, папа с тобой хочет серьезно побеседовать об Андрее.

– А в чем дело? – Сын – мое больное место.

– Не дело, чтобы он жил там с этой...

– С кем?

– С мачехой, черт побери! Это же разврат. Мало ли чего! Она с ним почти одного возраста! Они остаются одни!