ГУМ с советских времен считался меккой всего самого-самого. Теперь там размещалось множество бутиков.
Бегу по длинному подземному переходу Охотного Ряда, глазею по сторонам, как и многие москвичи, сто лет сюда не заглядывала, а там, в подземке, чего только нет! И везде надписи известных фирм.
Останавливаюсь у обувной палатки. Продавщица ласковым голосом заманивает:
– Примерьте ботиночки, специально для вас, дама. Красивые, хоть в Америку поезжай.
Я усмехнулась:
– В Америку, говорите? Примерю, пожалуй.
Ботиночки оказались действительно хоть куда. Правда, шпилька высоковата. Я уж давно такими каблуками не баловалась. Все бегом, бегом, а без машины на шпильках далеко не убежишь!
Носочек узенький, белый, а сами ботиночки лаковые, черненькие, с белыми кантиками и шнурками. Удобные, экстравагантные и, наверное, модные.
– Модные, модные, – подтвердила девушка, – вы за такие деньги «Прада» не купите нигде, только у нас.
– Это «Прада»?
– А то!
– Я вообще-то в ГУМ собралась.
– Да что вы, женщина, там все так дорого, не подойти!
– А у вас, – осторожно поинтересовалась я, – сколько стоят?
– Всего двести баксов.
– Чего?
– Двести долларов, – пояснила она и добавила: – Какие это деньги?
Мне было очень интересно узнать, сколько эта девушка получает в месяц.
– А в ГУМе за них сколько возьмут?
– Не меньше четырехсот, а то и шестьсот.
– Чего?
– Долларов, – терпеливо повторила продавщица. – Сами посудите, в фирменном бутике они стоят в два раза дороже, а мы представляем продукцию разных фирм. Дорогих, – добавила она. – Где-нибудь в Париже вы к ним вообще не подступитесь.
– А в Америке?
– Что вы такое говорите? Я вот в «Космополитен» читала, что новая жена Тома Круза, Кэтрин ее зовут, покупает себе обувь за две тысячи долларов. Заметьте, не дешевле!
– Значит, эти будут выглядеть не очень презентабельно, – пробубнила я себе под нос.
Девушка возразила:
– Мой хозяин по блату у самого производителя покупает по несколько пар и привозит сюда, чтобы за большую партию пошлину не платить. Вы же слышали, как сейчас таможню прижали... – Продавщица все говорила и говорила что-то, а я уже представляла, как буду расхаживать по Америке вот в таких лаковых черно-белых ботиночках-шпильках.
– Уговорили, беру! – решилась я, и продавец завернула покупку.
Со свертком под мышкой прискакала на работу.
– Ты что, совсем с ума сошла? У тебя такие расходы с квартирой предстоят, – разбушевалась Светка, когда я открыла шикарную коробку, а из нее вынула ботиночки, завернутые каждый в отдельности в фирменную бумагу.
– Почему сошла с ума? Тебе не нравятся?
Прибежала медсестра Марина, у которой я снимала угол. Я надела ботиночки и прошлась по кабинету. Она всплеснула руками:
– Да о чем вы? Посмотрите, как отлично сидят. Кра-си-вые! Вы, Наталья Евгеньевна, в них как манекенщица!
– То-то и оно, – заметила Света, – они вычурные. Они не для тебя!
– Просто ты привыкла, что я в старых хожу.
В кабинет заглянула всезнающая хорошенькая Юлечка, которую Леня моему пациенту рекомендовал. Она в нашей клинике слыла модницей номер один.
– Вот что я вам скажу, – со знанием дела заявила Юля, – этот каблук и нос тоже – вчерашний день!
– Как? – ахнули все.
– Мода на узкие носы и шпильки уже прошла.
– А что же теперь?
– Носы круглые, чуть вверх приподнятые, как нос бульдожий, каблук типа наборного, в общем, более толстый.
– Шпилька – это классика, она не может выйти из моды! – защищала я свой выбор.
– А нос? И при чем тут «Прада»? – Юля подозрительно осмотрела коробку. – Помните, в фильме «Дьявол носит „Прада“», как Мэрилин Стрип опозорила новую сотрудницу, которая уцененный свитер носила?
– Знаете, у меня одна знакомая девочка дружит с модельером обуви, так он рассказывает, что их посылают в командировки в Италию, они там подсматривают новые образцы и заказывают партию, а о клейме договариваются. Хочешь «Гуччи», хочешь «Прада», – поделилась секретом своей подруги Марина.
– Надо с Леней посоветоваться, – заключила Света. – Ведь он же там бывал, знает...
– Советовалась, – мрачно сообщила я.
– И что?
– Сказал, что там только голливудские звезды выпендриваются.
– А как же «Секс в большом городе»? – вмешалась в разговор Юлечка. – Там девушки вовсе не звезды: журналистка, служащая. А туфли себе за пятьсот долларов позволяют и тряпки не дешевые носят.
Я даже перестала слушать, что они дальше обсуждают, доконал пример с Мэрилин Стрип. Это стало для меня последней каплей. Действительно, девчонки покупают глянцевые журналы, все про последнюю моду знают. А я как прилипла к шпилькам со времен маминой молодости, с детства помнила, как в маминых туфлях перед зеркалом крутилась, так до сих пор...
– Да что вы, модно, не модно. – В разгар дискуссии в кабинет незаметно вошел Леня. – Мы на конференцию едем, а не на показ мод. Там люди собираются заниматься серьезным делом. Если тебе очень хочется, – он обращался ко мне, – купи лучше деловой костюм. А в них, – он скорчил гримасу, поглядывая на блестящий двухцветный лак, – пусть Юлька и ее подруги на дискотеке скачут.
– На таких не наскачешься, высота сантиметров двенадцать и носок длинный – мешать будут! – усомнилась Мариночка.
Юля и вовсе не удостоила нас ответом.
– Ты их не носила? – спросила Света.
– Нет, я ведь сразу к вам, посоветоваться.
– В общем, беги, отдавай назад, – заключил Леня. – В течение двух недель по закону о правах потребителя все можно вернуть. Чек есть?
– Где-то тут был, – заволновалась я и заглянула в коробку. Все три женщины дружно принялись искать.
– Вот! – победоносно воскликнула Юлечка.
Чек мирно лежал под столом.
– Так жалко. – Я прижала ботиночки к себе.
– Наташка, ты такой однолюб, – застыдила меня Светлана. – Купи лучше на эти деньги купальник.
– Зачем Наталье Евгеньевне для командировки купальник? – поинтересовалась Юля.
– Для приемов у бассейна, у американцев это принято, парти называется. Правда, Леня?
– В принципе на парти можно не ходить. Это по желанию. – Леня пожал плечами.
– А вы пойдете? – Мариночка замерла, ожидая, что я отвечу.
– Не знаю, девочки. Здесь приходилось бывать.
– Расскажите, – пристали обе девушки.
– Один состоятельный человек нас с Сережей позвал. Правда, это происходило летом. У меня было белое льняное платье.
– Улет, – прокомментировала Юля.
– Мне его Сережа давно из Испании привез.
– А купальник? – не унималась Юлечка.
Видно, эта тема ее сильно волновала.
– Я под платье на всякий случай надела отдельный купальник. Подумала, что разденусь по обстоятельствам, если очень будет нужно.
– Разделись?
– Нет, к счастью, пошел дождь. Знаете, как это бывает под Москвой?
– А кто-нибудь был в купальнике?
– Конечно. Этот человек, кто устраивал прием, пригласил группу девушек, похожих на манекенщиц, скорее всего из агентства по обслуживанию.
Обе девушки, и Юля, и Марина, напряглись так, будто эта тема интересовала их больше всего на свете.
– Они были молоденькие, высокие, худенькие, в очень красивых купальниках, – продолжила я. – Девушки жались друг к другу и чувствовали себя неуютно.
– Почему?
– Дамы, которые были при кавалерах, поглядывали на них, скажем, не очень доброжелательно.
– Потому что их мужики пялились на этих девчонок, – со знанием дела заключила Юля.
Я пожала плечами.
– Так в каких эти девушки были купальниках, расскажите.
– Я точно не помню, но с какими-то блестящими вышивками в форме сердечек, птичек.
– Птички – это «Найк».
– Возможно.
– А купальники отдельные?
– Разные. Девушки мерзли, потому что погода была так себе. Официант обнес всех шампанским, но им пить не разрешили.
– Кто?
– С ними приехал молодой человек в белом костюме, каждой из них он был до плеча. Даже высокие каблуки не помогли.