В малахитовом подвале — Сок янтарный винограда; Стройный тополь серебрится, Там нарциссы за оградой; Соловьиные свирели Оглашают кущи сада… Задремавшего ребенка С лихорадочным лицом Уложили в колыбельку, Укачавши перед сном. — Чем уважить хворь-батони, Коль нуждаемся и в хлебе! Где бедняк парчи добудет Для гостящих батонеби? Нет у нас ковров, паласов И атласных одеял. Не взыщите, батонеби, С тех, кто горе лишь знавал! С виноградника и нивы Мы не собираем дань. На тахту мы скромно стелем Войлок и простую ткань. На порог положим ситец — Пусть он сходит за атлас, И, лоскутьями обвесив, Ярко мы украсим вас. Знаем, любите вы розы, Ароматные плоды. Я на грош купила сливок Вместо розовой воды. Молоко я в долг достану, Поклонюсь, упавши ниц, Напеку печений-хрусток, Дам и крашеных яиц! Нет у нас огней потешных, — Вам лампадка свет прольет. Буду жечь я в плошке масло С разрешения господ. О, не будьте слишком строги, Я вожусь с чужим бельем; Как малец покинул люльку, Добываю хлеб шитьем. Сколько слез я проливала, Как измучилась душа! Не взыщите, генацвале, Пожалейте малыша! АМИРАНОВА ЛУНА Ночь черна, как черный ворон, Ночь, как буйволова кожа. Тучи черные нависли, Мысли черные тревожа. Но нежданно бурку ночи Взрезал месяц — светлый витязь. Черной облачной ватаге Приказав: «Посторонитесь!» И кудельные туманы Потянулись вдоль нагорий, Журавлиной серой стаей Исчезая на просторе. В синем небе стройный витязь, Голубой, светловолосый, Озаряет и долины, И гранитные утесы. В золотистых искрах речка Вширь раскинутые пашни, Лес могучий и на склонах Храмы древние и башни. На крыльцо дитя выносят, — То обычай непременный,— Поглядеть на светлый месяц, На хранителя вселенной. Тишь. Но слышится шуршанье В серебрящихся затонах. Ночь сверкает светляками, Роем искорок взметенных. Небо — словно виноградник, Звезды — золотые птицы. Дать бы горлинку в подарок Детке в час, когда не спится! Улыбается светилам Мальчик в ярком лунном свете. «Солнце — мать, а месяц — папа, Золотые звезды — дети». Рад малыш глядеть на купол, Светом блещущим залитый, Где проходит витязь-месяц, Горд несметной звездной свитой. Мать ребенка подымает, Обратив лицо к светилу: — Видишь боженьку, сыночек, Там — за облаками, милый! Боженька, боженька, К сыну явись! Странствуешь в мире немало. Боженька, боженька, К сыну явись!— Мать умиленно шептала. Но господь не сходит с неба, Не растроганный мольбой. У младенца слезы льются — Тщетно хочет дотянуться Он до месяца рукой! Мать ребенка уложила, Старый выполнив устав. Древний месяц дремлет в небе, Просьбе матери не вняв И храня суровый нрав. * * * Чего же к небу мать взывала С таким волнением тревожным? Не для того ли, чтобы мальчик Узнал мечту о невозможном? Есть для детей мячи и куклы, Но есть мечты в подлунной шири. Уже постиг ребенок смуглый, Что возвышает в этом мире. Недосягаемо от века И неподвластно нашим силам, Оно чарует человека, По небу странствуя светилом. И мальчик негодует, плача, Что тщетны все его усилья… Ужели эта незадача У малыша подрежет крылья? * * * Повествуют о прошлом медово, Как сказители, бабка и мать; И властительный голос былого В тишине оживает опять. Разве месяц не сказочник новый, Проходящий по светлой стезе? Погляди, — уж не серп иль подкова, Полный круг засиял в бирюзе. |
