И что с того, что мир огромен?

Паши чужое поле вновь.

Тягаясь с хищником пернатым,

Пролить напрасно можешь кровь!

Чужие здесь сады и нивы,

И даже полевой цветок,

А мы и без земли и влаги

Взрастали, как олений рог.

Подобно горным водопадам,

Мы сна не знали никогда.

Нас в пепел обратить могли бы

Неистовые господа.

Где водопады нагорий

В щель загоняет скала,

Он ухватился за крылья

Царственной птицы — орла.

— Дай мне упругие перья,

Я господину отдам.

Хоть залечу в поднебесье,

Барин настигнет и там.

О, уступи, не противься!

Жизнь моя слишком тяжка!

Пять малышей я питаю,

Мать и отца-старика.

— Кем же я буду без крыльев

В небе, где блещут лучи?

Надо мне звезды когтями

Щедро рассыпать в ночи.

С солнцем сдружившийся в небе

Разве опустится вниз?

Перьев орел не уступит,

Гордо взмывающий ввысь!

Клювом орел защищался,

Кровь проливая на мхи,

И на утесы летели

Клочья дырявой чохи.

В бездну песок осыпался —

Крыльями сброшенный прах;

Трещин края зачернели

На обнаженных пластах.

Так, без свидетелей, бились

Оба — один на один;

А за богатой трапезой

Сытый хмелел господин.

Горе и слезы в лачуге.

Дети, как птахи в гнезде.

Смерть и орла и безумца

Подстерегает везде!

— Мирно и дружно живите! —

Ветер к строптивцам взывал.

— Оба князей разгромите! —

Звал, громыхая, обвал.

— Перьев лишат и рубахи

Баре! — ледник прокричал.

— Бейте господ! — водопады

Грозно гремели меж скал.

Бились орел с человеком

В остервененье немом.

Жизнью ловец поплатился,

Хищник — могучим крылом.

Орел упал на голый склон нагорья,

Как с высоты — потухший метеор.

Охотник падал гибкою лозою,

Секущим градом сбитой с гор.

Леса объял неодолимый ужас.

Застыли тени на ковре травы.

И, мнилось, мир взывает возмущенный;

— Зачем тиранам покорились вы?!

Заря раскалилась жаровней,

Сиянье в горах разлилось;

А ветер лохмотья одежды

До крыши убогой донес.

И мать, причитая, вопила,

Что сгинул единственный сын;

И ветер гудел, налетая,

И путал ей пряди седин.

Чтоб слез не заметили люди,

Папаху надвинул отец…

То в буре, казалось, стонала

Сосна, нагибая венец.

О муже скорбя, о погибшем,

Упав, голосила жена

И вся извивалась от боли,

Как молния в тучах, она…

О, сколько и сотен и тысяч

Героев повергнуто в прах!

Так в Грузии выросли горы

На крови людской и костях.

Окончен сказ…

                   Три верных сердца

Охватывает пламя мук.

Молчат, но гнев проходит дрожью

По жилам мускулистых рук.

И помыслы троих едины,

И меч уже готов разить.

Но с кем же будет поединок?

Кого же, проклятого, бить?

Молчат и вслух еще не скажут.

Застыл бровей упрямый лук.

Но на стене метнулись тени

Грозящих барам крепких рук.

Взошла луна. Кура с Лиахвой

Шумят у Гори, волны мча,

Сверкая в серебристом свете,

Как два скрещенные меча.

И сон увидел спящий мальчик:

Застыли горы в лунной мгле,

На страже став, как великаны,

Издавна верные земле.

Примчался с Гори-Джвари всадник

И, словно буря налетев,

Бесстрашно поражает каджев,

Уже сдержать не в силах гнев.

Малыш, готовый сам сражаться,

Хватает сабли рукоять. —

Сынок, чего тебе не спится? —

С тревогой спрашивает мать.

Но стало гаснуть сновиденье,

Светлеет в небе лунный круг,

И детства омрачить не сможет

Незабываемый испуг.