СУДЬБА КАРТЛИ Кто скорбел о нашей жизни С вековечною борьбой? Вражью злобу в нашей Картли Разве видел глаз чужой? На богатства наши зарясь, Кто не шел на нас войной? Гибли мы у врат Европы, Ордам путь закрыв собой. Кто скорбел о нашем крае, Беспощадно разоренном? Кто в те дни пришел с подмогой, Вняв хоть раз несчетным стонам? Наша кровь текла Курою, Нестихающим Рионом, И страна в огне тонула, Как в потоке разъяренном. Шли враги. Откуда? Сколько? Как измерить океан? Мнилось, все смывают ливни, Села рушит ураган. А сады уничтожались Саранчой из дальних стран — То ватагами османов, То ордою половчан. Враг безумствовал, пустыню Оставляя за собою. Сколько жалоб мы исторгли, Обессилены борьбою! «Меж потоком и пожаром Мы покинуты судьбою. Нас пожрать грозится пламя, А поток — залить водою!» Но, повергнутый нещадно, Каждый боль свою скрывал, В горных дебрях и пещерах Он убежища искал, Сберегал и дух, и волю, Находя приют меж скал, Но у раненого барса Слез никто не исторгал! Скован, но с могучей волей, Наш народ с седых времен Дерзновенным Амираном Был на подвиг вдохновлен. Гордый мыслью и делами, С древних гор взирает он, Дух его в громадах башен На века запечатлен. Вот хребет, где турьи тропы, В высь уйдя, от взоров скрыты, Стены с каменной резьбою, Город, выбитый в граните, Цепью вьющийся орнамент, Лани, врезанные в плиты, Тигр с грифоном в поединке, Тяжкий свод, лозой увитый. О, седые фолианты, Где причудлив птиц узор, Вязь письма и переплетов Позолоченный убор, Меч с насечкой золотою, Круглый щит, слепящий взор, Циклопические стены И развалины меж гор!.. Сколько их, чья мысль не меркнет, Четко врезанная в камень, Сколько мастеров бессмертных С чудотворными руками! Те, чей труд живет поныне В башне, хронике иль храме, Отошли, своих творений Не отметив именами! Где их кости истлевают, — Чей поведает рассказ? Где гробница Руставели, Возвеличившего нас?! Кто оплакал прах Бесики? Где Саба-Сулхан угас? Вспомним видевших Арагву Лишь в мечтах, в бессонный час! Кто исчислит всех, чьи взоры Грозным мужеством горели, — Ратоборцев Саакадзе, С кем враги сойтись не смели, Зезву — льва в смертельной схватке, И Шалву Ахалцихели, И арагвинцев, проливших Кровь свою в крцанисском деле! Этот мир неумолимый Храбрецов беде обрек, И в залитых кровью свитках Сколько слез и горьких строк… Вспомним тех, кто был отравлен И врагу отмстить не смог, И сломавшийся со стоном Саакадзевский клинок! У народов непреклонных Не приметишь седины, Как бы ни были бедою Их года отягчены! Веря в солнце, как пристало Детям солнечной страны, Шли в бои, как сталь упорны, Нашей родины сыны! КРЕПОСТЬ ГОРИ Стоит твердыня, грозная, седая, Как ветеран, держащий древний стяг. Здесь на скале ограда крепостная Воздвигнута на крови и костях. Седой оплот несломленной защиты, Как некий остров, из пучин возрос; Руины стен и вековые плиты Взгромождены на сумрачный утес. Была твердыня огненною торней, Где с кровью хлеб спекался среди скал. Здесь Амиран, мятежник непокорный, Прикован был, но воли все алкал! * * * Картлийцев прародитель Уплос С костями известь тут смешал, А ныне ящерицы дремлют — Где кровью обагрялся вал. Здесь Искандер разбил ворота И мир потряс, как ветви ив. Рубили панцири монголы, Холмы из черепов сложив. Здесь Митридат с войсками римлян Тягался, чтобы мертвым лечь. Здесь на валу в руке араба Сверкал калифа грозный меч. Здесь кизилбаши и хазары Летели на степных конях, Топтали тяжко нашу землю, Домчав до нас азийский прах. Цветы не знали здесь цветенья, А птицы — гнезд, в тоске крича; Здесь камни обросли стрелами И нивы стригла саранча. |
