Конечно, подобная предосторожность была нелепой, и все же, прежде чем пуститься в путь, он вынул «манурин» из кобуры. С фонариком в одной руке и револьвером в другой Ари перешагнул через торчащие из стены камни.

Сердце рвалось у него из груди, когда он начал спускаться в сырой и холодный коридор.

Свет от фонарика был слабым, но все же его хватало, чтобы видеть, куда ставишь ноги. Стены походили то на твердый камень, то на известняк, в полумраке и не разглядишь. Пол покрыт тонким слоем земли, местами размокшей.

Он продвигался вперед, держась настороже. Спуск становился все круче, а коридор — все теснее. Ари не сумел бы объяснить, в чем дело — в разреженном воздухе или охватившей его клаустрофобии, но дышал он с трудом. Чем больше он углублялся в чрево столицы, тем меньше ему верилось, что это обычный вход в катакомбы. Он не знал, куда вел коридор, но был почти уверен, что вскоре окажется на такой глубине, на какой не бывали и самые знаменитые из парижских диггеров.

Охваченный любопытством, Ари спускался все ниже, почти забыв о друзьях, ожидавших его наверху. Постепенно он утратил ощущение времени и пространства. От колючего холода у него онемели пальцы и затылок. Голова уже кружилась, а коридор все не кончался…

Вдруг свет фонарика потускнел, начал мигать, и Ари тут же остановился. Он постучал по корпусу, думая, что отошел контакт. Но фонарик окончательно потух.

Внезапно он очутился в непроглядной темноте. Инстинктивно Ари сунул оружие в кобуру, убрал фонарик в карман и уперся ладонями в стены.

Он старался не поддаваться панике, но кромешная тьма давила на него.

Продвигаться дальше немыслимо, это слишком опасно. Он вынужден: повернуть назад, так и не узнав, куда ведет тайная дверь Виллара. А ведь он был в двух шагах от цели! Хотя, может, так оно и лучше. Друзья беспокоятся за него. Будет разумнее вернуться сюда с необходимым снаряжением. И все-таки помимо воли глубокое разочарование охватило его.

Переведя дух, он нехотя двинулся в обратную сторону. Держась обеими руками за стены, он старался не терять равновесие, но то и дело спотыкался. Вскоре Ари, измученный холодом, усталостью и нервным напряжением, почувствовал, как на него навалился глухой страх, с которым он не в силах совладать.

Задыхаясь, он ускорил шаг. Но чем дальше, тем больше ему казалось, что он угодил в свой детский кошмар, где за ним гнался сам дьявол, которого он не видел, а убежать не мог, потому что ноги его не слушались. Разумеется, это было просто смешно, но постепенно детский страх захватил его целиком.

Тут он поскользнулся и рухнул во мрак. Падая, Ари сильно ударился о выступавший из земли камень. Голову пронзила острая боль. На несколько секунд он, видимо, потерял сознание. Оглушенный, он лежал на спине, смотрел, как в густой тьме перед глазами танцуют светящиеся точки, и чувствовал липкую кровь, текущую по вискам.

С глухим стоном он поднес руки ко лбу и, коснувшись раны, содрогнулся от боли.

Что за игру ты затеял, Виллар?

Теряя рассудок от невыносимой боли, прикованный к земле, он паниковал все сильнее.

Я не умру в этом месте. Только не здесь, только не сейчас.

Казалось, огромная незримая тяжесть навалилась на него и вот-вот задушит.

Что за игру ты затеял, Виллар? Зачем ты заманил меня сюда?

Его передернуло от вкуса крови во рту.

Зачем ты заманил меня сюда? В недра Земли? В недра меня самого? Что я должен увидеть здесь? В этой тьме?

Ари попытался приподняться на локтях, но не смог удержаться.

Берегись, ибо есть двери, которые лучше никогда не открывать.

Он откашлялся, сплюнул кровью.

Думаешь, я на это неспособен? Открыть эту дверь? Я не боюсь, Виллар. Заглянуть внутрь, одолеть демона. Я знаю, что за этой дверью! Там женщина, та, которую я люблю. И я не боюсь, Виллар. Уже не боюсь. Я теперь не один.

Рукавом он вытер губы.

Я теперь не один.

Ари часто дышал. С минуту он лежал на спине, надеясь, что боль в голове хоть немного утихнет, но легче не становилось, и он снова попытался подняться.

Из последних сил преодолевая тяжесть, приковавшую его к земле, он встал на одно колено и едва не потерял сознание. Впотьмах Ари оперся рукой о стену. Голова кружилась все сильнее. Словно он беспросветной ночью катался на карусели. К тому же он понятия не имел, в какую сторону повернуть. Где теперь выход?

Он попробовал выровнять дыхание и снова подняться, опираясь на ноги и держась за стену. Кое-как выпрямившись, он замер, расставив ноги, чтобы обрести равновесие. Когда головокружение немного утихло, он отыскал в кармане зажигалку, поднял ее повыше и зажег.

Из темноты проступили стены подземелья. Он медленно поводил вокруг неровным огоньком, силясь рассмотреть, с какой стороны коридор поднимается вверх. Кажется, слева. Ари потушил зажигалку и убрал ее поглубже в карман. Теперь, когда у него нет фонарика, лучше поберечь газ. Потом, опираясь обеими руками о стены, он осторожно двинулся дальше. Голова раскалывалась от боли, но он не сдавался и шаг за шагом продвигался вперед.

Сделав несколько шагов, он убедился, что идет в-нужном направлении: пол шел вверх.

Он шел очень осторожно, чтобы не упасть. Его громкое дыхание и пульсирующая боль в голове словно отсчитывали минуту за минутой. Казалось, он идет уже целую вечность, и его вновь охватили сомнения. Почему он до сих пор не добрался до колодца? Ведь он шел гораздо дольше, чем когда спускался вниз. Сколько ему еще подниматься? Силы его на исходе. Мужество и само желание бороться вот-вот его оставят. Ари застыл и, прислонившись спиной к стене, вздохнул в полном отчаянии.

Совершенно измученный, он соскользнул на землю. Кровь, стекавшая по затылку, засохла и стягивала кожу, когда он наклонял голову.

Ари сдержал слезы. До чего он смешон, заблудившийся в темноте, будто дитя!

Вдруг, словно очнувшись от нелепого сна, он услышал слева от себя голос Залевски:

— Ари!

В тот же миг в конце туннеля показался слабый огонек. Не веря своим глазам, он отвернулся.

— Ари, вы где?

Переведя дыхание, Маккензи встал на ноги. Хватаясь руками за стены, спотыкаясь, он снова двинулся вперед.

— Кшиштоф! — пробормотал он. — Я… Я здесь.

Пошатываясь, он шел на свет, внезапно осознав, что до выхода осталось всего несколько шагов.

Вскоре он различил впереди фигуру телохранителя. Тот держал в руке зажигалку, заглядывая в пролом. Преодолев последние несколько метров, Ари рухнул к ногам поляка.

Залевски опустился рядом и схватил его за плечи:

— Господи! Что случилось, Ари?

Со слабой улыбкой Ари вцепился в руки телохранителя:

— Я… Я там расквасил себе физиономию.

— Ну и ну! На кого же вы похожи!

Он помог ему подняться.

— В фонарике сдохла батарейка. Признаюсь, я здорово струхнул. Завтра надо будет вернуться сюда со снаряжением.

— О'кей. Пошли отсюда?

— Меня не придется просить дважды!

Кшиштоф протянул ему руку. Они направились к скобам.

— Подняться сможете?

— У меня нет выбора… Но вот сундучок..

— Я помогу вам выбраться и сейчас же вернусь за ним.

— Ари? Все в порядке?

Встревоженный голос Ирис отразился от стен колодца.

— Все нормально… Мы поднимаемся, Ирис!

Ари первым полез наверх. Подъем дался ему нелегко, но он был так рад выбраться живым из этого ада, что оказался снаружи быстрее, чем надеялся.

Наверху Ари плюхнулся на землю, прислонился спиной к церковной стене и расхохотался.

— Что с тобой? Ты рехнулся? — спросила Ирис, бросаясь к нему.

— Есть малость… Глупо, но я было подумал, что мне не выбраться, Ирис.

Она вынула из кармана платок и отерла ему лоб.

— Я спускаюсь за сундуком, — объявил Кшиштоф.

— У вас ничего не выйдет, он слишком тяжелый, — предупредил Ари. — Возьмите рюкзак и переложите все в него.

— О'кей.

Телохранитель быстро спустился в колодец. Когда он вернулся, Ирис помогла ему положить на место тяжелую крышку. Тем временем Ари приходил в себя. Кое-как они собрали сваленную возле колодца землю и высыпали ее обратно, хотя без лопаты это оказалось нелегким делом.