ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Датский принц давно уже не тот, Он не станет с тенью разговаривать. Доктор Фауст в опере поет, У него на все готова ария. И на самый каверзный возрос Он готов ответить без суфлера. Ленский выжил. Недоросль подрос. Хлестаков назначен ревизором. И, как денди лондонский одет, Плюшкин прожигает все — до цента. Собакевич поступил в балет. Пришибеев стал интеллигентом. Среди прочих радостных вестей Новость у Монтекки с Капулетти: Скоро будет свадьба их детей, И о том объявлено в газете. Дон-Жуан — семейный человек, У него отличная семейка. Полюбивший службу бравый Швейк Стал недавно капитаном Швейком. И Мюнхгаузен, устав от небылиц, Что ни слово, так и режет правду… Сколько в мире действующих лиц Действуют не так, как хочет автор! XIII. Шаги Командора *** Нас окружают привычные истины: Земля вертится, курить — здоровью вредить, От перестановки мест сомножителей произведение не меняется… Привычные истины, в прошлом наши поводыри, Превращаются со временем в наших стражников И берут нас в плен, И ведут под конвоем. Дважды два, с неизменным знаком наперевес, шагает сзади, чеканя свою любимую песенку: Равняется, Равняется, Равняется Четыре! А другие истины, идущие по бокам, чеканят о том, что вода — мокрая, камень — твердый, а туман вообще неизвестно какой, Потому что в тумане ничего не увидишь. Привычные истины окружают нас плотным кольцом, частоколом И зорко следят, чтобы мы не шмыгнули куда-нибудь в сторону. Туда, Где газы при нагревании НЕ расширяются, Где вода при кипении НЕ испаряется, Где выталкивающая сила НЕ равна весу вытесненной телом жидкости, А дерево для электричества — ДА, ДА, ДА — является отличным проводником. Привычные истины нам отводят привычную роль, Играть которую нам не всегда бывает охота: Злодей играет злодея, короля играет король (Хотя ему по вкусу совсем другая работа). Но если бы, если бы, если бы, отбросив привычную роль, Герой сумел одолеть привычку свою и природу… Итак, игра начинается. На сцене известный герой. Хорошо известный герой — Дон-Жуан становится Квазимодо
О Дон-Жуане написано много трагедий, поэм и статей, Вокруг него давно накаляются страсти. Его обвиняют: он сделал несчастными столько счастливых семей! Его оправдывают: ведь он и сам не был счастлив! Все победы его — суета и обман. В этом мире страстей сам себя обираешь. И чем больше находишь, тем больше теряешь, Дон-Жуан! Среди легких побед и пустых разговоров, Ради мига о вечности позабыв, Ты услышишь внезапно шаги Командора, Беспощадную, гулкую поступь Судьбы. Будто вдруг окунешься в холодную воду v Или в бездну шмякнешься с высоты, Дон-Жуан, ты увидишь в себе Квазимодо И отвернешься от зеркала, узнавая его черты. Ты выйдешь на улицу, некрасивый, немолодой человек: Сколько женщин вокруг! Но — такая досада: Ни одной улыбки из-под опущенных век, Ни одного перехваченного запретного взгляда! Что-то изменилось. Не только в тебе, но вокруг. Даже серое небо как-то выше и чище стало. Некрасивые женщины превратились в красавиц вдруг, И каждая кажется тебе идеалом. Мир перевернулся. Закат превратился в рассвет. Изменились улицы, деревья и лица… Неужели оттого, что изменился один человек, Целый мир должен вокруг измениться? Привычные истины, служившие нам без помех, Вдруг На глазах у всех Переменяются круто. И вот — незаурядный, можно сказать, выдающийся человек, Гулливер становится лилипутом Мир лилипутов копошился у его каблука, Суетился и хлопотал, и карабкался на вершины прогресса, Между тем как легко и свободно шевелюрой бороздил облака Он, Лемюэль Гулливер, Человек возвышенных интересов. С интересов-то, собственно, все и началось: Случайный лилипут, заблудившийся в гулливеровом ухе, Оставил там, как собака зарытую кость, Какие-то сплетни. Какие-то пошлые слухи. И Гулливер прислушался. Проявил интерес. Впервые высокое с низменным перепутал. И все опускался и опускался на землю с небес, Пока не опустился до уровня лилипута. И, большой человек, благородная, возвышенная душа, Среди суетных мелочей и житейского сора Слышал он только то, что прилипало к ушам, И не слышал, не слышал шагов Командора. Привычные истины совершают крутой вираж, И вот уже, на глазах деградируя и грубея, Интеллигентный, учтивый, хорошо воспитанный персонаж — |
