ПРАВИЛО ПЕРЕХОДА Количество! Переходя в качество, оглянись по сторонам, Чтобы знать, в какое качество ты переходишь. ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО Добро, которое служит злу, становится злом. Но зло, которое служит добру, добром не становится. ЦВЕТЫ Разные цветы Плохо уживаются в общем сосуде. Они ненавидят друг друга за форму листьев, за цвет лепестков. Даже в общей своей беде Они не прощают друг другу различия. ЧЕЛОВЕК И ПРИРОДА Природа не устает зеленеть, Открывая нам с вами зеленый свет. Но мы почему-то упорно идем на красный. МОЛЧАНИЕ Оптимисты считают, что молчание — знак согласия. Нет! Молчание — золото. Обычный денежный знак. КНИГИ Книги любят, когда на них обращают внимание. Пусть ее только раскрыли и тут же закрыли, Но книга уже вобрала мимолетный взгляд И долго будет потом вспоминать, Как ее раскрывали. ЧИНОВНИК И ПОЭТ Один сказал: «Поговорим в другом месте». Другой сказал: «Поговорим в другом времени». ПУТЬ К СЛАВЕ Герой былинный, он попал в былину, Минуя быль. ГЕРОИ ДЖЕРОМА Трое в одной лодке, не считая собаки, раскачивают лодку, пытаясь друг друга убедить, что нужно плыть спокойно, плавно, не раскачиваясь. Мысль, очевидная для всех, пока ее не возьмешься доказывать. А станешь доказывать — и она уже не так очевидна, и все горячатся (не считая собаки), взывают к благоразумию (не считая собаки) и так раскачивают лодку, что она того и гляди перевернется. И собака, которую не считают, угодливо виляет хвостом и заглядывает в глаза тем, троим. Конечно, ее не считают, и правильно, что ее не считают… Но если все потонут, пойдет ко дну и она. Независимо от того, считают ее или не считают. НАДОЛБА С тех пор как надолба, Означавшая приворотный столбик, Простой деревянный столбик у ворот, Стала означать противотанковое заграждение, К ней не подступись. Даже на танке не подступись. Теперь она каменная, Железная, Противотанковая. Но она помнит свое первое значение, То, ради которого родилась на свет. То, ради которого мы все родились на свет. И хотелось бы ей стать опять прежней надолбой, Приворотной, а не противотанковой, Чтобы приворачивать к себе, А не отворачивать от себя. Мы все этого хотим. Но как это сделать? ЛОШАДИНЫЕ СИЛЫ
Лошадей на земле почти уже нет, остались только лошадиные силы. Лошадиных сил все больше и больше, и чем их больше, тем меньше на земле лошадей. Могла ли думать лошадь, Что она станет жертвой собственной силы? Не могла. Ведь человек намного умней, Но и он об этом тоже не думает. ВЗРОСЛЫЕ ИГРЫ Что бы нам построить из кубиков? Башню? Дом? Танк? Давайте построим поезд, уходящий в тихую даль, когда самого поезда уже не видно, а остались только чуть слышный стук колес и даль, и грусть по тем, кто уехал… Как построить это из кубиков? Кубики слишком плотные, угловатые, но разве в их жизни не было расставаний? А разве, когда мы от них ушли в другие годы, в другие игры, они совсем ничего не почувствовали? Мы ушли, не оглянувшись, а теперь мы все чаще оглядываемся. Будто мы что-то там не достроили — башню? Дом? Танк? Мы не достроили поезд, который нас оттуда увез, а теперь уже давно скрылся за горизонтом. И мы, уехавшие на поезде, где-то там остались и смотрим себе вслед… Прислушайтесь… В тишине, где-то в самой глубине тишины, стучат колеса. Это мы уезжаем… Это мы себя провожаем… Забираемся на кубики и машем себе рукой… XI. Круги на песке РЕФОРМА КАЛЕНДАРЯ Два человека Условились встретиться в один из дней С 5-го по 14-е октября 1582 года. Быть может, это пятидесятилетний Монтень Хотел передать восемнадцатилетнему Шекспиру Кое-что из своих «Опытов». Возможно, сорокалетний Эль-Греко Хотел нарисовать портрет двадцатилетнего Бэкона, Чтобы молодость великого мыслителя не ускользнула от грядущих поколений. Не исключено, что зрелый Джордано Бруно Собирался поговорить с юным Галилеем о кострах, Которые нередко освещают пути человечества, Или о дон-кихотах, восходящих на эти костры, Поговорить со своим ровесником — Мигелем Сервантесом Сааведрой. Два человека Не встретились в этот день — Ни Бэкон с Эль-Греко, Ни с Шекспиром Монтень. Потому что все эти дни — с 5-го по 14-е — Были вычеркнуты календарной реформой. Цена времени не всегда одинакова. Особенно она высока в эпоху человеческих взлетов, человеческих гениев. Поэтому гении не тратят времени зря. Потому они и гении, что не тратят времени зря. И время у них отнять можно только самым невероятным способом. Например — реформой календаря. |
