Впрочем черные и сами для меня слишком интересное зрелище и, к тому же, для них, а значит и для встречающих накрывают замечательный по изыскам стол, а, возможно,кто-то из них снова захочет меня покатать под облаками как в прошлых раз, как в прошлом году опять-таки же... И, нельзя, исключать что-то ценное может кто подарит как некогда Латтаринец Агиран? Я не против...
Сейчас же, пока есть время надо как следует побродяжничать... Последний месяц лета, последняя жара. Не в первый раз за последние дни мне вдруг ни с того ни с сего показалось, что я поймал на себе чей-то взгляд, но никого не заметил как и ранее... В следующий раз это же ощущение возникло когда я любовался видом стоя над пропастью долины Ашенген, но я снова не предал этому значения. А уже вскоре лежал прижатый к земле пытаясь не вдыхать аромат прижимаемого ко рту полотнища. "Ох уж эти забавы недорослей!" - успело досадливо мелькнуть в голове.
***
Я понял как ошибался, когда очнулся привязанным к какому-то бревну, надо мной были освещенные факелом своды пещеры. В голове плыл туман, подташнивало и даже не шевелясь я понял, что чувствую слабость во всем теле. Вскоре я понял, что только что меня окатили ледяной водой и именно это и дало мне возможность обозревать мир.
- Ну что - хорошо тебе? - раздался голос неоткуда.
- Не очень... - голова категорически отказывалась соображать, сознание отказывалось верить.
- Теперь ты поймешь, каково было ей в последние минуты в твои последние часы!
- Какие минуты? Кому ей? Мне что-то плохо - развяжи! И вообще ,что...
- Ты уже забыл ее? Ну что ж я напомню... Это та, которую ты безжалостно выпил в пещере неподалеку от проживания племени Джадж. Мне-то ее не забыть до самой смерти и тоже самое придется сделать и тебе.
- Я не трогал ее, - несмотря на тяжелую голову я все же понял о чем он, - и я и так буду помнить ее, сколько бы не прожил....
- Проживешь ты не долго, - вновь не дал мне договорить он, - я спустил твою кровь в землю, прокусив вены на ногах и линна в тебе скоро закончится. Ты узнаешь что значит умирать от того, что вся сила покидает тебя.
- За что? Это не, не я ее..., - дыхание перехватило.
- Зря ты портишь обманом свои последние часы. Я видел... да ты успел отойти достаточно далеко, и было достаточно темно, чтобы надеяться, что я не смогу тебя узнать. Но я поймал твои сверкнувшие глаза. Это было странно, только потом я узнал, что есть один человек в мире, у которого могут загореться не красным, а желтым глаза. И этот человек ты - переделанный аллиол. И это символично. Ты в первую очередь не имеешь права жить!
Я успел понять, что мое сознание ускользает в никуда...
- Нет, так быстро ты не умрешь!
К моему лицу что-то поднесли и залили в рот. Когда удалось снова нормально вдохнуть, в голове немного прояснилось, я даже попытался вырвать руку, но связан я был достаточно крепко.
- Ты сошел с ума, - пробормотал я.
- Да, может я и сошел с ума, когда увидел ее на полу 30-го того месяца.
- Но сегодня ведь не 30-е!
- Ты угадал, на меня не нашло затмение лун, я подготовился к этой встрече с тобой осознанно, чтобы потом никто не говорил, что луны смутили меня, это не луны смутили меня. Это высшая справедливость торжествует! Я бежал к ней в любой день, а она меня ждала... Это место... Я узнавал, чтоб отомстить, ее памяти... я искал место и случай, я... Она ждала меня, а ты...
- Я был не причем! - прервал я его все более бессвязную речь,- Но даже если это было бы не так, то разве ты имеешь права меня судить - предоставь это жрецам.
- Они не поймут и не осудят... Это же наши жрецы, такие же как мы... Мы не имеем права жить...
- Так я почти и не жил, как все вы, - парень был явно не в себе и сейчас мне уже не казалось, что в последнем своем утверждении он прав, хотя бы потому, что начал с меня.
- Ты убил ее, - он почти провыл последнее, - мне теперь незачем жить... но и ты, ты жить не будешь. У тебя будет время понять, как она умирала... Это единственное, что я могу сделать для нее.
- Я был не один в той пещере и это был не я!
- Поздно, я видел, я все видел, и слышал, и понял...
Он зарыдал, а я сделал еще несколько отчаянных попыток высвободиться. Бесполезно.
- Да, ты был не один, - он снова обрел способность связно говорить, - была она и на твою беду пришел я. И это не случайно, это было ,чтобы я мог отомстить. Я сейчас уйду, а ты останешься здесь навсегда. Для тебя - навсегда. Не думай, что тебя скоро найдут. Вовремя не найдут. Вход в эту пещеру залит водой, от него сюда извилистый путь - наружу не пройдет один звук. Твой крик разве что поможет тебе быстрей потратить остаток линны, но не настолько, чтобы ты не смог прочувствовать то, что сделал с ней, так как это прочувствовал я!
Только в этот момент я понял, что все это он говорит всерьез, что это не попытка меня попугать, добиться признания или чего-то еще. Он действительно хочет обречь меня на гибель. Губы онемели. Но даже если бы я смог говорить навряд ли он слушал...
- Факел будет гореть - любуйся его бликами. Ты будешь терять сознание и приходить в себя, ты будешь видеть блики и падать в темноту. НЕ знаю, что случится раньше - погаснет факел или сломается регуляция твоего тела. Мне, признаться, все равно. Прощай!
- Стой! - ко мне вернулся голос, - стой!
Я кричал, кричал во всю мочь, так, чтобы он слышал мой голос и на изгибах коридоров и даже в воде... надеясь, что он одумается... Кричал пока не охрип.
***
Верится, хочется, так хочется верить, что все это неудавшаяся шутка. Что сейчас вернется мой мучитель и скажет, что у меня было время понять. И развяжет меня и мы пойдем домой. И я попытаюсь ему еще раз объяснить... Я убью его, гада! Я убью его! Тварь, паскуда, мразь...
Еще время спустя я был готов его расцеловать уже только за то, чтобы он пришел и освободил от веревок затекшие запястья, только за то, чтобы встать с врезающейся в кожу коры, только за то, чтобы почесать зудящий нос. Не выдержав я стал концентрироваться, чтобы погасить неприятные ощущения от неудобств и мне почти это удалось, но в тот же миг я провалился в тяжелый сон...
Ныл тупой болью затылок, горела спина, в суставах пульсировала боль. Изнутри тянуло: пей, пей... Это было какое-то безумие, ведь нечего было есть или пить... Но раз ноет, тянет, болит, значит я не умер, значит я не сплю... Синие русла вен на уровне глаз, я делаю рывок, губы впиваются в кожу, сейчас потечет она... Пустота... Перед глазами свет на камнях... Ноет каждая мышца, каждая кость, их оказывается больше, чем я подозревал. О! Человек - он затаился на потолке, едва проскользнула эта мысль - тело делает непроизвольный рывок, но веревки не позволяют этот маневр. Да и человека никакого нет - это игра пламени на потолке. Кретин ты, горе-любовник - она не могла чувствовать тоже, что и я. Если бы ты вернулся... Клыки пробивают собственную губу, кровь линна есть... Темнота.
Как же надоел этот сумрачный свет... Жив я или мертв? Я не чувствую ничего, тела будто нет, но если я умер душа должна бы лететь в обитель Богов, а передо мной все тот же потолок и кончик носа вижу скосив глаза, он все на том же месте... зудит... Что ждет меня там - куда я приду без тела, а может и нет там ничего? Снова начинает мутить, привычно уже улавливаю начло провала в никуда, но собираюсь и опять вижу кончик носа и потолок. Значит у меня есть еще немного времени, значит еще не сейчас не сей миг получу я ответ на этот вопрос. Как же надоел этот сумрачный свет! И тут он погас...
***
Где-то так себе я это и представлял - залитое светом пространство и чуть расплывчатые фигуры Богов... О! какие чудные голоса... Жаль не могу сконцентрироваться, чтобы понять слова.. О каким веет от них добротой и теплом ,веет линной... Линной?! Этого состояния невозможно описать: трясет, бесит, рвется тело, рвется каждой мышцей! Оно все еще связано? Я живой! Дайте же мне дайте... Рот пересох, говорить я не могу и рваться сил нет - вдруг опадает весь мышечный спазм, но изнутри тянет и бьет... взять! Любой ценой взять!
