Во Пскове торговля подвергалась еще чаще таким внезапным разорениям [142].

Северные государства давали привилегии на неприкосновенность торговцев во время войн только ганзейцам: это не простиралось на новгородцев, когда Швеция находилась во вражде с Новгородом. Даже ганзейцам давались привилегии с ограничениями: так, например, из уважения к торговле, шведский король обещал не трогать немецких купцов, отправляющихся из Германии в Новгород и обратно, и даже распространил это право на проводников из русских, сопровождавших немецких купцов; но это право предохраняло их только от умышленных нападений, а не от войска, если оно в своем движении их встречало. Новгородские купцы не были ограждены ни в каком случае, и действительно, по поводу несогласий Новгорода со шведами подвергались разграблению и убийству. В 1317 году обонежские купцы побиты немецкими и шведскими разными людьми, вошедши в Ладожское озеро. В 1338 году в Ладоге погибли новгородские купцы от немцев. В самое мирное время купцы могли подавать повод к взаимным ссорам и убийствам. Случаи, предупреждаемые в договорных грамотах с иноземцами, уже через то самое показывают, что они были явлениями не исключительными; например, предупреждается, сколько брать вознаграждения, если купец оскорбит чужую жену или дочь, или собьет с головы у женщины убор; из этого видно, как дерзки могли быть торговцы в чужой стране. Разумеется, договор о том, сколько следует платить в таком случае, не исполнялся, потому что нельзя было обязать законом мужа или отца довольствоваться пеней, и, конечно, были такие, что вместо того, чтоб взять по суду сорок гривен кунами, да другие сорок в пользу оскорбленного лица женского пола, предпочитали лучше самому убить оскорбителя и заплатить десять гривен серебра, как в том же договоре показано. Как всегда бывает в обществе, где прочное сознание обоюдных выгод не заставляет одного человека уважать другого, торговец смотрел на чужого торговца как на своего врага, которого надобно обмануть. В том же договоре с Ганзой говорится о том, как поступать тогда, когда варяг должен русскому или русский варягу и станут запираться. Конечно, были случаи, что по поводу взаимных несправедливостей по торговле купцы разведывались сами собой, вместо того, чтоб судиться. Мы уже из предыдущего обзора видели, что вся история торговых отношений Новгорода и Пскова к немцам есть ряд беспрерывных взаимных недоразумений, в силу которых опасность, постигшая одного купца, переходила на всех.

Кроме всех этих опасностей, сопровождавших новгородца в торговле иноземной, его встречали еще опасности от природы; плавание было мало ограждено от воздушных перемен; искусство было мало развито, и если торговый плаватель избегал опасностей от людей, то мог погибнуть от бурь.

В русских странах новгородский торговец не был изъят от повсеместных опасностей. При распрях, возникавших у Новгорода с русскими князьями, за изгнание их родственников из Новгорода часто терпели купцы, захваченные врасплох в земле, недовольной на новгородского князя. Так в 1215 году князь Ярослав Всеволодович задержал гостей новгородских и ограбил их. В 1273 году новгородскую волость воевал Святослав с тве-ричами и тогда у "гостинников по Низовской Земле товары отымаша". В 1323 году, во время несогласия Новгорода с Устюгом, устюжане ограбили новгородцев, ходивших в Югру, конечно, с промышленной целью. В 1372 году во время войны Новгорода с Михаилом тверским с обеих сторон пострадали торговцы. Новгородцы поймали, ограбили и некоторых перебили из тверских торговцев, захваченных в Торжке; а Михаил, взяв Торжок, ограбил всех купцов новгородских и новоторж-ских. Независимо от того, что торговцы попадали в ратное время к неприятелю, они делались жертвой и разбойников; в особенности в XIV веке заметен в Русской Земле вкус к разбоям. Так, в договоре второй половины XIV века новгородцы жалуются, что их купцы ограблены перед Невой немецкими разбойниками; из новгородцев самих были такие же молодцы: охота ушкуйничать тогда была обычна. Когда одни ездили торговать, другие гнались за торговцами и грабили их. Все это заставляло купцов держать оружие и отправляться в торговый путь, как в военный поход. Купец новгородский был вместе и воин, и мы видим купцов вместе с боярами на сражении.

Опасности не миновали купца и в городе. Новгород и другие торговые города севера часто опустошались пожарами. Предохранением служили каменные церкви, но и туда достигал огонь, особенно к тем товарам, которые лежали в самой церкви, а не в подвале. Так, в 1299 году сгорела церковь Иакова в Неревском конце и тогда погорело много товаров и в других церквах. Часто во время всеобщей суматохи, произведенной пожаром, в церкви врывались молодцы и расхищали достояние торговцев. Иногда же и без огня молодцы в Новгороде составляли шайки и нападали на торговцев.

Среди такого государственного склада, где личная свобода мало обуздывалась установившимся сознанием святости определенных форм, богатый и знатный человек, возвысившись над другими, легко мог подвергнуться внезапной опасности и потерять все зараз: так и купцы новгородские терпели во время народных бедствий, когда масса злобствовала вообще на всех, кто не разделял с ней ее страданий; так, например, во время голода бедные грабили зажиточных; тогда-то доставалось богатым торговцам.

Артельное устройство торговли, вероятно, имело влияние на то, что в Новгороде торговый механизм носил особый отпечаток, отличный от московского; в Новгороде не было рядов в том смысле, как в Москве. Во Пскове в конце XV-гo и в начале XVI-ro века встречается слово ряды, но это, кажется, означает купеческие товарищества или артели, потому что ряды имели своих старост; купцы были поделены на ряды под начальством старост. В Новгороде в первый раз в 1507 году московский государь велел завести торговый ряд по-московски. Не упоминается и о лавках, кроме немецкого двора. Герберштейн говорит, что в его время волховский мост был застроен лавками, и неизвестно: древний ли это обычай, или он возник уже после падения независимости. Впрочем, из некоторых неясных известий видно, что в древности в обычае было в удобные для торговли места в городе ставить строения и собираться в них с товарами. Так в 1371 году немецкие послы, предлагая новгородцам мирный трактат, требовали, чтоб новгородские купцы не стояли на мосту (по рву) по обеим сторонам немецкого двора, не вколачивали шестов в забор (верно, для вывески товаров) и не ставили строений на земле, принадлежащей немцам по праву. Дворы были как местом жительства приезжих, так и местом торговли; кроме немецкого и готского дворов существовал еще плесковский, а в XVI-м веке упоминается тверской. Так как нам известно, что дворы в Новгороде существовали принадлежавшие какому-нибудь одному краю, то, вероятно, тверской двор не был московским изобретением, а существовал еще и прежде. Должно думать, находились в Новгороде также дворы и для торговцев других земель. Для псковичей и тверичей приезжавших были свои дворы; но в Новгород приезжали и полочане и смольняне, как это видно еще в XII-м веке из грамот Всеволода; быть может, и они имели свои торговые помещения.

В дворах были лавки и амбары, как показывает устройство гостиного двора в XVI-м веке. Хотя при московском владычестве изменилось устройство торговых мест, но в то же время оставалось еще много особенностей, по которым можно несколько угадывать старину. Дворы не были новым московским учреждением, потому и устройство их внутри могло оставаться по старине. Это тем более вероятно, что описание новгородского двора в XVI-м веке представляет сходные черты с древним устройством немецкого.

На основании этих данных можно представить себе, что такое были гостиные дворы. Это длинные здания с отделениями внутри, называемыми амбарами и лавками. Амбары были отделения просторные; там помещалось несколько приезжих торговцев со своими товарами; лавки были маленькие отделения для одного или двух: товары лежали в коробьях и висели на жердях. Другие амбары, обыкновенно внизу под описанными выше, назначались для громоздких товаров: там кучами лежали соль, сухая рыба, яблоки, шерсть в рогозинах и пошевах и прочая. Товары городских купцов хранились в церковных подвалах, в пристройках около церквей, и даже в самых церквах; на это указывают разные ниши и закоулки, до сих пор существующие в новгородских церквах. В старину хозяева приобретали в дом необходимое в больших запасах на продолжительное время; не было таких каждодневных потребностей, как теперь; не было нужды устраивать и мелочных лавок; торговля не дробилась так, как теперь. Если кому нужно сделать покупку, он отправлялся прямо к купцу в дом; купец доставал ему товар или из своей домашней клети, или шел в церковь и оттуда брал его. Нужды были не сложны, а роскошь обращалась к немногим предметам, например, посуде, платью; потребности комфорта не изменялись быстро и часто: то, что годилось отцу, годилось и сыну. Поэтому покупки большей частью были оптовые. Хозяин скорее мог обойтись без некоторых потребностей, чем удовлетворять их мелочными покупками. Оттого-то, быть может, и не видно существования мелочных лавок. Понятно, что гостиные дворы были необходимы в торговом городе; приезжий находил там и пристанище своим товарам, и себе квартиру; а хозяин, живший своим домом, мог и торговать у себя в доме, и лавка была у него скорее для хранения товара, чем для продажи. Съестные припасы и разные мелкие хозяйственные статьи вседневного обихода продавались на торгу обыкновенно с возов и саней, на которых приезжали поселяне в известные недельные дни; городские прасолы выставляли свои снадобья на стольцах, скамьях и носильцах. Хлебы продавали хлебники и калачники перед своими пекарнями. Лётом с обеих сторон Волхова пригоняли в город к большому мосту плоты с разными сельскими изведениями: тут были разного рода зерновой хлеб, толокно, сухая рыба, хмель, орехи, воск, мед, соль, ягоды (особенно клюква и брусника), зола, солод. Торг происходил на берегу; богатые купцы и хозяева закупали у поселян оптом и свозили себе по дворам; иногда же выгружали товары на берег, сваливали их у церквей и там происходила раскупка. В XVI-м веке, когда вводились московские обычаи, было запрещено следовать этому старому обыкновению. В ряду пригоняемых по Волхову на продажу предметов важное место занимал древесный товар. От больших и частых пожаров эта торговля была развита в Новгороде. Приплавляли во множестве строевой лес, доски, брусья, тес, дрова, лучину, уголья, мох для конопаченья стен и, наконец, готовые срубы для хором,повалуш, горниц и клетей.