Она поднялась и перехватила вначале вопросительный, а потом и одобрительный взгляд Светки. Подруга, видимо, хотела сказать, что теперь Галя может попробовать закадрить Славика и она за это вовсе не обидится. Ну да, они ведь давно не виделись, и Светлана не знает, что у Гали появился Сергей.

— Ты мне нравишься, — между тем шепнул ей на ухо Слава, — и домик твой нравится. Знаешь, так и кажется, что он сюда откуда-то перенесен. Из другого времени. Коту все равно, он же солдафон, не понимает…

— Какому коту? — нарочно удивилась Галя.

— Бондарчуку, конечно!

Вот как, не только Светлана называет Игоря котярой, сослуживцы определяют в нем ту же породу. Как тут быть? То есть в любом случае Галя возобновлять отношения с Игорем не хотела, но и сказать ему о том не решалась. Он ведь мог ей ответить, что пришел в гости вовсе не за этим, а по старой дружбе. Посидеть, вина попить, музыку послушать…

В конце концов она решила: пусть все идет как идет, а в нужный момент она и вмешается. Пока Галя так рассуждала, при этом делая вид, что слушает Славика, Игорь поднялся с кресла и решительно отодвинул от нее товарища.

— Ну хватит, Светочка, между прочим, тоже хочет потанцевать.

От возмущения такой наглостью Славик даже не сообразил сказать, что со Светой мог бы потанцевать сам Игорь. Но видимо, в их дружеской паре Игорь был более сильной стороной, потому Слава уступил ему право танцевать с Галей безропотно. Она усмехнулась: и это при том, что он еще не получил ее отказа. А если бы Галя согласилась, он что же, отдавал бы ее другу напрокат?

— Я по тебе соскучился, — сказал Игорь, собственническим жестом прижимая ее к себе, — а ты?

— И я тоже, — к своему ужасу, пролепетала Галя; как же так, еще ничего не случилось, еще только он положил руку на ее спину, а она уже готова?

Ею овладела самая настоящая паника. Она напоминала себе муху, которая запуталась в паутине, бьется, стараясь из нее вырваться, но только еще больше запутывается.

Но муха — это безмозглое существо, только инстинкты, а Галя… Неужели у нее нет элементарной гордости?

— Прости, я больше не хочу танцевать, — сказала она и осторожно высвободилась из его рук.

Осторожно, потому что не хотела его злить и этой злости сопротивляться. Не то чтобы она очень уж дорожила мнением Светланы или Славы, но при них ее унижение было бы слишком явным.

Он сделал вид, будто не заметил ее отстраненности. Танцевать больше не пытался, но за столом сидел с Галей рядом, прижимая ее горячим боком к стене. Как известно, в кукольном домике особенно не разбежишься.

Поев-попив, они в четыре руки все убрали со стола и сели играть в карты, в подкидного дурака. Пара на пару. Так получилось, что она стала играть со Славой, а Света — с Игорем.

Как ни странно, эта невинная игра словно высветила изменившееся отношение Светки к Игорю. По крайней мере по прежним рассказам подруги Галя могла представить себе, как он был ей безразличен, как она посмеивалась над его посещениями — в гости якобы Игорь ходил только как друг, но всегда при этом поедал ее глазами, а тот Миша, которого Светка любила, мог бы узнать, если между ними что-нибудь случилось бы…

— Игореша, сделаем их! — интимно говорила она, интимно же касаясь его руки и заглядывая в глаза.

Непонятно было, назло Гале, что ли? Может, Игорь уверил ее, что совсем не интересуется ею. Тогда чего они вообще заявились? Разве Галя их звала? Тем не менее поведение Светланы ей было неприятно. Возможно, она даже ревновала, но как-то отстраненно. Мысленно Галя повторяла себе: «Делайте что хотите, а у меня есть Сережа. Конечно, о любви между нами говорить рановато, но в том, что он не сделает ничего такого, что было бы мне неприятно, я уверена!»

Славик, видимо, тоже почувствовал себя в этой ситуации не слишком уютно. Он не мог понять, как себя вести. Если Игорь и Светлана — пара, то тогда оказывалась свободной Галя. Но он помнил, как кинулся на него Игорь, оттаскивая от нее…

— Ты бы уже выбрал наконец, Бондарчук, — сказал он вроде бы в шутку, — а то все норовишь сидеть на двух стульях.

И хотя он говорил это другу, но смотрел на Галю, и она, смутившись, покраснела. Как будто хоть чем-то поощряла его Бондарчука!

— Света пошла к тебе, — напомнила она ему. Про карты, конечно.

— Ну ладно, хватит! — скомандовал через полчаса Игорь. — Завтра, между прочим, рабочий день. Пора и по домам.

— А где у тебя сегодня дом? — ехидно осведомился Славик.

— Я мог бы и не отвечать. — Игорь вальяжно откинулся в кресле. Между прочим, в Галином кресле! — Но если тебя интересует мое сиюминутное действие, то я задержусь здесь: мне надо поговорить с Галчонком.

Она, конечно, предполагала нечто подобное, но то, что он не станет спрашивать ее согласия на какой-то там разговор, ее возмутило.

— Никто у меня не останется, — сухо проговорила Галя, подбадриваемая Светкиным взглядом, — я считаю, что вести разговоры в такое время поздно. Давай поговорим как-нибудь среди дня.

— Брось, не капризничай, — насмешливо сказал Игорь и взял ее за локоть, — мы же с тобой не чужие друг другу люди. Какие могут быть церемонии? Ляжешь чуть попозже, ничего, днем доспишь.

Он почти вытолкал из ее дома Светку со Славой. Тот, раздраженный, даже вышел первым, забыв пропустить женщину вперед.

— Пока, — медленно проговорила Светка, стоя в дверях и нарочно призывно изгибаясь. — Совет да любовь!

В ее устах эта фраза прозвучала как оскорбление. Игорь быстро захлопнул дверь, закрыл ее на засов и взглянул на Галю.

— Пошли?

Это и весь разговор? Она отступила назад, когда он протянул к ней руки, но Игорь был готов к сопротивлению. Потому без дальнейших слов схватил ее за руку и потащил за собой.

На пороге спальни Галя попробовала еще раз упереться, но он насмешливо изогнул бровь.

— Хочешь прямо здесь, на полу?

На полу она не захотела и потому покорно поплелась за ним, как жертвенная овца.

Я брала интервью у известного в крае писателя. Газета поручила мне написать о нем подробный очерк. Главный планировал даже разворот — писателю исполнялось 70 лет, он был признанным, официальным, из тех, кого обязательно поздравляет и мэр города, и губернатор края. К нему в такие вот особо торжественные дни приезжают писатели из Москвы — в общем, создается повод для почти народного гулянья.

Писатель отнесся ко мне доброжелательно, и это сразу подняло настроение. Мне все еще помнилось задание редакции взять интервью у нашего кубанского поэта, который по количеству «звезд на погонах» — в смысле, государственных наград и отличий — существенно отличался от писателя, но был не в пример капризнее и заносчивее моего нынешнего героя и измотал мне нервы, прежде чем удалось из него хоть что-то вытянуть.

Все ему казалось, что народ, а в особенности государство не оценило по достоинству его заслуги, всячески затирали. Коллеги завидовали, а продажные издатели упорно не печатали…

Впрочем, я, кажется, преждевременно расслабилась. Решила, что у моего интервьюируемого вполне современное мышление и мы сразу найдем с ним общий язык.

— Все теперь не так, как прежде, — печально качал головой писатель. — Раньше я мог поехать в любую точку страны, объездил многие страны мира, а теперь, чтобы съездить к моему собрату в Сибирь, не имею денег…

— Ну, сейчас для этого у многих нет денег, — заметила я, но при этом понимала его ностальгию по прошедшему времени.

— Это дерьмократы украли у нас будущее, — продолжал вздыхать он.

Я его понимала, но в таком тоне мы говорили между собой, на кухне, сравнивая, что было тогда, а что теперь. Писателю-символу, как мне казалось, следовало посмотреть на происходящее несколько другим взглядом. Или из другой точки. Может, сверху, а не из-под стола…

Прежде писатели, состоящие в своем профессиональном союзе, и вправду пользовались многими льготами, включая всякие дома творчества, путевка в которые стоила сущие копейки, а то и вовсе доставалась даром. Некоторые избранные могли жить в таких санаториях по полгода и писать свои нетленки.