Мне приходилось писать о бизнесе самых разных направлений, но для этого вполне хватало сведений, почерпнутых на ходу из соответствующей литературы. То есть достаточно было нахвататься вершков, чтобы при освещении предмета не писать явную чушь. В остальном… Как известно, все знать невозможно, и, наверное, журналист — это как раз профессиональный дилетант. Только ему и позволяется знать все и ничего.

Я сидела на работе и переносила в компьютер интервью с диктофона. В самом деле, если материал как следует подать, получится неплохой репортаж с комбината-металлогиганта, о чем наши читатели — жители сельскохозяйственного края до сих пор не читали. По крайней мере в нашей газете.

Потом я позвонила редактору, спросить, сколько строк в номер он даст мне под репортаж.

— Любую площадь! — весело отозвался он. — Хоть и разворот. Снимки будут?

С некоторых пор я стала любимицей шефа. Кажется, когда написала очерк о Забалуеве.

— Будут, да еще какие! — в том же тоне отозвалась я, как раз вспоминая, что цифровой фотоаппарат Забалуева так и остался в моей сумке.

Вот и попробуй забыть о случившемся, когда не одно, так другое о нем напоминает.

Странно, я думала, что моя измена будет грызть меня как крыса, что я буду думать о ней день и ночь, что не смогу как прежде вести себя с мужем в сексе, но ничего подобного не случилось.

То есть я себе не давала забыть о том, какая я плохая. И мысленно тыкала себя лицом в грязь. Но в остальном… Самое смешное, что я настраивала себя для постели с мужем самоотверженно, собиралась сделать все, чтобы мой муж был на седьмом небе от удовольствия, но увы: в прошедшую ночь между мной и Женей ничего не произошло.

— Ты, наверное, устала? — спросил он меня после ужина. — Перелет, напряженный график — надо же, всего за сутки с небольшим провернуть такую работу!

— Устала, — кивнула я, ничего не подозревая.

Этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы любимый муж, пожелав мне спокойной ночи, повернулся спиной и моментально заснул. А я-то боялась, что не смогу сделать вид, будто ничего не произошло, что мой секс с Забалуевым как-то повлияет на мои отношения с Женей. И при этом подумать не могла, что как раз отношений-то и не будет!

Но с другой стороны, мне как-то сразу полегчало. Я даже почувствовала некоторое злорадство. Мол, ах, тебе не надо, а вот кое-кто не моргнув глазом за одну только ночь со мной… Но потом справедливость взяла верх, и я запретила себе злорадствовать. Кто знает, какой стресс испытал Женя совсем недавно. Заботливая жена поинтересовалась бы, как муж себя чувствует…

Впрочем, заснул он крепко, спал спокойно, не вздрагивал и не кричал, значит, чувствовал себя прекрасно. Скажи спасибо… И я сказала спасибо, потому что…

Как я ни запрещала себе думать о той самой ночи, против воли думалось. Взрыв страстей, омут, куда Юрий увлек меня против моей воли, оказался таким сильным, что только при одном воспоминании о проведенной с ним ночи мое бедное сердце начинало колотиться, руки подрагивать, а по коже стадами бежали веселые мурашки.

На другую ночь повторилось то же. Мой муж лег в постель и тут же заснул. Можно подумать, он не спал несколько суток. Такого прежде никогда не случалось! Правда, у него не было и такого сильного стресса. Похоже, именно сном излечивает себя организм, в котором сбилась программа в результате скачка напряжения.

И тут… Недаром говорят: не тронь лихо — будет тихо. То ли от того, что я ворочалась, то ли от того, что слишком громко вздыхала, проснулся Женя.

— Елочка, ты не спишь? — сказал он, придвигаясь ко мне.

— Да вот думаю, как мне построить репортаж…

— И ночью о работе! — восхитился он, привычными движениями вынимая меня из пижамы. — Какое у нас самое хорошее снотворное? Правильно, исполнение супружеского долга. Причем учитывая, что ты со дня приезда все еще как следует не отдохнула, всю инициативу я возьму на себя. Тебе останется только соучаствовать.

Что я и сделала. И ничего особенного не произошло. Все было как всегда. Привычно. У меня не нашлось даже каких-то восторженных красок. Женя знал меня вполне достаточно, чтобы нажать на нужные кнопки и доставить удовольствие нам обоим. Думаю, никакой разницы в моих ответных действиях муж не заметил.

Но странно, что думала я о сексе с мужем как-то снисходительно. Раньше я никогда так не оценивала наши с ним отношения. Мне казалось, что у нас все идеально, но, попробовав других отношений, невольно сравнила. И ужаснулась. Оказывается, я — потенциальная развратница!

Всего месяц назад… да какой там месяц, неделю, я была уверена, что нашему с Женей сексу позавидует любая женщина, и вот… Правильно говорят, лучшее — враг хорошего…

Поймав саму себя на этой мысленной полемике, я почувствовала… нет, не страх, а некоторую обеспокоенность. Я всегда считала, что каждый человек — хозяин своего счастья, настроения, планов на жизнь, по крайней мере тех, что зависят от него. Оказалось, что существует масса нюансов: людей, обстоятельств — которые могут служить нешуточными препятствиями на твоей дороге жизни.

На другой день после обеда я сдала свой репортаж и удостоилась похвалы редактора.

— Растешь, Елена! — сказал он. — За такой короткий срок сделала пятьсот строк! И надо сказать, не худших… Придется всерьез подумать о твоем карьерном росте.

Неужели меня прочат в заведующие отделом сельского хозяйства, откуда в администрацию, в команду самого губернатора, уходил опытный журналист Иван Ясинский?

— Разрешите помечтать об этом на своем рабочем месте? — по-военному спросила я.

— Можете идти, — поощрительно улыбнулся редактор.

Только вот почему-то радости от возможного повышения по службе я не испытывала. А откуда-то выползло чувство тревоги, словно я вот-вот должна была получить неприятное известие.

А потом мне на рабочий телефон позвонил Забалуев.

— Здравствуй, Ленок! — сказал он.

— Здравствуйте, Юрий Иннокентьевич! — сказала я, едва справившись с дрожью, в которую кинул меня его бархатистый голос.

— Понимаю, ты не одна. Слушай, давай в обед встретимся в ресторане «Мадьяр». У меня есть к тебе небольшое дело.

— Мне нужно отдать вам ваш фотоаппарат, — сказала я непринужденным тоном. Хорошо, мой коллега Вася Савельев мучился с каким-то интервью и не обращал на меня внимания.

— Зачем мне фотоаппарат? — удивился Забалуев. — Оставь его себе.

— Это слишком дорогой подарок! — наверное, от волнения ляпнула я.

— Не слишком, — явственно усмехнулся он. — Бывают и дороже.

Он намекает на то, что стоимость нашей с ним ночи… Уж не думает ли он меня шантажировать?!

В любом случае мне придется пойти на встречу с ним. И для того, чтобы отдать фотоаппарат, — лично мне от него ничего не нужно! И сразу расставить точки над i. Мы договаривались на одну ночь? Значит, о продолжении наших отношений не может быть и речи! А то ишь ты! Звонит, Ленок, то да се…

Он заметил меня сразу, едва я появилась в дверях зала, и поднялся навстречу из-за столика.

— Здравствуй, родная! — радостно сказал Юрий, целуя мне руку и отодвигая для меня стул. — Я ужасно по тебе соскучился.

— Юрий Иннокентьевич! — прошипела я, едва присев. — Вы забываетесь. Мы так не договаривались!

— А я что, я ничего, — нарочито залепетал он, но глаза его при этом смеялись.

— Неужели ты не понимаешь, что такая жизнь не для меня? — выдохнула я уже громче.

— Какая — такая? — невинно удивился он.

— Двойная! — уже чуть ли не кричала я.

— Тише, что подумают люди! — укорил он.

— Ты мне казался честным человеком. По крайней мере в кругу твоих соратников тебя уважают за твердость слова!

Страх заставлял меня выплевывать ему в лицо все эти обвинения. Я понимала, что моя жизнь уже никогда не вернется на прежнюю колею, но упорно не хотела с этим смириться. Вернее, я думала, что все еще владею ситуацией.

Ко всему прочему, я не хотела, чтобы разрушалась моя семья. Она меня вполне устраивала. А становиться любовницей известного, пусть и очень богатого, человека я никогда не мечтала.