– Я никуда не поеду с тобой. Советую тебе побыстрее вернуть меня моему отцу. Если будешь вести себя достойно, обещаю, что граф де Бельфлер вознаградит тебя вместо того, чтобы высечь на конюшне.

Лали понимала, что своим заявлением бросает вызов капитану, и не отрывала взора от его глаз, чтобы успеть увернуться от удара. Она помнила, что этот мерзавец способен избить женщину. Заметив, что взгляд Миккеле стал похожим на взгляд зверя перед прыжком, Лали быстро схватила Джаноцци за руки и еще пристальнее уставилась в его взбешенные глаза, стараясь не дрожать от страха.

– Ты не посмеешь бить меня. Мой отец – весьма уважаемый знатный синьор. Одумайся и сделай так, как я прошу.

Некоторое время при полном молчании продолжался поединок взглядов, затем Миккеле справился с гневом и деланно-небрежно пожал плечами.

– Прошу прощения, что не могу согласиться с тобой. Дело в том, что тебя похитил не я. Мне всего лишь предложили увезти на край земли нахальную особу, которая за пару месяцев сумела досадить одному важному господину. И хорошо заплатили за эту легкую работу. Представь мое удивление, когда, войдя в эту комнату, я увидел твое милое личико, – Джаноцци коротко рассмеялся. – Есть справедливость на земле – ты вернулась ко мне. Помнишь, я обещал, что ты станешь моей любовницей? Пришла пора сдержать свое слово.

– Ни за что на свете!

– А я не собираюсь спрашивать твое согласие, – Миккеле приник губами к ее рту.

– Никогда! – повторила Лали, когда он поднял голову и самодовольно взглянул на нее.

– Расскажи, как твой любовник доставлял тебе удовольствие. Уверен, что сделаю это лучше, – он вновь наклонил голову и начал языком ласкать ее ухо. – Будешь строптивой – выставлю тебя на продажу в Магрибе.

– Капитан, – сообщил Фернандо, глядя в окно. – Внизу стоит Пьетро, он уверяет, что вам следует поторопиться на корабль. Там возникли какие-то проблемы с грузом.

Джаноцци сердито хмыкнул, но отпустил Лали. Она тут же вскочила с кровати и отбежала в сторону, подальше от ненавистного капитана.

– Это просто наказание какое-то, кара миа, – проговорил Миккеле. – Нам все время мешают. Надеюсь, ты простишь меня, если придется потерпеть немного. Вернемся к нашим утехам чуть позже.

– И не надейся.

– Да неужели? – Джаноцци поцокал языком и, взяв шляпу, вышел, бросив напоследок Аньесу: – Головой за нее отвечаешь.

Фернандо подошел к столу и снял колпак с блюда, на котором лежали куски мяса.

– Тебе стоит подкрепиться.

Лали сначала хотела отказаться, но, поразмыслив, решила, что не следует терять силы, и уселась за стол. Мясо оказалось слегка жестковатым, но вполне съедобным. Старательно пережевывая его, Лали принялась разглядывать в окно гладь воды, видневшуюся между домами. Где-то там стоит корабль, который навсегда увезет ее от Антонио. Когда она насытилась, Аньес поинтересовался:

– Значит, Джаноцци выкупил меня, уступив твоей просьбе? Почему же ты решила помочь именно мне?

– Ты оказался единственным, кто затеял бой со стражниками, отстаивая свою свободу. Ты предпочел смерть рабству. Разве такой поступок не достоин уважения?

– Я твой должник.

– Тогда помоги мне! – Лали с мольбой уставилась в зеленые глаза Аньеса.

– Об этом не проси.

– Джаноцци рассказал, что ты поднял бунт против него на корабле. Отчего же теперь стал таким послушным? – презрительно процедила Лали.

– Каталонец Фернандо Аньес бережет свою честь. Честь пирата. Джаноцци выкупил меня и дал свободу, хотя мог усадить рядом с рабами на весла.

– Ясно. Тогда хотя бы расскажи: каким злым ветром вас обоих занесло в Италию? – потребовала мрачная Лали.

Аньес проглотил кусок сыра, запил вином из бутылки и лишь потом начал рассказ:

– Я был на корабле, когда тебя похитили, и знаю о происшедшем лишь со слов самого капитана. Когда Миккеле очнулся и понял, что тебя рядом с ним нет, то едва не разнес по частям гостиницу. Слуги рассказали ему о том, что какие-то два человека вынесли из его комнаты свернутый ковер. Джаноцци поднял на ноги своих людей и вскоре узнал, что ранним утром из Стамбула отплыл венецианский корабль «Наяда». Перед самым отплытием к этой галере направилась лодка, в которую с чрезмерной осторожностью опустили ковер. Трудно было не сообразить, кого переправили на корабль. Миккеле незамедлительно отправился в погоню, но в пути нам пришлось несколько задержаться и изменить курс корабля. Поэтому оказались мы не в Венеции, а в Генуе. Отыскать тебя Джаноцци уже не надеялся и занялся другими делами. Но совершенно случайно с неделю назад встретил приятеля, который предложил ему помочь одному важному синьору. Остальное ты знаешь лучше меня.

– Я ничего не знаю. Кто приказал меня похитить?

– Мне неизвестно это. Попробуй догадаться сама – кому успела испортить жизнь?

Лали грустно покачала головой. Предполагать, что ее врагом может оказаться Монна или епископ, было ужасно. Как и подозревать еще кого-либо.

– Я попробую узнать что-нибудь о твоем недруге. А тебе стоит отдохнуть и собраться с силами. Миккеле скоро вернется.

Лали послушно улеглась в постель. Аньес старательно укутал ее в теплое одеяло.

– Прости меня… – в глазах каталонца промелькнула волна сочувствия и жалости.

Надежда шевельнулась в душе несчастной девушки. Может, Фернандо все-таки захочет ей помочь?

– Синьор, к вам граф де Бельфлер.

Нахмурившись, Карриоццо повернул голову к оруженосцу.

– Что ему нужно?

– Он ужасно сердит, – предупредил юноша. – Прибыл со свитой своих людей.

– Проклятье! – выругался Антонио. Накинув на себя отороченную мехом плотную куртку, в которой были зашиты металлические нагрудные пластины, он коротко приказал оруженосцу: – Подай меч и кинжал.

– Что происходит? – Филиппо с тревогой смотрел на старшего брата.

– Не знаю.

Снаружи слышались гневные голоса и бряцание оружия.

– Я не оставлю тебя. Буду прикрывать твою спину, – юноша вытащил свой кинжал из ножен.

– Антонио ди Карриоццо, выходи немедленно! – раздался гневный крик Людовико.

– Останься у входа, – велел Антонио брату и, откинув полог палатки, уставился хмурым взглядом на отряд, столпившийся за спиной Бельфлера. – Что ты хотел от меня?

– Если ты оскорбил ее, то горько пожалеешь о том, что не погиб на чужбине! – зарычал Людовико, похожий на обозленного волка.

– Что случилось? С какой стати ты явился ко мне вооруженным?

– Мерзавец! Украл мою дочь, а теперь пытаешься уверить, что ничего не знаешь?!

Лали… Внутри Антонио все перевернулось.

– Лали исчезла?

– Исчезла? – заорал Людовико. – Верни мою дочь, подлец!

Не обращая внимания на оскорбления, за которые в другой ситуации Бельфлер расплатился бы сполна, побледневший Карриоццо покачал головой.

– Ты не прав. Расскажи мне все. До мельчайших подробностей.

– Не лги! – в руках у Бельфлера сверкнул кинжал. – Где моя дочь?

– Я не похищал ее, – в глазах Антонио собрались тучи.

– Ты отрицаешь, что передал ей письмо?

– Этого я не отрицаю. Я просил передать ей записку.

– А дальше?

– Ничего.

– Ничего? – гневно переспросил Людовико. – Ты хочешь сказать, что она не пришла к тебе ночью?

– Именно так. Я напрасно ждал ее.

Людовико рассек кинжалом воздух, и лезвие прижалось к груди Антонио. Тот стоял, не шевелясь, но знал – еще мгновение, и Бельфлер поплатится за клевету.

– Лжешь! – закричал Бельфлер. – Ты похитил мою дочь и продал ее в рабство, как когда-то давно сделал один из твоих родственников!

В тот же миг Антонио сжал кисть Людовико и приставил свой кинжал к его горлу. Бросив предупреждающие взгляды на двух вооруженных рыцарей – людей Бельфлера, одним из которых был его кузен, Антонио прохрипел:

– Слушай меня хорошенько, Людовико де Бельфлер. Никто из моей семьи не повинен в похищении твоей дочери. Точно так же, как никто из твоей родни не виновен в смерти моего отца. Оставь глупые упреки и расскажи, как исчезла Лали!