Круглосуточных световых сигналов оставалось всего два.

Господи. Пожалуйста, спаси Дэниела. Пожалуйста, пожалуйста.

Чувствуя, что еще немного — и она забьется в истерике, Джорджия сосредоточилась на спасательном плоту и на том, что Дэниелу должен помочь его спасательный жилет. Плот был примерно трех метров в диаметре, и внутри шатра отвратительно пахло резиной и тальком. Наверно, тальк нужен, чтобы не стиралась резина, чтобы она сохраняла рабочие качества в своем ящике, но Джорджия предпочла бы, чтобы для этого использовали что-нибудь другое: от запаха талька ее мутило.

Спасательный плот представлял собой свернутую в круг трубу около сорока пяти сантиметров в диаметре с предохранительными клапанами по всей длине. К этой трубе была присоединена другая, поменьше, которая поддерживала шатер, укрывавший плот. Примерно четверть навеса была не закреплена и служила входом.

С помощью фонарика Джорджия тщательно исследовала все, что было предусмотрено для выживания на плоту и хранилось в сумке: средства первой помощи, удочки и пять сачков, два ножа, пять упаковок противорвотных средств, сигнальное зеркало и вода в литровой банке.

Она с недоумением смотрела на банку. На таком плоту должно быть по меньшей мере десять литров воды. А тут одна банка? Стараясь не поддаться панике, Джорджия методично обыскала все пространство плота и сумку.

Один литр — и всё.

Не думать об этом, приказала она себе. Надо думать о другом.

На глаза ей попалась пластмассовая коробка, которая раньше показалась ненужной, — это был морской якорь. Он раскрывался, как парашют, и сдерживал движение плота, так что Джорджия могла оставаться в районе, где утонула яхта. В другой коробке был морской краситель, который, как она вычитала в инструкции, создавал светящийся зеленый след, видный с самолета.

Джорджия решила воспользоваться красителем, когда встанет солнце, а тормозным парашютом немедленно. Кто знает, как далеко она заплыла, поэтому, чем быстрее она его откроет, тем лучше. Пальцы у нее окоченели и плохо двигались, но все же, включив фонарик, она дочитала инструкцию до конца и кое-как справилась с веревкой, которую следовало прикрепить зажимом сразу у входа в шатер рядом с чем-то похожим на антенну.

Джорджия ощутила прилив радости, когда обратила внимание на антенну. Паникерша, дура, идиотка! Это же персональный локатор! Стоит привести его в действующее состояние, и он мгновенно передаст ее координаты на волне терпящих бедствие судов. Его услышат на самолете и, уж точно, полицейские и береговая охрана.

Джорджия поудобнее устроилась в шатре. Слава богу, помощи осталось ждать недолго.

Прошло время. Может быть, час или около того, трудно сказать. Джорджия дрожала от холода, но все равно продолжала искать взглядом Дэниела, прислушиваться, не раздастся ли вдруг его голос.

Мы на яхте Ли. Чены… Кто знает, что они еще придумали? Им ведь известно, что он решил отчалить…

Съежившись, обхватив себя руками, Джорджия старалась думать не о том, где она находится, а о том, что случилось. Теперь она точно знала, что Ченам во что бы то ни стало надо заполучить Ли, иначе они не стали бы взрывать его яхту. Может, это они устроили аварию на «Пайпере»? Но тогда почему так удивился Джейсон Чен, когда она заикнулась о том, что авария не случайная? Чены уничтожили «Сонтао» в отместку за убийство Ронни Чена, которое разрушило их планы объединения с синдикатом «Дракон» и похищения Сьюзи. Но кто же все-таки виноват в авиакатастрофе?

К середине ночи пытка холодом доконала Джорджию. Одежда промокла, на полу стояла вода. Никогда в жизни Джорджии не было так холодно. Она выглянула наружу. Где же береговая охрана? Пора бы ей уже быть тут. Прошло по крайней мере два часа с тех пор, как она запустила локатор. Или он не работает?

Она проверила антенну. Вроде бы все в порядке. И хотя антенна не стояла вертикально, Джорджия не думала, что это может мешать передаче информации. Или она все же не работает? Нет, нельзя так думать. Нельзя паниковать. Все равно ничего не поделаешь.

Поднялся холодный, словно прилетевший из Арктики, ветер. Он свистел в полах шатра и швырял в лицо ледяные брызги от волн, которые высоко поднимали плот и бросали его вниз, пока Джорджия молила: «Господи, пусть не будет шторма. В шторм меня не найдут. И Дэниела тоже».

Прошло совсем немного времени, прежде чем усилился ветер и волны стали вздыматься выше гор. Плот заливало водой, и Джорджия вскрикивала, стараясь сжаться в комочек. Постепенно волны и ветер становились все более угрожающими, то поднимая плот на головокружительную высоту, то швыряя его вниз.

Вдруг Джорджии послышался приближающийся глухой рокот. У нее зуб на зуб не попадал от страха, потому что приближался центр шторма, рокот становился громче, волны — выше.

Слава богу, что есть парашют. Он станет стабилизатором, и плот не опрокинется, если… Даже не думай…

Плот гнулся, поднимался вокруг нее, как пластилиновый, и Джорджия, слишком напуганная, чтобы что-нибудь предпринять, сидела неподвижно и молилась в надежде, что шторм скоро закончится. Еще одна волна — и на плот обрушились галлоны воды. Джорджия схватила ведерко для рыбы и принялась вычерпывать воду. Океан не желал оставлять плот в покое, швырял его и заливал водой, ветер безостановочно выл и свистел, врываясь в шатер.

Всю ночь Джорджия вычерпывала воду и, обессиленная, отдыхала, опять вычерпывала и отдыхала, отчаянно сражаясь с запахом талька, от которого ее нещадно мутило. Шторм не сдавался, он яростно атаковал плот, поднимал его вместе с Джорджией на пугающую высоту и тотчас сбрасывал вниз, чтобы, не давая передышки, загнать на следующую волну

Внутри шатра было черным-черно, потом немного посветлело, и тогда Джорджия поняла, что ночь осталась позади. Наступила суббота. Выглядывая наружу, Джорджия видела гигантские волны и черные тучи, плывущие по темному небу.

Внутри шатра было страшно холодно и промозгло, а вокруг него, сколько хватало глаз, бушевал океан. В конце концов Джорджия заснула, словно канула во тьму, а пришла в себя, когда большая волна тряхнула шатер, чуть не перевернув его. День был длинным, как год, и прошло много времени, прежде чем шторм начал стихать и волны походили уже не на горы, а на холмы, а потом и вовсе на пригорки.

Джорджия понятия не имела, куда отнес ее ветер, но думать об этом не стала, потому что у нее не было выбора, ей ничего не оставалось, как сидеть и ждать. Парашют помогал удерживать плот, но Джорджия была уверена, что ее отнесло на много миль от того места, где затонула яхта.

Во рту у нее пересохло, и она решила открыть банку с водой, чтобы сделать хотя бы пару глотков, предварительно прополоскав рот. Она привалилась к надувной трубе и задумалась о взрыве на «Сонтао», о последних криках Дэниела, когда волны уже заливали верхнюю палубу. Одиночество было мучительным. Где теперь Дэниел? Поймал ли он жилет, который она бросила ему? Джорджии хотелось думать, что он надел жилет и что на нем тоже был парашют, который он открыл, прежде чем начался шторм. Хорошо бы он был уже на берегу, в теплой постели, с чашкой горячего крепкого кофе.

Джорджия впала в беспокойную дрему, а когда проснулась, наступила ночь, вторая холодная ночь на резиновом плоту, которая показалась ей вечностью.

Наконец рассвело. Поднимаясь над горизонтом, желтое солнце придало небу бледно-голубой оттенок. Не было видно ни облачка. На смену штормовому порывистому ветру пришел легкий бриз, и Джорджия преисполнилась изумлением не только оттого, что выжила, но и оттого, что парашют все еще на месте и дешевенькие часы, купленные в «Прайс», работают, несмотря ни на что. Улыбающийся фрукт проинформировал Джорджию, что уже шесть двадцать утра.

Утро последнего дня, определенного ей Ченами. Воскресенье. В отчаянии она стала думать о Ли и его словах, сказанных ей, когда они беседовали и он курил свою длинную сигару.