Джорджия вышла из-за саговой пальмы, бегом бросилась к машине и прыгнула в кресло.

— Где ты, черт возьми, был? — прошипела она, не глядя на водителя. Автомобиль рванулся вперед, и она захлопнула дверцу. — Боже мой, я очень испугалась. Ты не позвонил, черт тебя дери…

— Как я мог позвонить, если понятия не имел, где ты?

У Джорджии захватило дух, словно ее выбросили из самолета без парашюта.

— Ради бога, Джорджия, я даже не знал, выжила ли ты.

Она медленно развернулась. Рывком повернула голову к водителю. И не поверила своим глазам. Да и как было поверить?

«Мицубиси» мчался вперед, мотор ревел.

Его руки крепко держали руль. Изящные, сильные, загорелые. Он смотрел на дорогу. У него была чистая здоровая кожа. Загорелое лицо, немного помятая рубашка, мятые шорты темно-серого цвета.

Она же сгорела на солнце, кожа у нее слоится, и одета она в рубашку и шорты Стиво, которые висят на ней, потому что слишком велики.

Джорджия залепила ему пощечину. Автомобиль вильнул. Она ударила его еще и еще раз.

— Черт, Джорджия. Остановись, ради бога, подожди минуту, ты слышишь?

А она била и била его изо всех сил, отчего машину кидало то влево, то вправо. Потом она выскочила наружу, подбежала к его дверце и с новыми силами набросилась на него, ничего не соображая, а он попытался успокоить ее, мол, тихо, тихо, я виноват, извини. Но Джорджия все равно рыдала и что было мочи била его, до того она была зла, и в то же время у нее словно тяжесть свалилась с души.

— Прости меня, я все неправильно понял. Индия позвонила и сказала, чтобы я ехал сюда за тобой, и побыстрее, а я не мог взять свою машину, не хотел, чтобы кто-нибудь узнал. Вот и одолжил эту возле отеля… Я думал, Индия сказала тебе, как она реквизировала вертолет и нашла меня, прежде чем начался шторм.

Она стояла, свесив руки, и плакала.

— Ты дерьмо, Дэниел Картер, — сказала она сквозь слезы. — Ты настоящее дерьмо.

Два часа спустя они позавтракали в кафе Мика и потом сидели, медленно потягивая кофе. Джорджия спросила, как удалось с вертолета засечь в океане его, но пропустить ее ярко-оранжевый плот, и он отвернулся.

— Помнишь, стояла ночь? Все равно, какого цвета твой плот, как его увидишь? Все становится одного цвета, когда темно…

Но она тогда использовала почти все сигнальные ракеты, и у нее был фонарик. Она ползала в воде, чтобы поставить парашют. В темноте, посреди океана.

— Среди волн ничего не различишь. Я видел вспышки света и плыл на них, надеясь увидеть плот. А его нигде не было. Да ты сама знаешь, как это бывает.

Джорджия вспомнила, как поднималась на вершину волны и гребла что было силы, рассчитывая увидеть Дэниела. Она знала, как это бывает.

Выпив кофе, она поставила кружку на стол. Немного подумала.

— Но ты был совсем один, а у меня…

— Не было подсветки.

— Какой подсветки?

— Мой спасательный жилет светился.

Джорджия не думала, что после всего пережитого может испытать еще больший страх, но вопреки всему похолодела от ужаса.

— Плот тоже испортили? — дрожащим голосом спросила она.

— Да. — Дэниел кивнул. — Я узнал, что на прошлой неделе на яхте был техосмотр. Держу пари, Чены воспользовались возможностью испортить все, что только попалось им под руку. Да и литровую банку с водой они оставили скорее в качестве злой шутки.

Кажется, Чены все продумали. Убрали телефоны. Взорвали яхту. Но, слава богу, забыли о спасательном жилете Дэниела. Они решили, что, взорвав яхту и испортив плот, избавятся от Ли. Так бы и вышло, только с Джорджией, если бы не Дез со Стиво. И Индия. У тебя, верно, девять жизней.

— Пока было возможно, мы с Индией летали на вертолете и искали тебя. Пилоту это не очень нравилось, потому что мы просили его держаться как можно ниже. Когда мы вернулись на базу, начался шторм. Тридцать шесть часов нас не выпускали с базы, а тебя, видно, за это время отнесло далеко от тех мест, над которыми мы кружили.

Они помолчали. Потом Джорджия провела пальцем по повязке и подумала, хватит ли у нее когда-нибудь мужества снять ее. Если вспомнить реакцию Стиво и Деза, скорее всего, никогда.

Дэниел пил кофе и задавал вопросы о ее жизни в Сиднее, стараясь, как она поняла, обрести равновесие, поэтому она охотно сменила тему. Джорджия рассказала ему о своей работе и о сёрфинге, а также об Анне, с которой делила квартиру. Вспоминая о прежней жизни, Джорджия чувствовала себя как-то странно, словно она рассказывала о ком-то другом, то ли об умершем, то ли о персонаже старого фильма.

Заплатив по счету, они вышли из кафе. Едва она коснулась ногой тротуара, как покрылась потом. Ей показалось, что она идет по душному влажному тропическому лесу, перешагивая через корни мангровых деревьев. Слава богу, в «мицубиси» был кондиционер.

Они отправились в полицейский участок Налгарры, где Джорджию ждал старший инспектор Хэррис. Он прилетел специально, чтобы допросить ее, однако предстоящий допрос никак не портил отличного настроения Джорджии. Поглядев в лицо смерти, она стала лучше ценить маленькие радости жизни. Во-первых, она могла пить сколько угодно воды, во-вторых, она чувствовала руки Дэниела на своих плечах, пусть даже недолго, в-третьих, он оказался живой, когда она уже почти похоронила его.

— Когда шеф отпустит тебя, ты уедешь отсюда? — спросил Дэниел.

Не уеду, пока не узнаю, что с мамой, мысленно ответила ему Джорджия. Она жива, она должна быть жива.

— О Ли ничего не слышно?

— Прошел слух, что его тут нет.

— Он умер?

Дэниел внимательно посмотрел на нее:

— Нет. Не умер. К сожалению.

Джорджию охватил ужас. С одной стороны, ей представлялось, что Ли бросил ее мать у Ченов, с другой — что он сам лежит где-нибудь в морге. Это значит… Господи, ничего это не значит. Вероятно, он все-таки жив. Но тогда где он? Он бы не оставил ее, в этом она была уверена так же, как в том, что у них в Австралии солнце встает утром на востоке и заходит вечером на западе. Может быть, он прячется? Что с ним?

Внутри у нее поднималась кроваво-красная волна страха, но Джорджия поспешно сделала несколько глубоких вдохов и справилась с собой. Ли умеет выживать. С ним ничего не случится. Рано или поздно он объявится, с сигарой во рту, как ни в чем не бывало. Тоже мне, личный ястреб, вздохнула Джорджия. Шило в заднице, вот он кто.

— Дэниел, почему ты не хочешь сказать, что выжил после взрыва на яхте?

— По той же причине, что и ты. Не забыла, мы ведь были там вместе? А так как Чены готовы на все, лишь бы заполучить Джона Мина…

Когда они оказались на пригорке, солнце ударило в лобовое стекло, осветив разноцветные пятна из раздавленных насекомых, но Дэниел не включил дворники, наверное потому, что они размазывали грязь по стеклу и совсем не улучшали видимость.

— Я решил не высовываться. Не хочу, чтобы Табби…

Джорджия поняла его. Ченам ничего не стоит похитить ребенка, если сочтут, что это им на пользу.

— Как она?

— В детском саду ударила деревянной ложкой малыша по голове, потому что он хотел отобрать у нее желтый карандаш. Или она поумнеет и будет делиться с другими детьми, или у нас начнутся неприятности. Бедная бабушка, вот кому достается. Ей уже восемьдесят, и годы все больше дают о себе знать… Господи, если со мной что-нибудь случится, для социальной службы наступит счастливый день… — Лицо у него помрачнело. — Они заберут у меня Табби и отдадут ее чужим людям, в какую-нибудь жуткую приемную семью…

— Ничего с тобой не случится, — твердо произнесла Джорджия.

Он окинул ее коротким взглядом, сказавшим ей, что она ничего не понимает, поэтому Джорджия постаралась переменить тему и спросила, куда, по его мнению, делся Ли. Затем Дэниел поехал в полицейский участок, находившийся на выезде из Налгарры. Это было низкое здание со сверкавшей на солнце железной крышей.

Когда Дэниел поставил машину на ручник и заглушил мотор, мимо них медленно, словно разыскивая место на стоянке, проехал автомобиль. Водитель как будто случайно нажал на клаксон, но стоило Дэниелу поднять голову, как он прибавил скорость.