Пиво попало Джорджии не в то горло, и она закашлялась.

— В любом случае крокодилы с фермы для ее работы бесполезны. Ей была нужна кровь здешних крокодилов, худых, даже тощих, и живущих на натуральных кормах. Их тут не кормят всякой дрянью, как на ферме.

— А что это за работа?

Он повозился в навесном моторе, проверяя, как идет топливо.

— Она предпочитала держать это в тайне. И я уважаю ее желание.

Джорджия вздохнула. После ледяного пива глоток горячего воздуха был словно литр топленого сала.

— Швед, она умерла.

Мотор работал отлично, но Швед все еще делал вид, что приглядывает за ним.

— Она умерла у меня на руках. Последнее, что она произнесла, было твое имя. А потом она ушла.

Швед перевел взгляд на свои загорелые ноги.

— Глупая корова, — проговорил он ворчливо.

Джорджия подождала пару минут.

— Не исключено, что ее работа и крушение самолета как-то связаны.

Он молчал.

— Да, — произнес он в конце концов. — Возможно.

— Ты можешь рассказать мне? Пожалуйста.

Он снова фыркнул, как лошадь, и уселся поудобнее.

— Ей было стыдно из-за того, что пару лет назад сделал ее отец. Однажды она рассказала мне, и это в самом деле ужасно. Она не могла прийти в себя, в одну ночь девочка стала взрослой, недоверчивой, нервной, едва ли не невменяемой женщиной. Она всего на свете боялась.

— Что сделал ее отец?

В первый раз они по-настоящему увидели друг друга. Кожа у него была вся в складках, не молодая, и нос свернут на сторону. От правого глаза к уголку рта шел шрам, словно его поцарапала большая кошка.

— Нет. Это останется со мной. Я обещал. Спрашивай о другом, если есть о чем.

Джорджия перевела взгляд на песчаный берег реки и неподвижные торпеды — существа, бог знает когда появившиеся на свет.

— Ладно, — согласилась Джорджия. — Что привело ее сюда? К тебе и крокодилам?

— Она хотела творить добро. — Он посмотрел куда-то вдаль мимо Джорджии. — Похоже, взяла на себя ответственность за то, что совершил ее отец. Она пыталась объяснить мне, как жить с этим в Китае, ведь ее отец обесчестил семью. Неважно, что я говорил, желая ее успокоить. Она хотела все поправить, совершить нечто невероятно хорошее, чтобы оно перевесило все плохое. Так сказать, уравновесить семейные весы.

Джорджия вспомнила Джейсона Чена и его отца и подумала: вряд ли эти знают, что такое стыд, хотя и живут в бесчестье.

Она помолчала.

— Швед, расскажи мне о хорошем. Над чем Сьюзи работала? Пожалуйста.

Он немного подумал, потом произнес неторопливо:

— Она никогда не говорила ничего такого, о чем можно было бы рассказать. Просто просила меня немного подождать.

Джорджия посмотрела на берег, где лежала торпеда толщиной с мусорный бак и открытой пастью.

— Ого! Это и есть Беззубый?

— Нет. Слишком маленький.

Ничего себе маленький, подумала Джорджия.

— Наша Сьюзи хотела вылечить все человечество. — Он немного повернул рычаг, чтобы их не отнесло течением. — Она услышала о каком-то парне, который обосновался тут и работал над новым антибиотиком. Если крокодил укусит человека и он спасется, то все равно больше двух недель не протянет, умрет от гангрены.

Джорджия встрепенулась. Тилли. Серое лицо, жуткая вонь, разлагающаяся плоть.

— Сьюзи работала с крокодилами, желая понять, почему крокодил, у которого другой крокодил отгрыз ногу, не умирает за неделю, подобно людям? У них иммунная система работает намного лучше нашей. Сьюзи была убеждена, что получит от крокодилов чудесное лекарство.

Тилли через сорок два часа была практически здорова.

— Сьюзи считала, что нашла это лекарство уже два года назад, и проводила последние испытания вместе со своим братом. Он большой человек, и у него отличная лаборатория. В ближайшее время она собиралась представить антибиотик на суд медицинской общественности. — Швед помрачнел. — И вот ее нет.

У Джорджии быстро-быстро забилось сердце:

— Ее брат? Ты говоришь о Минцзюне?

— О Джоне, — поправил ее Швед. — О Джоне Мине. Он тоже подправил свое имя, чтобы его было легче произносить.

— А ты знаешь, где теперь Джон Мин?

— Знаю. Он в таком месте… — Швед нахмурился. — Вроде оно называется Таллаву… Тала что-то. Я помню «Тала». Она говорила, что это великолепный пригород. Об этом я тоже должен был молчать, — добавил он.

— У тебя нет номера его телефона? Адреса? Ну чего-нибудь?

— Нет. Извини.

— Если вспомнишь название пригорода…

— Да, я обязательно тебе сообщу. — Он помрачнел. — Надеюсь, Сьюзи передала кому-нибудь данные о своем открытии, ведь она держала их в строгом секрете. Насколько мне известно, о них знали, не считая ее брата, лишь сама Сьюзи да я с крокодилами.

Наверное, он прав. Роберт из аптеки сказал, что она занималась исследованиями крокодильей сыворотки. Вряд ли он был посвящен в ее тайну. А вот Юмуру…

Краем глаза Джорджия наблюдала за полетом через реку большой цапли, тяжеловесностью напоминавшей бомбардировщик. Подумав немного, она спросила:

— Ты знаешь Ли Денхэма?

Швед отвернулся, следя за перемещениями маленького крокодила, который в конце концов скрылся в темной реке. Потом покачал головой.

— А как она брала кровь у диких крокодилов?

— Это было трудно. — Швед усмехнулся, показав два ряда белых зубов, которые выглядели достаточно крепкими, чтобы без труда разгрызть ружье. — Мы пользовались гарпуном, который может пробить крокодилью чешую, но не проходит слишком глубоко, а потом играли с крокодилом, пока он не выдыхался. Затем брали ровно столько крови, чтобы ему не повредить. Прочно перевязывали пасть и вытаскивали на берег, а там дело техники.

Босой ногой он толкнул зонтик.

— Наше секретное оружие. Когда наступало время отпускать крокодила, кто-нибудь ударял его по глазам зонтиком, чтобы он закрыл их — с закрытыми глазами они и на миллиметр не сдвинутся, — а другой быстро развязывал веревку. А потом мы драпали что было мочи.

Ничего себе. Ладно Швед, а уж Сьюзи — точно не Крокодил Данди.

Они помолчали, потом выпили еще пива. Швед позаботился о сэндвичах с колбасой, и они съели их, не переставая кружить по реке, так как все еще надеялись увидеть Беззубого. В конце концов Шведу это надоело, и он направил лодку к месту постоянного обитания крокодила.

— Имей в виду, он все время следил за нашими передвижениями. Хитрый черт. — Швед вел лодку к берегу. — Прячется под мангровыми деревьями… Черт! Видишь его? Вот он!

Джорджия никого не видела, пока Беззубый не моргнул. Вдруг всего в нескольких метрах показалось нечто огромное, отдыхавшее на корнях. Голова широкая, с холодильник, глаза желтые с вертикальными черными полосками, а чешуя на спине размером с большую тарелку. Хотя пасть у него была закрыта, Джорджия отлично видела его зубы.

Большие, крепкие, будто пятнистая слоновая кость, они торчали из нижней челюсти, как бы обрамляя чешуйчатую пасть. Джорджия поняла, что Швед хорошо его знал, если дал ему такую кличку, и, тревожно пробежав взглядом по спине страшного существа, спросила:

— Думаешь, тут не два крокодила?

— Нет, один. Не шевелись. Мы слишком близко, это опасно. Сейчас я потихоньку отплыву подальше.

Стараясь не делать резких движений, Швед подал лодку назад и заговорил вновь, только когда они выплыли на середину реки.

— Прошу прощения, — сказал он и стер пот со лба. — Не надо было подбираться так близко. Странно, что он никак не проявил себя, такое на него не похоже. В сезон дождей они становятся очень агрессивными. Мужские особи набрасываются на все, что движется. Приятель рассказывал, как один крокодил схватил навесной мотор. Эти не похожи на нильских крокодилов, которые не трогают никого на берегу. Они готовы к нападению в любое время, в любом месте и быстрее, чем успеешь глазом моргнуть.

Джорджия посмотрела назад, желая удостовериться, что Беззубый не последовал за ними и не нападет на лодку по пути к берегу и к дому Шведа. Вода стала грязно-синей. Окунаясь в нее, ибисы и белые цапли искали креветок и крабов.