— А если ты будешь продолжать болтать, я поставлю тебе синяк на второй глаз! — пообещала Джара.

Сельма поднялась на ноги и задумчиво уставилась на свои руки. Змейка жестом позвала Джару.

— Все лица мужского пола немедленно отвернулись, — повелительным тоном молвила девушка. — Это всех касается, — добавила она, косясь на Тэллара.

Когда все отвернулись, Джара стянула одежду, и Змейка принялась смазывать кожу вокруг ран противовоспалительной и заживляющей мазью. Затем она аккуратно и туго перевязала торс и бедро девушки (к тому времени уже Ивору, Тэллару и Хаарту пришлось распрощаться со своими плащами, которые безжалостно разорвали на полоски для перевязки). Джара оделась и встала, делая бодрый вид.

— Спасибо, Змейка. Я прямо как новенькая! — Она, вскинув руки, попыталась размять спину и зацедила сквозь зубы ругательства.

— Ты поосторожнее руками маши, — проворчала Змейка. — Болит?

— Ничего у меня не болит, — лживым голосом ответила Бестия.

Змейка вздохнула, потом взялась за раны Хаарта. Рыцарь вздрагивал от каждого прикосновения её ловких и умелых рук, но Змейка, казалось, была равнодушна и говорила только по делу. Сунор стояла рядом, глядя на них сверху вниз.

— Остались сутки, и мы в Таэрии… — задумчиво проговорила Аерис, глядя вдаль.

Тэллар встал рядом с ней, воздел руки к небу и торжественно заговорил:

— Последний марш-бросок, последний рывок, чтобы вырвать победу из рук врага и…

— Сокол, я серьёзно насчёт синяка, — оборвала его Джара.

Тэллар опустил руки с обиженным видом.

— Ветельс обойдём с южной стороны, — заговорил Ивор. — Насколько я помню, южная часть города мало заселена, стены в плохом состоянии, и там почти нет стражников…

— Мы не будем обходить Ветельс, — вдруг перебила его Змейка.

Все удивлённо уставились на целительницу, а та, не отрывая взгляда от глубокой резаной раны на груди Хаарта, на которой лежали её пальцы, твёрдо добавила:

— Мы войдём в город.

— Змейка, это слишком огромный риск… — начала Джара.

— Если она так говорит, значит, не просто так, — возразил Эйдан.

Бестия вскинула на него раздражённый взгляд и собралась уже нагрубить, но Змейка тихо сказала:

— Здесь больший риск, Джара. — Целительница указала на рану Хаарта. — Нам нужно к хорошему лекарю. Хоть к тому же, что и в прошлый раз, — добавила она ещё тише.

Хаарт был бледным, как смерть, но ничего не сказал. Зато Сунор не выдержала и расплакалась. Она опустилась на колени перед Хаартом и сжала его руку. Змейка перебинтовала рану, поднялась с колен.

— Мы здесь заночуем? — обратилась она к Джаре.

Джара подтвердила кивком.

— Пойду тогда прогуляюсь.

Змейка пошла прочь. Эйдан подался было за ней, но Сельма положила руку ему на плечо. Маг обернулся и какое-то время глядел в светящиеся спокойствием глаза волшебницы, потом отошёл от неё, но за Змейкой не последовал.

Джара нацепила ножны с кинжалом и повернулась к Сунор. Та уже перестала плакать, просто молча сидела рядом с Хаартом.

— Вставай, — бросила ей Бестия.

Сунор подняла на неё взгляд в немом вопросе.

— Мы с тобой пойдём на разведку в Ветельс, — коротко пояснила Джара.

— Почему я? — спросила Сунор недовольно, но сама уже поднялась с земли и прятала кинжал в голенище сапога.

— Ты мне пригодишься больше остальных, — пожала плечами Джара.

— Может, лучше я пойду с тобой? — спросил Грифон.

— Нет, Ив. Мы проверим обстановку в городе, чтобы завтра меньше было проблем. С Сунор всё выйдет гораздо быстрее, сам понимаешь. Не бойся за меня. — Она улыбнулась.

— Ты ранена.

— Я заметила.

Ивор вздохнул.

— Осторожнее, Джей, договорились?

— Договорились. Пошли, — кинула она в сторону Сунор.

Та бросила взгляд на Хаарта, будто ожидала, что он тоже пожелает ей удачи и попросит себя беречь, но рыцарь глядел в ту сторону, куда ушла Змейка, и Сунор молча пошла прочь от бивака.

Джара благодарно улыбнулась друзьям за напутствия и искреннюю заботу в их взглядах, а затем быстрым шагом догнала Сунор.

Две стройные фигурки стремительно удалялись — обе в кожаных костюмах и вооружены кинжалами, у обеих по длинной блестящей чёрной косе.

— Может, это звучит кощунственно, но сейчас они выглядят похожими, — проговорил Тэллар.

— Сунор и Джара? — выразительно произнёс Ивор. — Не дури, Сокол.

— У обеих волосы чёрные, вот и всё, — хмуро добавила Аерис.

Сельма промолчала. Фигурки Джары и Сунор скрылись в темноте. Чародейка вернулась к костру. Хаарт сидел, тупо уставившись на беснующиеся язычки пламени. Змейка ещё не вернулась. Эйдана не было.

Трое друзей тоже подошли к костру.

— Если Джара выкинет какую-нибудь штуку… — начал Ивор, стараясь придать голосу грозный тон, но голос дрожал тревогой.

— Да не беспокойся, Грифон, — махнув рукой, сказал ему Тэллар как-то слишком уж беспечно. — Что с Бестией приключится-то? Да она и не одна.

— Нашёл тоже защитницу для Джары, — проворчала Аерис.

— Эта Сунор обязательно утянет её в передрягу, — угрюмо сказал Ивор и покосился на Хаарта, но тот, казалось, был не в этом мире.

— Кто кого ещё утянет, — хмыкнул Сокол. — У нашей Бестии патологическое пристрастие попадать в неприятности.

— Не надо было её пускать, — буркнул Ивор.

Сельма стояла, обхватив себя руками и задумчиво глядя в темноту.

Выглядят похожими, говоришь, Сокол?… Одна любит того, кого не следовало бы, а другая не любит того, кого стоило бы…

В комнате сидело четверо: рослый мужчина лет сорока с лицом, изборождённым глубокими следами от чёрноязвенной болезни, крепко сбитая женщина с коротко остриженными тёмными волосами и узкими хищными глазами, худощавый мужчина в чёрном плаще с изображением луны и звезды на спине и парень лет девятнадцати-двадцати с бледным от напряжения лицом и огнём горящим взглядом.

— Когда мы сможем приступить к атаке? — нетерпеливо спросил парень. Перед ним лежал хорошо сработанный меч с тёмно-алой рукоятью, и под гардой была повязана чёрно-красная лента. Это была древняя традиция, уже порядком позабытая воинами Материка — раньше ленты под гардами мечей составляли целый тайный язык, где каждый цвет обозначал что-то, важное для хозяина меча, рассказывал о его натуре, говорил о цели, с которой меч вынимается из ножен. Теперь ленты повязывали очень редко; но парнишка, случайно прознав о забытом обычае, немедленно раздобыл себе чёрно-красную ленту — знак того, что клинок будут поить кровью, пока не свершится месть.

— Потерпи ещё немного, Ронки, — сказал ему мужчина, чьё лицо было изъедено шрамами от язв. Это был Коддар, главарь всех бандитов, воров и головорезов во всей округе. — Мы ждём приказа господина чародея. — Он с насмешливым почтением кивнул в сторону Орвила.

Орвил незаметно поёжился. В обществе трёх бандитов, из которых первым был чуть ли не главный и самый жестокий разбойник всего Ханеласа, второй — женщина, убивавшая, чтобы убивать, а третьим — мальчишка, одержимый жаждой мести, чародею было, мягко говоря, неуютно.

— Я жду доклада от своего человека, — проговорил он, тщась, чтобы голос не дрожал.

— Надеюсь, вы не забыли об уговоре, — сладко проворковала разбойница. Звали её Рахина.

— Всё золото, обещанное моим господином, ваше, — кивнул Орвил. — Нам нужны лишь головы семерых преступников, а две другие девушки — живыми и невредимыми. Вы запомнили их описание?

— Разбойники обычно не отличаются грамотностью, так что приходится всё держать в уме. А память на лица у нас, уж поверьте, господин чародей, отменная, — с улыбкой проговорил Коддар, и Орвилу стало не по себе.

— Не сочтите за недоверие… — осторожно начал Орвил, и тут Коддар с Рахиной дружно расхохотались, и даже бледный, как полотно, Ронки издал смешок.

— Вы будете извиняться за недоверие к головорезам и ворам? — со смехом спросил Коддар.

Орвил помолчал, обмозговывая, что бы ответить.