— Где же находятся эти придуманные… ну, то есть, вы понимаете, описанные в литературе миры? — сказал Мямлик.

— Ну, где-нибудь… Вы даже не представляете, сколько свободного места. На всех хватит.

— Понятно, — сказал Шустрик, который ничего не понял. — Вернёмся к главному. Вы сказали, что здесь, на этой картинке, всё по-настоящему.

— Да, всё по-настоящему. Только копия.

— А! Вы хотите сказать, что содержимое — на сервере, а на экранах — только многочисленные отражения.

— Какие ещё экраны, какие северы! Говорите нормально, на итальянском.

— Чего-чего?.. На каком ещё итальянском!

— Ладно, хватит, — заворочался Мямлик на своём гвозде. — Нам пора. Где Буратино? Хочу дать ему пару советов на будущее.

— О! Это бесполезно, — вздохнул Сверчок. — К тому же, он появится здесь значительно позднее. Его ещё вообще не выстругали.

— То есть, как…

— Вы залезли в картинку, расположенную до начала первой главы. Просто нарисованная экспозиция. Городок, море, побережье, театр, лес, пруд… В книге нет текста к этой картинке.

— Когда же начнётся основное действие?

— Кажется, дня через два или три…

— Чего-чего?..

— Да, да, точно, не раньше, чем через три. Пьяница Сизый Нос… ну, тот, который подарил Карле полено… как раз сегодня утром получил новый заказ.

— Ну и что?

— А то, что вместе с заказом он получил приличный аванс.

Мямлик перестал жевать и задумался.

А Шустрик раскачался, прыгнул, повис на своём друге, обхватив его руками, откусил шляпку торчащего из его живота гвоздя — и они вместе свалились на пол.

— Ну, что ж, — сказал Мямлик, разминаясь, — если всё по-настоящему… успеем подредактировать по-настоящему. Времени-то, оказывается, — вагон!

И они с Шустриком ударили рука об руку.

— Безумцы! — проверещал из трубы Говорящий Сверчок, куда-то поспешно удаляясь. — Безумцы!..

Шустрик и Мямлик вышли из кукольного театра и взобрались на ближайшую каменистую горку, поросшую колючками и лишайником. Отсюда был виден городок, береговая линия и дороги, уходящие вглубь лесистых низин и возвышенностей. В одной из клубящихся паром низин, под мостом, просматривался болотистый пруд, в котором возился гражданин в старом зелёном пальто, обвислой шляпе, с сачком в руках. Пока Мямлик вспоминал имя этого типа, ловца пиявок, Шустрик указал на расположенную неподалёку террасу.

Под парусиновым тентом находилась маленькая харчевня — четыре стола и дымящийся мангал, возле которого суетился хозяин. Три стола были пусты, а за четвёртым расположились профессиональные нищие мошенники лиса Алиса и кот Базилио. Костыли валялись у лисы под ногами, прицепленные шнурком очки «слепого» кота болтались у него на жирной шее.

— Ага! — сказал Мямлик. — А вот и главные интриганы. Как это кстати. Пойдём, послушаем, о чём они говорят.

— Эй, хозяин, — распоряжался кот, уписывая вторую порцию рыбы в ожидании третьей, — посуше, посуше жарь, чтобы кости хрустели.

— Полегче, полегче, — говорила лиса, предпочитавшая курятинку, — чтобы мясцо было внутри сырое, с кровью…

— Будет сделано, как прикажут синьоры, — говорил хозяин и перекладывал кур на край решётки, а рыбу — на самую середину.

Шустрик и Мямлик расположились рядом, на каменном парапете, укрывшись за листьями акации.

Покончив со второй порцией, кот и лиса, не сбиваясь с ритма, сожрали по третьей.

— Эй хозяин! — потребовал кот. — Молочка, студёного, подай кувшинчик.

— Два! Два кушинчика студёного молока! — уточнила лиса.

Хозяин мигом спустился в погреб, выставил на стол и заботливо обтёр полотенцем два кувшина. Посетители жадно, проливая на себя, выпили молоко. Отставили кувшины, откинулись на стульях и стали добродушно взирать сверху вниз на городок и побережье.

— Кукольный театр, — сонно прикрыв глаза, мурлыкнул кот. — Четыре сольдо за входной билет… За четыре медяка я бы не пошевелил хвостом, чтобы отогнать муху.

— Этот Карабас только с виду такой грозный, — прохрипела лиса, ковыряя щепкой в зубах. — Трудоголик, работяга, помешан на своих куклах. Ставлю своё свидетельство о неоконченном высшем образовании, что в детстве полоумная мамаша обряжала его в девчоночьи платья.

— Думаю, что вы как всегда перемудрили, уважаемая коллега. Несовпадение амбиций великана и карикатурной действительности поставили его на грань нервного срыва. Ставлю свой утерянный диплом о законченном высшем медицинском, что у него больная печень, неврозы и хроническая бессонница. Культ бороды — чрезвычайно интересный пунктик. Но это слишком плодотворная тема… заявка для многотомной диссертации.

— Хотите разорим подчистую старого идиота?

— Мне его жалко. Да и чего ради?

— А не всё ли равно, коллега? Ну, хотя бы просто потому что жара и скука…

— Как хотите. А в чём ваша интрига?

— Видите, вон там, маленький заросший пруд в низинке… Дуремар постоянно ловит там пиявок.

Базилио прищурил глаза.

— Что-то такое…

— Однажды Карабас выронил в пруд ключик, некий мистический культ… который будто бы отпирает некую волшебную дверцу…

— …В его воображении. Понимаю, это интересно, — отметил кот, зевая во всю пасть.

— В пруду живёт черепаха Тортила. Огромная, как чемодан, старая и страшная. Карабасу она не отдаёт ключик, поскольку он то ли сожрал с супом её племянников, то ли наделал из них пепельниц на продажу…

— В определённой последовательности не исключено и то и другое.

— Ну так я берусь разговорить эту старую дуру. За пару гнилых капустных листьев она отдаст мне ключик.

— Ну? — сказал кот, помолчав или подремав. — И что? Что мы будем делать с ключиком?

— Ну, во-первых, не забывайте, что предмет золотой.

— Не факт.

— Хорошо, допустим, что он даже не золотой. Однако. Для одержимого идеей фикс этот ключ, этот фетиш дороже золота. Ещё неизвестно, что ему там представляется, за этой волшебной дверцей. Самое примитивное — это мешки с золотом. А если копнуть поглубже…

— О, в такие дебри лучше и не лазить. Возможно. Очень возможно. Если диагноз поставлен правильно, за ключик он отдаст всё.

— Что у него есть?..

— Всё его дело, шатёр и куклы, потянет на двадцать-двадцать пять золотых… — прикинул Базилио.

— Ещё десяток-другой он зашил в пояс, — отметила лиса.

— В городской квартире обстановка и столовое серебро… Это ещё пять.

— И того… — лиса зашевелила губами.

— И того… — кот принялся загибать пальцы.

— На такие деньжищи можем не работать хоть целый год, — приободрилась Алиса. — Обдерём бородатого клоуна и пустим побираться. Пусть знает, как оно достаётся… на хлебушек, политый слезами.

Кот тоже закончил свои подсчёты, нацепил очки и выпрямил спину:

— Отлично, я согласен.

Расплатившись, подобрав костыли и захватив свёрток с капустными листьями, мошенники покинули этот приятный уголок. Неторопливо унося свои округлившиеся животики, они направились в сторону, противоположную от города — по тропинке в лес.

Шустрик и Мямлик незаметно последовали за ними.

Пруд находился под дряхлым покосившимся мостом в сумраке леса. До самой зелёной ряски склонились ветви деревьев. Каменный берег сделался от времени абсолютно гладким.

Алиса и Базилио обошли его кругом и остановились на крошечном песчаном спуске. Шустрик и Мямлик затаились в листве у самой воды.

— Эй, Тортила! — позвала лиса сахарным голоском.

— Вылезай, прародительница динозавров, — добродушно прохрипел кот и ударил костылём по стволу ивы.

С дерева посыпались сухие листья и букашки.

Шустрик и Мямлик от неожиданности поскользнулись на мокрых камнях, схватились друг за друга… за воздух мимо листьев и веток… — и булькнули в воду.

— Ты что, рехнулся! — шикнула на кота Алиса. — Тише ты! Стой смирно и молчи, когда я буду с ней говорить. Черепаха не простая; говорят, из всех её бабушек и дедушек люди понаделали черепаховых гребёнок.