Эксперимент был повторен — теперь уже не с целью взятия проб, а для проверки свойств пространства между колоннами арки. На этот раз в нем участвовал не дорогостоящий универсальный зонд, а маленький разведывательный бот — руководство решило, что может им пожертвовать.
Бот, в изобилии снабженный регистрирующей аппаратурой и всевозможными средствами связи, был выведен в пространство прямо по центру арки и по команде медленно двинулся вперед. Затем история повторилась: в момент прохождения створа бот исчез. При этом приборы зафиксировали резкий спад напряжения поля.
На протяжении следующих суток загадочное свойство арки было проверено десятками различных способов.
Выяснилось, что арке все равно что поглощать: комплект зарядов, выпущенных из ракетницы, пустой скафандр, которому было придано ускорение с помощью штатного ранца, или обыкновенные камни, поднятые с поверхности астероида. Теперь арка представлялась не безобидным феноменом, этаким сотканным из полей цветком, а опасной ловушкой, поджидающей неосторожную жертву.
Возникал вопрос: что стало с предметами, поглощенными аркой? Наряду с другими гипотезами уже тогда было высказано предположение, что они перемещаются в другую точку пространства. Но действительно ли они перемещаются, а не распыляются на атомы, присоединяясь к той пыли, что и образует арку (как говорила другая гипотеза)? И если перемещаются, то куда? Установить это не представлялось возможным: все попытки получить сигнал от исчезнувших приборов кончились ничем.
Экспедиция зашла в тупик и вернулась бы на Землю с полученными скудными результатами, если бы не отчаянный поступок молодого пилота Петра Велле. К концу вторых суток работы, когда стало ясно, что никто не может предложить новых способов решения задачи, он, не говоря никому ни слова, сел в малый пилотируемый бот и направил его в центр арки.
На корабле лишь в последний момент поняли, что происходит. Бот уже входил в пространство между колоннами, когда вахтенный дал команду: „Велле, немедленно назад! Немедленно прекрати…“ Фраза прервалась на полуслове: командовать было больше некем, бот исчез.
В течение следующих четырех часов руководство экспедиции решало вопрос, что делать дальше. О возвращении на Землю речь уже не шла; ясно было, что надо ждать. Но как долго: неделю? месяц? Было высказано предложение оборудовать на астероиде временную базу, на которой могли бы остаться два человека. Уже стали прикидывать, где именно разместить такую базу и что для этого потребуется, когда бот вернулся.
Существует много описаний первого прохождения тоннеля. При чтении некоторых из них возникают смешанные чувства. Когда читаешь, например, рассказ о том, что „молодой пилот взглянул на рассыпанные вокруг незнакомые созвездия, и сердце его забилось чаще“, или „после возвращения Петр, переполненный впечатлениями, рассказал товарищам о своем открытии“, иногда разбирает смех, но чаще возникает желание привязать автора к пилотскому креслу и отправить в объект его писательского (или журналистского) труда, чтобы переполнился впечатлениями.
Реальность была намного суровей. Бот Велле появился из арки, двигаясь на самой малой скорости, при этом он непрерывно подавал SOS на всех частотах. На ответный вызов бот не ответил и продолжал двигаться в прежнем направлении, удаляясь от астероида и от „Армстронга“. Когда высланный вдогонку планетоход приблизился к боту, выяснилось, что попасть внутрь будет несложно: входной люк был распахнут, словно человек покинул корабль. Однако когда спасатели открыли внутренний люк, оказалось, что Велле на месте. Одетый в герметичный скафандр, он лежал в пилотском кресле и был без сознания. Сквозь стекло было видно, что из ушей и носа пилота идет кровь. На экране монитора пилотским фломастером было коряво выведено: „Все здесь“.
Велле со всеми предосторожностями доставили на „Армстронг“ и извлекли из скафандра. Сделано это было вовремя: сердце пилота едва билось, кроме того, он потерял много крови. В течение следующих суток, которые экспедиция провела на объекте К789, а также во время возвращения на Землю врачи боролись за его жизнь. А это возвращение затянулось, поскольку выяснилось, что пилот, даже помещенный в специальный медицинский модуль, не может переносить большое ускорение. Лишь на Земле он окончательно пришел в себя и смог рассказать обо всем случившемся.
Впрочем, главное к тому времени было известно благодаря сообщению, которое Велле продиктовал на той стороне тоннеля. Вот оно дословно.
„Бортовое время 4.13. В арку вошел в 1.27. Сразу после вхождения испытал ощущения, как при резком ускорении, боль в сердце и позвоночнике, потерял сознание. Очнулся только сейчас. Где находился все это время, не знаю. Сейчас нахожусь в неизвестной точке пространства. Солнце не вижу. Вообще нет знакомых созвездий, кажется, вижу Процион, но под другим углом и гораздо ближе. Бот продолжает движение с прежней скоростью. Останавливаюсь, произвожу наблюдение. Да, это точно Процион! Кажется, я нахожусь очень далеко от Земли. Делаю снимки этого участка. Мешает сильное головокружение, не могу остановить кровотечение из носа. Связи нет. Вообще никаких сигналов. Буду определяться с дальнейшими действиями“.
На этом заканчивается первая запись. Затем идет второе включение, очень короткое: „В точке, расположенной за кормой, в 60 километрах, обнаружил арку, по виду похожую на нашу. Направляюсь туда“. И затем третье, последнее: „Да, тут такая же арка, прямо копия. Только никакого астероида здесь нет, она просто висит в пространстве. Если специально не искать, не заметишь. Может, где-то еще такие есть? Включаю автопилот, вхожу. Вхождение лучше проводить в лежачем положении, может, нужно специальное оборудование. До связи“.
Петр Велле оказался прав. Дальнейшие исследования показали, что при прохождении тоннеля организм человека подвергается воздействию магнитных полей большой интенсивности и гравитационным перегрузкам. Поэтому прохождение надо осуществлять в специально оборудованном „плавающем“ кресле в состоянии искусственного сна, да и тогда людям с плохими сосудами этого лучше не делать.
Первая группа, осуществившая прохождение арки на К789 после открытия Велле (Нибур, Щепкин и Савиньи), такими креслами еще не располагала. Однако некоторые шаги в правильном направлении были сделаны — например, прохождение осуществлялось на автопилоте. В результате, оказавшись „на той стороне“, астронавты смогли достаточно быстро восстановиться и приступить к исследованиям. И первое, что они выяснили, — что находятся в районе Проциона, в одиннадцати световых годах от Земли. Таким образом, было установлено, что арка на К789 позволяет практически мгновенно переместиться в отдаленную точку пространства. С тех пор в научной литературе появился термин „пространственный тоннель“, а в повседневной речи — слово Коридор. За арками же прочно закрепилось имя „ворота“. Так было совершено открытие, по значимости сравнимое с открытиями Колумба и Магеллана, а может, и превосходящее их.
Еще одна догадка Велле подтвердилась спустя три года, когда после интенсивных поисков также в поясе Койпера, но на этот раз вдали от каких бы то ни было объектов, были обнаружены еще одни Ворота, которые выводили в совершенно другой район — к 61-й Лебедя.
Между тем исследователи, изучавшие район Проциона (это была уже третья группа), совершили еще несколько важнейших открытий. Во-первых, в стороне от этого звездного гиганта было обнаружено еще одно светило, почти неразличимое с Земли. А у этого Солнца была найдена планета земного типа, получившая название Гея. Кроме того, уже тогда было высказано предположение, что Ворота, обнаруженные вблизи Солнечной системы (или, как теперь чаще говорят, просто возле Системы), и их „пары“ возле Проциона и Лебедя не являются единственными и что где-то должны иметься и другие. И астронавты третьей группы, проведя интенсивные поиски, нашли эти другие Ворота. Они были обнаружены на расстоянии всего в полторы астрономических единицы от Ворот, через которые вышел в окрестности Проциона Петр Велле. Эти пятые по счету Ворота выводили уже на расстояние в 53 световых года от Системы, в совершенно новый район космоса. А в этом районе позже были обнаружены уже две планеты земного типа.
