— Это они, Ворота! — возбужденно воскликнул Трабл. — Где это, покажите точнее!

— Там! — Элен вытянула руку, показывая направление; глаза ее были все так же закрыты. — В той стороне. А как далеко, не знаю.

Чжан развернул корабль, не дожидаясь приказа, и дал малую тягу. Прошло пятнадцать минут… двадцать… И вдруг стрелки всех приборов ожили, и в тот же момент девушка крикнула:

— Стойте, оно совсем рядом!

— Да, теперь и я вижу, — прошептал Трабл, словно боясь кого-то спугнуть.

Всего в нескольких километрах от них слабо светилось нечто, похожее с этого угла на неумело нарисованную ребенком рыбу. Чжан включил вспомогательные двигатели и на самой малой тяге развернул корабль, так что он оказался прямо против Ворот. Стрелки приборов, фиксировавших гамма-излучение, стояли за красной чертой.

— Как же мы здесь пройдем? — ни к кому не обращаясь, произнес астрофизик. — Это смертельно для любого…

— Ложитесь все в кресла, — скомандовал Чжан. — Здесь и правда не стоит задерживаться.

Трабл и Мельник легли в кресла и задвинули противорадиационные крышки. А Элен отрицательно покачала головой:

— Я не буду. Мне, как и тебе, не так вредно.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Чжан.

— Знаю, и все.

— Ладно, тебе виднее, — согласился Ванли. И, немного помедлив, добавил: — Как видишь, быть супи все-таки выгодно. Хотя бы вблизи Ворот.

Девушка промолчала. Чжан включил маршевый двигатель и направил корабль точно в центр арки, чуть ниже той точки, где огромные дуги начинали сближаться. Он, как и Элен, без всяких приборов чувствовал, как растет излучение. Тело воспринимало его как какую-то злую силу, которая впивалась в мышцы, кости, сухожилия, проникала до самого сердца. От этого враждебного вторжения хотелось как можно скорее избавиться, и его тянуло увеличить скорость. Однако Чжан Ванли знал, что делать этого нельзя: при прохождении Ворот скорость должна оставаться неизменной.

Корабль вошел в пространство между дугами арки. Острые ледяные буравчики впились в каждую клетку тела Чжана, глаза стали слезиться, и он закрыл их — все равно смотреть в Воротах было не на что. Кажется, Элен что-то сказала, но он не расслышал — слух начал изменять ему, как и зрение. „Если это продлится еще немного, мне уже не удастся полностью восстановиться, — подумал он. — Обидно к решающей схватке потерять часть силы. Интересно, сколько…“

И в эту секунду излучение исчезло, зато тело словно налилось свинцом, его вдавило в кресло. Это означало, что они вошли в Ворота.

Чжан Ванли любил проходить Коридоры. Как и другие сверхнатуралы, он никому об этом не рассказывал. В отличие от обычных людей, которые при „дискретном вневременном перемещении“ — так именовалось прохождение Коридоров в научной литературе — даже в специальных креслах мучились от тошноты и теряли сознание, Чжан испытывал душевный подъем. Яркие видения, каждый раз новые, мелькали перед его закрытыми глазами, он ощущал близкое присутствие какого-то огромного незнакомого мира. Поэтому он с особым вниманием слушал рассказ Трабла о создателях Коридоров и их Вселенной, возможно скрытой за „заколоченными“ Воротами. Не этот ли мир он видит сквозь налитые свинцом веки? А ведь иногда он словно ощущал чье-то присутствие. Может быть, там, за завесой смертельного излучения, ему удастся увидеть Их?

Поэтому он с нетерпением ждал, когда корабль войдет в Коридор, когда новые образы, более яркие, чем прежде, возникнут перед его внутренним взором. Однако все получилось совсем не так. Ни сверкающих подземелий, ни яростно бурлящих потоков чего-то, что явно не было водой, ни фантастических сооружений — ничего этого он на этот раз не увидел. А увидел ледяную равнину, засыпанную пеплом и заваленную обломками правильной формы, плоскогорье, утыканное, словно волосами, острыми каменными иглами, огромное пространство, полное раскаленной лавы, и дрожащий над ним воздух — и все. Чувство обмана и утраты и одновременно тревожное предчувствие опасности охватили его, и в этот миг видения исчезли, тяжесть тоже ушла — они прошли Коридор.

Чжан Ванли осторожно открыл глаза. Видимо, он не зря опасался за свое зрение, когда проходил завесу жесткого излучения: вокруг все так же царила непроглядная темнота, словно глаза были по-прежнему закрыты. „Неужели ослеп?“ — спросил он себя. Чжан, как и большинство супи, хорошо ориентировался с закрытыми глазами, но все же лишиться зрения, этого важного оружия воина, было бы жалко. Тут он заметил зеленые огоньки, мерцавшие на боковом пульте, и вздохнул с облегчением. Однако главный экран был все так же черен и пуст. И так же мертвы были все остальные экраны, индикаторы и панели — все, что позволяло ему ориентироваться и управлять кораблем. Погасло и освещение — лишь слабо мерцали в темноте светодиоды над люком, да светился этот самый боковой экран. Чжан пригляделся к нему и обнаружил, что он, в отличие от главного пульта, питается автономно.

В соседнем кресле слабо зашевелилась Элен: все же нагрузка оказалась для нее слишком большой. Следовало разбудить ее и остальных, но он сначала провел еще одну проверку: перевел в рабочее положение тумблер запуска двигателя. Ничего не произошло. Щелкнул кнопкой аварийного генератора — тот же результат.

— Бортовой компьютер, ответь пилоту! — потребовал он, но ответом ему была тишина — компьютер не работал.

— Тысяча демонов! — воскликнул Чжан. — Медлить нельзя! Если компьютер не работает, то… Элен! Мисс Солана!

Девушка слабо простонала, веки задрожали и открылись; однако зрачок никак не мог сфокусироваться.

— Ладно, главное — жива, — заключил Чжан и направился к креслу астрофизика. Как он и думал, приборы жизнеобеспечения не работали, кислород уже какое-то время не поступал к замкнутому в защитном коконе человеку. Попробовал сдвинуть тяжелую крышку — она не поддавалась. Чжан мог ее сорвать, мог разломать это кресло, как детскую игрушку; но он вместо этого порылся в памяти, напичканной миллионом разных сведений, и та подсказала, что на кресле сбоку есть рычаг ручного управления. Уверенно, словно делал это десятки раз, Чжан нашел его и открыл крышку.

Трабл, как и следовало ожидать, был без сознания, дышал часто, но сердце — Чжан проверил — билось ровно. Убедившись, что тут все в порядке, он занялся креслом Мельника. Когда крышка отодвинулась, Чжан увидел, что разведчик спокойно лежит на своем ложе. Увидев супи, он улыбнулся и спросил:

— Что, мы экономим энергию? Или ты решил в темноте поразмышлять о вечном?

— Самое время, — согласился Чжан. — Раз тебя не слушаются твои орудия, следует призвать на помощь силу разума. У нас не работают компьютер и все приборы. И не удается запустить двигатель.

— Но Коридор-то мы прошли? — спросил разведчик, поднимаясь с кресла.

— Коридор прошли.

— Как Трабл?

— Пока без сознания, но с ним все в порядке. С Элен тоже.

— Ты уверен, что она не получила слишком большую дозу облучения?

— Для обычного человека — да, — согласился Чжан. — Но она супи. Хотя все же лучше было ей на первый раз надеть скафандр, как я советовал. Но она упрямая, как все мы.

— Давай освободим Гана и пусть каждый призовет силы своего разума, — предложил Мельник.

Однако с этим вышла задержка — пес оказался в худшем состоянии, чем думал разведчик, Мельнику пришлось над ним похлопотать. Тем временем окончательно пришла в себя Элен, а затем и Трабл.

— Мы… уже там? На той стороне? — прохрипел он, едва открыв глаза.

— На той самой, док, — заверил его Мельник. — Только сторона эта не слишком гостеприимная. — И, обращаясь уже к Чжану, заметил: — Самое плохое, что мы не можем сориентироваться. Когда все экраны выключены, мы здесь заперты, как слепые кроты. Надо открыть заслонки и просто взглянуть вокруг. Ты не помнишь, где тут штурвал ручного управления?

— Сейчас вспомню, — пообещал Чжан и снова обратился к резервам своей обширной памяти. Спустя несколько секунд он сообщил: — Штурвал здесь, за этой панелью.