Лари быстро включил приемник. Так и есть: пришельцы разговаривали на обычной частоте, их было прекрасно слышно. Лари услышал молодой голос, говоривший: «…Говорю тебе, тройную надо! Вот тогда действительно получим результат!» Ему ответил другой голос, более низкий и усталый, принадлежавший, видимо, высоченному дылде: «Да я не возражаю, пусть посильней тряхнет, но мне кажется, двойной порции хватит». «Тебе что, взрывчатки жалко? — негодовал его молодой напарник. — Пусть тряхнет так, чтобы сразу на километр вглубь видно было. Вот это будет разведка! Ты что, воронку тут боишься сделать?» «Да не боюсь я, — отвечал его напарник, задыхаясь еще сильней (как видно, высокому и более пожилому приходилось трудно). — Ладно, будь по-твоему. Давай разгружаться да закладывать заряд».

Геологи остановились, опустили платформу на землю и сняли с нее бур и два ящика — видимо со взрывчаткой. Лари повёл глазами по экрану. По другую сторону бугра, скрывавшего люк, виднелся наполовину занесенный песком труп: насмерть забитый во время вчерашней тренировки пленный. Эти тела, брошенные возле шахты, были единственным нарушением маскировки, которое позволял себе Колдун. Делалось это в воспитательных целях, чтобы держать в страхе остальных заключенных. Опасности же в этом никакой не было: хватало двух-трех суток, чтобы высохшие трупы полностью скрылись под слоем песка и камней. Но сейчас тело было еще хорошо видно. Стоит чужакам его заметить, как они немедленно вызовут свой корабль и сообщат о находке. А если и не заметят, то через несколько минут заложат заряд тротила — тройной, как предлагал молодой — и устроят взрыв, от которого может рухнуть вся база. Что делать? По инструкции вахтенный в случае ЧП должен немедленно поднять общую тревогу. Но пока остальные члены группы добегут до люка, время уйдет. Решено: он сделает это сам! Он устранит чужаков, ликвидирует угрозу, нависшую над отрядом, и сразу резко поднимет свой авторитет. Сделать это будет нетрудно: в конце концов, это всего лишь двое людей. Даже бластер не потребуется.

Лари схватил кислородную маску и помчался к входному люку. «Но откуда они все-таки взялись? — успел он подумать на бегу. — Могу поклясться, что никакого корабля нигде не было. И на дальних подступах я их не видел. Словно под землей подползли. Надо будет одного придушить не до конца да потом расспросить». С этой мыслью он вскочил в переходную камеру и, не закрывая внутреннюю переборку, включил механизм открытия люка (на базе не боялись, если внутрь попадет немного ядовитой атмосферы планеты, и обычная в таких случаях автоматика в переходной камере отсутствовала).

Он не стал дожидаться полного открытия крышки и, едва образовалась узкая щель, скользнул в нее и повернулся в ту сторону, где работали геологи. Но тут Лари Слейка ждал сюрприз — второй сюрприз за несколько минут. Никаких геологов возле люка уже не было — только платформа с ящиками. Он даже не успел по-настоящему удивиться: дыхание его внезапно пресеклось, свет в глазах померк, и молодой пруви со сломанной шеей свалился на землю.

— Это оказалось даже легче, чем я думал, — заявил Чжан Ванли, снимая скафандр. — Ты все же хочешь взять пса? Оставь его здесь: он не очень сильный боец.

— Кажется, на Гекате ты мог убедиться в обратном, — возразил Мельник. Он стянул скафандр и поднял крышку одного из ящиков, чтобы Ган мог выскочить. Лишь на секунду задержавшись возле убитого пруви, пес первым скользнул в люк, Чжан и Питер последовали за ним.

— У них тут всюду мониторы, — прошелестел Чжан на ухо разведчику, когда, миновав шлюзовую камеру, они оказались в лифте. — Надо найти караульное помещение, где все экраны. Там найдем путь к тюрьме. Но я не знаю, где караульная.

— Ган найдет, — ответил Мельник. — Будем останавливаться на каждом ярусе. Я не думаю, что караульная глубоко.

Разведчик оказался прав: на первом же ярусе, едва двери открылись, пес учуял нужный запах и бросился вперед. Спустя несколько минут они уже были в округлом помещении, все стены которого были покрыты экранами. На пульте тревожно пульсировала красная лампочка, сигнализируя, что входной люк остается открытым. Союзники оставили ее без внимания: закрывать люк не стоило. Зато оба прильнули к экранам. Чжан, как и полагается супи, обнаружил цель первым.

— Вот тюрьма, — объявил он.

Вместе с разведчиком они внимательно вглядывались в экраны, показывавшие внутренность тюремных камер. Первая была пуста, во второй три человека, примостившись на нарах в дальнем углу, при тусклом свете лампочки играли в кости; на остальных нарах спали человек двадцать заключенных. Все игроки были грязны, оборваны и постоянно чесались.

— Я не думал, что заложников будет так много, — пробормотал разведчик.

— Это не заложники, — сообщил супи. — Обычные заключенные, рабы.

— Ты мне о них не говорил.

— А что тут особенного? У каждого вожака такие есть.

— Но что мы будем с ними делать? — спросил разведчик.

Чжан не ответил — он двигался дальше. Следующие два экрана были совершенно темными, словно их мониторы показывали ночь. Затем снова возникла плохо освещенная пустая камера, а за ней — опять обитаемая. Здесь игра уже закончилась, шла раздача выигрыша: один заключенный стоял спиной к остальным, а те лупили его полотенцами.

— Что с ними делать? — буркнул супи. — Они достойны своего жребия.

Мельник не стал возражать, но не потому, что был согласен, — он решил, что дискуссию можно немного отложить.

Потом вновь следовали два темных экрана. Остановившись перед одним из них, Чжан заявил:

— Я понял: здесь коридор. И там тоже. Во всех коридорах темно.

— Почему, как ты думаешь? — спросил разведчик.

— Там живет здешний стражник, — сказал Чжан. — Тот, кто видит в темноте, как днем. Или у него вообще нет глаз.

Следующие два экрана показывали камеры, обитатели которых находились на работе, потом шли целых четыре экрана, залитых чернотой. Оставался последний экран, и он был ярко освещен. Когда союзники приблизились к нему, разведчик воскликнул:

— Смотри, это она!

В камере, рассчитанной на двух человек, находился только один. Это была девушка лет двадцати пяти, одетая в такой же комбинезон, что и другие заключенные, только почище. И, насколько можно было судить по изображению на экране, она была очень похожа на Анну Хельдер.

— Да, это она, — заявил Мельник, всмотревшись в экран. — Ты оказался прав: она здесь. Теперь осталось определить, как туда добраться и по какому варианту будем эвакуироваться.

— Думаю, это четвертый ярус, — сказал Чжан. — Вот этот ряд — второй, эти два — третий. А это четвертый. Ниже только склады, ангар и стартовые комплексы.

— Согласен, — кивнул разведчик. — Давай теперь хорошенько все запомним — и вперед.

Они еще раз прошли вдоль стен, вглядываясь в экраны и запоминая расположение шахт и коридоров, затем двинулись к выходу.

В лифте, перед тем как нажать кнопку четвертого яруса, стражник сказал:

— Пусть мы никого не видели, но охрана будет ждать нас уже у входа. Мы не можем просто так выйти. Надо приготовиться.

— Ты прав, — согласился Мельник. — Давай приготовимся.

…Тот, кто нес свою бессменную вахту в коридорах тюремного яруса, услышал, как левый лифт опять заработал — в третий раз за последние 16 минут. Это было неурочное время, когда некому было передвигаться по базе. Такое явление требовало внимания, тем более что лифт на этот раз скользил вниз. Несущий Вахту направился к лифту.

Когда двери раздвинулись, он был наготове. Но внутри никого не было. Это было странно. Раньше такого не случалось. Что это значило: ошибка техники или хитрость врага? Мозг Несущего Вахту, когда-то бывший примитивным мозгом ящерицы, но с тех пор значительно обогащенный, подсказывал ему, что верно второе. Что случилось наконец то, к чему его так долго готовили: Нападение Врага. Но прежде чем подавать сигнал тревоги, следовало в этом убедиться и оценить силы нападавших. Поэтому он ждал.