Конечно, идущих на поправку больных, по многим причинам, нужно отделять от тех, кто продолжает бороться со смертью. Но часто у лечебных учреждений такой возможности нет по причине ограниченности ресурсов. В некоторых больницах прооперированных больных, в том числе и онкологических, возвращают в те же палаты, откуда их брали на операцию.

В этом случае бремя выхаживания ложится, как правило, на их соседей. Медицинский персонал, призванный обслуживать послеоперационных пациентов и получающий за это зарплату, а нередко и щедрую мзду от родственников, очень часто просто устраняется от тяжелой, сопряженной с нравственными страданиями работы. Особенно в ночное время и в предутренние часы, когда и случается большинство летальных исходов. Очень часто многие из них происходят из-за несоблюдения элементарных правил медицинского ухода и полнейшего равнодушия сотрудников.

Чуть ли не каждый день мы слушаем и читаем о том, что никто не хочет идти на грязную работу в больницы. Придумываем даже альтернативную службу для молодых людей. Огромный резерв бесплатной рабочей силы – пустить родственников к больным; они их и покормят, и судно вынесут, и белье поменяют, и от тяжких дум отвлекут, а заодно и лежащему на соседней кровати помогут. Такой способ ухода за больными существует в наших клиниках, но не в отделениях реанимации.

Не нужны чужие глаза и уши там, где царят безответственность, произвол и круговая порука, где на ребенка с синдромом Дауна могут поднять руку только за то, что он помочился в неположенном месте, где под покровом ночи не только звенят стаканы и чашки с горячительными напитками, но и творятся более серьезные дела. Поверьте, я видел это собственными глазами.

К концу шестого дня я осознал, что надежды на спасение нет. Невозможность дать весточку о своем состоянии жене и детям, нежелание понимать мои жесты со стороны врачей и сестер не оставляли никаких шансов на выздоровление. Да и кому нужен пожилой человек, от которого отказалась реанимация того отделения, где делали операцию? Значит, случай тяжелый. Так стоит ли тратить силы, лекарства, если шансов практически нет? Ведь недаром ни один бомж, подобранный на улице и попавший сюда, повторяю, не доживал до утра.

В нашей стране жизнь человеческая никогда не ценилась. А уж теперь, во времена дикого капитализма, она не ценится ни в грош.

Один из первых вице-премьеров правительства сформулировал это как привычку государства «сорить людьми». Страшнее не скажешь. То «посорили» на войне, то – на сибирском морозе. «Посорили» в деревне, в больнице, безбоязненно «сорят» человеческими жизнями наркоторговцы и уголовники. А в результате сводятся на нет усилия тех, кто стремится сделать нацию здоровой и благополучной.

Как тут не задуматься о данных, приводимых Г. Явлинским: «Сегодня отрасли, которые дают 80 % ВВП, связанные так или иначе с экспортом и обслуживанием энергетических ресурсов, требуют лишь 10 % нашего человеческого потенциала...» Может быть, именно поэтому чиновники не торопятся вникать в проблемы демографии, несмотря на постоянные требования президента страны? Сокращение населения России сейчас происходит такими катастрофическими темпами, что сопоставимо с последствиями стихийных бедствий.

С одной стороны, это возникает из-за низкой рождаемости, которая к 2000 году упала до 8,3 %. По этому показателю мы оставили позади все развитые страны. Но если там эти процессы обусловлены ростом уровня жизни, то у нас – резким обнищанием населения. Многие молодые люди говорят, что рождение детей для них – непозволительная роскошь, даже несмотря на введение родовых сертификатов. Ведь для полноценной жизни молодой семье нужны и нормальное жилье, и дошкольные учреждения, и возможность получения образования, и качественное медицинское обслуживание и многое другое, чего нельзя получить с помощью той незначительной суммы, которой государство наконец-то решилось поделиться с населением из своих сверхдоходов.

И самое страшное, что, по свидетельству директора Института социально-экономических проблем народонаселения А. Шевякова «парадокс современной ситуации в России состоит в том, что в наших условиях экономический рост только углубляет (!) неравенство и бедность. Прибавка к зарплате за последние годы» распределилась следующим образом: «...больше трети этих денег досталось 10 % наиболее высокооплачиваемым работникам. В тоже время 10 % самых низкооплачиваемых получили от этой прибавки менее 1,5 %». Вот такая у нас социальная справедливость, в результате которой «разрыв между доходами самых высокооплачиваемых и самых низкооплачиваемых россиян доходит до 28 раз». В развитых странах такого разрыва нет. Обратите внимание, речь идет о тех же 10 %, упоминаемых Г. Явлинским.

Получается, что остальные 90 % ходят у государства в пасынках. Особенно «ненужные» пенсионеры. Видимо, поэтому в бюджетном Послании президента говорилось, что довести пенсии до прожиточного минимума (!) необходимо в «среднесрочной перспективе». И это говорится в то время, когда мы только и слышим, как «новые русские» бесятся от сумасшедших доходов, обеспеченных трудом тех, кому «в среднесрочной перспективе» предстоит вымирать, не дождавшись, когда их пенсии достигнут прожиточного минимума.

В нашей стране, начиная с 1990 года, резко подскочила смертность населения, значительно превышающая показатель рождаемости. В результате уже с 1991 года началось сокращение населения, так называемая депопуляция.

Продолжительность жизни в России – одна из самых низких в мире. Более того, она снижается и дальше. Между тем для большинства развитых стран характерна противоположная тенденция. Продолжительность жизни народонаселения в них неуклонно возрастает. Разница стала особенно заметной во второй половине ХХ столетия.

Эти данные намного красноречивее, чем риторика наших политиков, свидетельствуют о том, что нам принесла перестройка и что мы потеряли.

Ну а власти, вместо того, чтобы бить в набат, ограничиваются приглашением этнических русских из стран СНГ, открывают шлюзы незаконной миграции, принимают долгосрочные национальные проекты. При этом слишком мало делается для того, чтобы переломить ситуацию кардинально и в кратчайшие сроки. Парадокс известный. Легче предсказать погоду на десятилетие, чем на завтрашний день. Кто проверит такой прогноз?

К сожалению, циничное отношение к человеческой жизни усвоила и часть медицинского персонала. Как ни кощунственно это звучит, одним человеком больше, одним меньше – какая разница? А клятва Гиппократа – это для идеалистов. Вот если бы был материальный стимул...

Однажды на даче пришлось стать свидетелем невероятной сцены. К соседу вызвали «скорую помощь». Увидев бившегося в конвульсиях человека, врач не спешил помочь ему, монотонно повторяя обезумевшей от горя жене «девятьсот, девятьсот...» И только после того, как соседи вручили требуемую сумму, помощь была оказана.

Стоит ли удивляться тому, что в московских больницах нередко больного с переломом конечностей держат до операции три – пять и более дней только из-за того, что врачу нужно «навязать» ему дорогой импортный имплантат. Бизнес – главное, и платежеспособный пациент имеет право на выздоровление. Там, где господствует деляческий подход, рассуждать о долге и совести не приходится.

Самое страшное, что для любого деяния найдутся медицинские обоснования. Ведь медицина – удел посвященных, и при желании напуганного человека можно убедить в чем угодно. Но зачастую даже это не делается – медикам не хочется тратить драгоценное «бизнес-время» на пустяки.

Не хочу чернить огромную армию самоотверженно и бескорыстно работающих врачей. Но, к сожалению, немало среди них и тех, кто слишком прямолинейно внедряет рыночные методы в медицинскую практику.

Утвердившееся в обществе суждение, что государство крупно всех «кинуло» и сильно задолжало каждому из нас, долгое время не находит другого выхода, кроме протестного. Но протест, как часто бывает в России, принимает уродливые формы.