Не преуменьшая заслуг хирургов, думаю, что быстрым возвращением к нормальной жизни я все же обязан Л.Н. Она вселяла в меня уверенность, что я справлюсь с трудностями – хотя бы благодаря настырности моего характера, требовала, чтобы все физические нагрузки выполнялись до седьмого пота, когда справиться с ними можно только за счет воли и самолюбия.

Не могу приводить подробности всех рекомендаций. Возможно, кому-то они будут бесполезны или даже вредны. Кроме того, это «ноу-хау» уважаемого мною врача.

Благодаря строгому выполнению всех предписаний, я стал быстро восстанавливать физическую форму.

Но самым большим сюрпризом оказалось возвращение голоса. Уже через три месяца после операции, когда я наметил начало занятий с фониатором (раньше это было небезопасно из-за сильных холодов), я смог говорить без «переводчика» даже по телефону.

В середине марта без опасения быть непонятым я произнес тост на юбилее друга. Такой прогресс оказался неожиданным для специалистов. Чудо с легкой руки доктора из отделения реанимации продолжалось. Так и лежит неиспользованное направление в центр исправления речи, как напоминание о том, что голос – это драгоценный дар природы, особенно, когда его теряешь.

Опровергая все прогнозы, мне удалось довольно быстро восстановить физические силы, начать вполне сносно говорить – через три месяца вместо обещанного года – и даже набрать потерянные за время болезни 20 килограммов, за что Л.Н. меня пожурила. По ее мнению, хватило бы и половины.

В суровую зиму мне удалось уберечься от сколько-нибудь серьезных простудных заболеваний, которые могли бы спровоцировать рецидив болезни.

Рассказывая о почти идеальном докторе, понимаю, что вряд ли вызову доверие у читателей, если не затрону и другие реальные случаи врачебной практики в российском здравоохранении.

Возьмем, например, такую проблему, как ответственность врачей перед пациентами. Приходится констатировать, что на сегодняшний день четко сформулированного понятия просто нет.

В нашей стране принят закон о защите прав потребителей, который худо-бедно работает, а вот закона о защите прав пациента – нет. И хотя принцип «купи-продай» активно пронизывает все общество, законодатели, видимо, считают, что важнее защитить человека от некачественного товара, чем от неудовлетворительного медицинского обслуживания.

В «Аргументах и фактах» (№ 7, 2007) заместитель руководителя Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития публично признается: «У нас нет практически никаких нормативных документов, регулирующих качество медицинской помощи». Это просто какой-то театр абсурда. Ведомство, в котором чиновники получают зарплату из денег налогоплательщиков, есть, а нормативных документов – нет. Так чем же они руководствуются в своей «благородной» деятельности?

Может быть, поэтому у нас плохих врачей если и наказывают, то чисто символически. О том, чтобы кого-то из них отстранили от врачебной практики, и вовсе не слышно. Разве можно считать наказанием назначение трех лет условно за смерть ребенка, случившуюся по вине доктора?

Общество вместе с дипломом вручает молодому специалисту обретенное медициной за века доверие людей, дает право брать в руки скальпель, химические препараты, превосходящие по своей убойной силе многие известные ранее яды, чудовищные по мощности и возможности воздействия ультразвуковую, лазерную и лучевую технику. Ультразвуковые приборы ударного действия, ионизирующее излучение и другие современные технологии при небрежном использовании способны причинить вред здоровью, сопоставимый с серьезной травмой.

Общество и закон признают за врачом право на ошибку. Признают де-факто. Но необходимо взять на вооружение мировую практику, наделяющую граждан правом иметь достоверную информацию о состоянии своего здоровья и здоровья близких родственников, а также гарантированную правовую защиту от тех, кто наносит их здоровью вред.

Чтобы не приходилось задавать хранителям врачебных тайн такие, например, вопросы: «Не по вашей ли вине, доктор, я не узнал, что моя дочь вышла замуж за парня с серьезным наследственным недугом, и у нас впервые в роду внук – инвалид?»

К сожалению, большинство из нас примирились с негативными явлениями в нашей медицине. Ошибка в диагностике болезни, неправильно выписанное лекарство и, наконец, небрежно, а то и преступно проведенное лечение, вызвавшее тяжкие последствия у пациента, не вызывают должного протеста в обществе.

Если больной поправился, то это заслуга врача; если случились осложнения или, не дай Бог, смерть, то виновата не поддающаяся лечению болезнь.

И не спасают ни коммерческие, ни правительственные поликлиники и больницы.

Конечно, когда делают операцию шунтирования высокопоставленным чиновникам, то все возможные негативные последствия сведены до минимума. Но мне известен случай, когда во время такой же операции на сердце рядовому пациенту из четырех требуемых шунтов все оказались бракованными. Кто-нибудь за это ответил? Конечно, нет. Деньги заплачены сполна. И, естественно, до операции.

А вот факт обследования подростка в одном из коммерческих медицинских учреждений. После сделанного анализа крови, процедуры УЗИ и осмотра несколькими специалистами (что обошлось в пять с половиной тысяч рублей) была получена рекомендация срочно удалить мальчику желчный пузырь. Разумеется, за деньги. В предложенном договоре оставалось заполнить графу «сумма прописью».

К счастью, родители решили подстраховаться и заручиться мнением других специалистов. В государственной больнице их сыну поставили диагноз гепатит А и не нашли никаких показаний для хирургического вмешательства. Страшно подумать, чем для юного пациента могла закончиться совершенно ненужная операция.

Самое поразительное, что у части населения, особенно у молодых людей, сложилось представление о низкой квалификации тех докторов, которые отказываются от денег или других подношений. Представьте себе, такие «чудаки» у нас еще не перевелись.

«Какой же он специалист, если денег не берет?» – вот расхожее мнение в век, когда даже человеческие чувства измеряются по единственной шкале ценностей – кто сколько сумел заработать, украсть или «наварить», скольких удалось «кинуть» или «обуть». В обществе, где все определяется только деньгами, этот перечень можно продолжать очень долго.

На этом принципе паразитируют многие коммерческие медицинские организации. И, что удивительно, иногда на их удочку попадаются сами медики.

Знакомый врач обратился в частную глазную клинику. Там на современном оборудовании провели обследование глаз, выписали капли, получили немалый гонорар и... просмотрели самое главное – отслойку сетчатой оболочки глаза. В результате – серьезное осложнение с потерей зрения. Самое главное здесь – не деньги, а упущенное драгоценное время. Теперь пациент вынужден для исправления допущенных ошибок обратиться в Центр микрохирургии глаза.

Мне с трудом верилось, когда этот требовательный к себе и к своим коллегам хирург с воодушевлением рассказывал, как хорошо поставлено дело в названном центре. Все назначается вовремя, палаты чистые, больные, среди которых большая часть пенсионеров, довольны. Врачи, медсестры и няни в чистых халатах, нет пустых разговоров.

Пока я слушал, лишь один вопрос не давал покоя: почему же ты сразу не обратился в этот центр? Ведь ты же врач и ты хорошо знаешь, где и как лечат? Ответ сразил наповал. Когда опытнейший доктор и разумный человек попался на удочку рекламы, то чего же мы можем требовать от обычных граждан, не отягощенных бременем медицинских знаний. Очень часто радужная рекламная картинка абсолютно не соответствует даже невысоким российским стандартам медицинского обслуживания.

После того как я выписался из больницы, врачи и родственники опасались возрождения очагов гноеродных микробов. Дело в том, что синегнойные палочки и стафилококки, являющиеся грозой операционных помещений, с трудом поддаются воздействию многих современных лекарств. И когда жена услышала рекламу чудодейственного препарата, способного сразить вездесущие микроорганизмы, она сразу же позвонила на радиостанцию, чтобы получить информацию о вновь разработанном средстве. Хотя его стоимость была очень высокой, в подобных ситуациях с затратами не считаются.