Отказ от ребенка в родильном доме становится массовым явлением. Если у родившегося крохи выявлена незначительная патология, то он верный кандидат в казенное учреждение. О детях, которые не выдерживают родительского гнета, уже упоминалось.

Ненамного лучше отношения в мире взрослых. Социологи установили, что присущие раньше нашим людям нравственные принципы в значительной мере изменились. Честность снизилась в пять раз, доброжелательность – в шесть, бескорыстие – в восемь. В четыре раза ослабло чувство товарищества. Налицо деградация моральных устоев общества.

В эпоху кардинальных перемен в характере целого народа произошли изменения далеко не в лучшую сторону, а первыми жертвами стали самые незащищенные слои населения – инвалиды, старики и дети. Не буду приводить новые примеры. Каждый неравнодушный человек встречается с ними повседневно во всех сферах жизни. А на черствого – ничто не подействует.

В то же время неоднократно приходилось видеть, как бережно и заботливо помогают людям с ограниченными возможностями в разных странах мира. При этом стараются не унизить их человеческое достоинство, обращаясь с ними как с полноценными гражданами.

Не говорю о многочисленных протезах и устройствах, специально разработанных для облегчения жизни инвалидов.

Наше общество в целом и, к сожалению, многие его отдельные представители безжалостно относятся не только к инвалидам от рождения, но даже к тем, кто получил увечья в зоне боевых действий. А что мы хотим, если с детства не прививаем гуманных чувств к людям с физическими недостатками?

Правы А.И. Солженицын и Д.С. Лихачев, люди очень разные, но единые в своем призыве о необходимости настоящей нравственной революции в России. Слово «революция» нравится далеко не всем, да и верим мы в него слабо, а чудо самостийного преображения кажется еще менее вероятным. Но как же жить без надежды и веры в будущее?

Существующее отношение молодежи к старшему поколению наглядно демонстрирует простой пример из жизни. Во время отдыха в Египте уже в 10–15 метрах от берега очень соленая вода Красного моря попала в дыхательное горло. Несколько минут я вертелся в воде, пытаясь сделать полноценный вдох, и с помощью кашля освободиться от остатков соленой воды в горле. Кто попадал в такую ситуацию, знает, насколько неприятны подобные ощущения. И если человек недостаточно уверенно чувствует себя в воде, последствия могут быть самыми плачевными.

Мимо проходил немец, а на берегу сидели пять-шесть молодых россиян, юношей и девушек. Вы уже догадались, что немец бросился на помощь и не успокоился до тех пор, пока не увидел, что я вполне уверенно иду по берегу, хотя и продолжаю сильно кашлять.

Ни один из русских даже не приподнялся. Все оживленно обсуждали, выплывет старикан или нет. Разве что ставки не делали. Не хочу огульно чернить всю молодежь. Есть среди них и добрые, и отзывчивые, готовые прийти на помощь. Но много и других – жестоких и безжалостных, прежде всего по отношению к пожилым людям.

Но какая еще молодежь может быть в государстве, где из-за нищенских пенсий чуть ли не государственной политикой стало унижение, если не уничтожение пенсионеров, отдавших этому государству здоровье, труд, способности, а часто и саму жизнь?

Ох, как трудно привыкать к новому статусу в нашем бесцеремонном обществе! Даже ожидая приема к врачу, чувствовал на себе любопытные взгляды тех, кто с каким-то болезненным интересом разглядывал мои тогда еще багровые швы, идущие от уха до уха. Спасаясь от назойливых взоров, пришлось отпустить шкиперскую бородку.

Если при обращении в регистратуру поликлиники, к продавцу в магазине и даже к некоторым врачам не удавалось с первого раза произнести членораздельно какое-то слово, то, как правило, следовал грубый окрик по поводу моего «карканья», «бурчания», «мычания». В общем, кто во что горазд.

Как ни чудовищно это звучит, некоторые считали, что я над ними издеваюсь или подшучиваю. Но у меня, как и у многих других людей с дефектами речи, и в мыслях подобного не было. Каждый новый выпад воспринимался очень болезненно.

Но еще больше, чем злых языков, следовало опасаться коварных последствий болезни. Если бы хоть на малом участке операционного поля выжили синегнойные палочки или стафилококки, то их новое размножение останавливать было бы нечем. Все сильнодействующие антибиотики перепробованы, и в случае рецидива заболевания рассчитывать мне было бы не на что.

Другую опасность представлял так называемый «медовый месяц». Нередко в период болезни повышается уровень сахара в крови. Так организм бессознательно борется за выживание. Причем уровень сахара возрастает настолько (например, у меня доходил до 16–18 единиц, а это втрое выше нормы), что приходится колоть инсулин, как обычному диабетику.

После болезни уровень сахара снижается и стабилизируется на какой-то период. Но иногда, по неизвестным причинам, случается новый всплеск, и человек приобретает неизлечимую болезнь – диабет. Такова плата за напряжение всех резервов организма, такова цена сохранения жизни. Период, пока вновь приобретенный сахарный диабет не вступил в свои права, медики иронически называют «медовым месяцем».

Меня, к счастью, Бог миловал. Уровень сахара, пройдя через точку минимума, начал повышаться, что привело к необходимости некоторых ограничений, но до болезни, хочется надеяться, дело не дойдет.

Решающую роль в моей успешной реабилитации сыграла терапевт, досконально изучившая мой организм за 25 лет нашего знакомства, и в этой стабильности – залог достигнутых успехов. Я начал наблюдаться у Л.Н., когда она была еще участковым врачом, и продолжаю, к счастью, и поныне, теперь уже у заведующей терапевтическим отделением.

Приветливая, добрая, отзывчивая на чужие неприятности, Л.Н. становится жесткой и требовательной, как только чувствует, что ее пациент раскис от не слишком серьезной «болячки» переполнен жалостью к себе любимому. В таких случаях она заставляет своего подопечного собраться и бороться с болезнью не только лекарственными, но и духовными средствами. Знаток и последователь тибетской медицины, именно им Л.Н. отводит решающую роль в организации здорового образа жизни.

Но если случай серьезный, Л.Н. действует с быстротой и точностью первоклассного компьютера. Многие ученые обязаны ей сохранением своего здоровья.

С помощью замечательного врача несколько трудных ситуаций преодолел и я. Но то были, как говорят, цветочки. Теперь даже в богатой практике Л.Н. не находилось аналога тому, что произошло со мной.

Несмотря на целый «букет» заболеваний, выявленных в период пребывания в реанимации, выписка из истории болезни изобиловала знаками вопроса. Поэтому опытный терапевт больше всего боялась даже не упомянутых ранее факторов возможного размножения болезнетворных бактерий и возвратного повышения уровня сахара в крови, а патологического изменения ее состава после мощного воздействия сильнодействующих лекарств. Некоторые из них еще не имели достаточно широкой статистики практического применения.

На основе ежемесячных анализов крови по более чем 15 параметрам отменялись одни и назначались другие лекарства. С особой тщательностью разрабатывались рекомендации по режиму и составу питания, по использованию средств народной медицины.

Для пищи большое значение имела ее консистенция. Ведь любой твердый фрагмент для сильно суженного горла мог стать серьезным препятствием при прохождении воздуха в легкие. И это отнюдь не преувеличение. Неоднократно возникали угрозы удушья, поэтому без стакана воды не могу позволить себе сесть за обеденный стол.

Всю зиму и весну занималась мною врач-терапевт. Первые положительные сдвиги наметились уже в январе, когда после новогодних праздников я приехал на очередной осмотр в больницу. Заведующий хирургическим отделением, не узнав меня, строго окликнул и начал говорить, что посторонним не положено находиться в это время в отделении. Когда же я обернулся, изумлению его не было предела, настолько изменились моя походка и осанка. И это произошло всего за 20 дней после выписки. Мы весело посмеялись, и он сказал, что если я буду выздоравливать такими темпами, то ему можно гордиться результатами работы своего коллектива.