— Странно, что я всё это говорю тебе, — смущённо признался Даарн, немного помолчав. — С виду ты совсем ещё ребёнок, но когда я смотрю тебе в глаза, мне кажется, что ты меня намного старше. Что ты и правда богиня, которая сжалилась надо мной, когда я заблудился в этом жутком лесу…
— Этот лес действительно полон богов — и добрых, и коварных, — сказала Гинта. — Но я — человек, рождённый смертной матерью от смертного отца. Между прочим, я тоже очень рано осталась сиротой. С первого дня своей жизни.
— Я осиротел, когда мне было семь. Отца обвинили в богохульстве, хотя он всегда молился Эрину и чтил законы. Мать считала, что это сосед донёс. Оклеветал. Из зависти. Наша мастерская приносила хороший доход. Гвардейцы увели отца, и он больше не вернулся домой, а мать через полгода умерла. До шести лет у меня была няня, сантарийка. Она рассказывала мне ваши легенды. Я уж почти всё забыл, это так давно было, но когда я тебя увидел, сразу вспомнил про юных лесных богинь в юбочках из лепестков больших цветов.
— Когда цветёт сиул, у нас все девчонки делают себе такие юбки, — засмеялась Гинта. — Твой приятель показал себя куда более здравомыслящим парнем. Он увидел не богиню, а обыкновенную девчонку, с которой можно позабавиться…
— За что и поплатился, — покачал головой Даарн. — В какой он был ярости… Сказал, что если я хоть кому-нибудь обмолвлюсь про эту историю, он всем расскажет, что я верю в сантарийских богов, а следовательно, не почитаю Эрина. Я и не думал выставлять его на посмешище, но ведь такие, как он, обо всех судят по себе. А потом у нас с ним вконец испортились отношения, и он стал мне угрожать. Ну, что он обвинит меня в многобожии. Мне, говорит, поверят. Я — Кальв, сын Марлана из Среднего города, а ты — ничтожество, нищий, безродный мальчишка. К тому же неблагодарный. И всё такое прочее… Я сказал ему: «У тебя же нет доказательств. Свидетелей-то не было. К твоему счастью. Вот бы наши парни повеселились, если бы узнали, что тебя напугала до полусмерти девчонка-подросток. Ведь богиней-то ты её не считаешь, а то было бы хоть какое-то оправдание». Он меня чуть не ударил. Ладно, говорит, скоро ты обо всём пожалеешь, и никакая тебе лесная богиня не поможет, нищий ублюдок, воспитанный черномазой нянькой. Твоё прошлое всем тут известно. Я сказал: «Такое прошлое у многих. Да только сейчас голословные обвинения выслушивают уже не так охотно, как раньше. Слишком много посыпалось доносов и наговоров. Блюстители со всем этим не справляются и требуют хоть каких-нибудь доказательств». Я не подумал о том, что «хоть какие-нибудь доказательства» всегда можно найти. Если очень хочется. А свидетелей можно подкупить. Тут как раз храм Эрина в Мандаваре перестроили… Ты видела?
— Нет, я давно не была в Мандаваре.
— Когда будешь, обязательно сходи в храм. Там сделали такой пристрой. Большой зал. В нём всегда полутемно, а одна стена — задняя — совершенно белая. В храм Эрина можно заходить всем, но в это помещение пускают только тех, кто принёс подношение, хотя бы мелкую монету… Но знаешь, там есть за что платить! В этом зале можно увидеть живого бога. И даже задать ему какой-нибудь вопрос! В храме появился новый абеллург. Из Эриндорна, прямо из Верхнего города. Он из тех, кто может общаться с самим богом, представляешь?! И сейчас, здесь, он помогает простым смертным общаться с Эрином. Когда в зале набирается достаточно народу, все читают молитву. Потом абеллург отдельно обращается к богу с просьбой бесплотно явиться своим подданным. И бог появляется… Как живой! Ведь бестелесно он может появиться одновременно в нескольких местах. Сейчас везде строятся такие храмы. Не все могут приехать в Валлондорн, не всем посчастливится увидеть самого бога, зато теперь каждый может увидеть его как живого, услышать его дивный голос…
— А почему он раньше не являлся своим подданным бестелесно? — поинтересовалась Гинта.
— Раньше… Раньше он не хотел, а теперь он так доволен нами, что решил оказать нам такую великую милость. Это сказал новый абеллург.
— И богу обязательно надо являться нам в тёмном зале?
— Явление бога — это таинство, — строго сказал Даарн. — И обстановка должна быть соответствующая… Ты что, не веришь? Сходи и посмотри.
— Обязательно схожу, — пообещала Гинта. — И что было дальше? Кальв нашёл доказательства? Или свидетелей?
— Кальв нашёл всё, что нужно, — вздохнул Даарн. — Недавно в Лаутаме поселился один старик. Он всю жизнь прожил в Валлондорне, и никто не знает, зачем он уехал оттуда в такую глушь. Он давно уже всем казался подозрительным. А вчера мы наконец-то пошли в храм… Наш отряд, я имею в виду. Кроме нас, в зале оказалось много местных жителей, были и ваши. И тот старик там был. Он стоял недалеко от меня. Мы видели бога, и он говорил с нами! Как он прекрасен, наш пресветлый Эрин! Сейчас он ещё очень юн, почти дитя, но сколько в нём величия, а его голос подобен самой дивной музыке. Я даже не помню, что он говорил, я просто наслаждался его голосом, его лицом… Мне казалось, что он проникает в меня, я дышу им… Там был такой чудесный аромат, и я вместе с ним как будто бы вдыхал бога и растворялся в нём… О, это невозможно передать словами. А потом всё закончилось, и мы стали выходить. Я был как в тумане, другие, по-моему, тоже. Некоторые даже немного шатались, а тот старик… Он оступился на лестнице, выронил трость и чуть не упал. Я помог ему сойти и усадил его на скамеечку недалеко от храма. Он поблагодарил меня, о чём-то спросил, я даже толком не помню, о чём. Кажется, как меня зовут и где я служу… Какие-то ничего не значащие вопросы, которые задают просто из вежливости. Потом я отошёл к своим. Мы стояли, разговаривали и вдруг видим — возле того старика народ собрался. Он что-то говорит, а его все слушают. Нам тоже стало интересно. А он вот что говорил. Дескать, в нынешнем цикле Эрин выглядит ещё более прекрасным и более юным, чем во все предыдущие. Старик этот прожил в Валлондорне все свои восемьдесят четыре года и много раз видел живого бога достаточно близко. Ведь в Эриндорне бывают дни, когда он открыт для всех, чтобы люди могли посмотреть на бога вблизи и принять его благословение. Я и то там был с ребятами нашего приюта — нас туда всех водили, и с отрядом из военной школы. Правда, в первые ряды нам так и не удалось пробиться. А старик этот даже несколько раз наблюдал уход и возвращение бога прямо в Верхнем городе! И в последний раз был поражён. Такое впечатление, что в начале этого цикла Эрин решил явиться к нам более юным, чем обычно. И прекрасен он как никогда. Кто-то заметил, что наш бог всегда прекрасен и облик его неизменен, а старик всё твердил, что в этом цикле он слишком юн. И стал ещё краше прежнего.
Вернулись мы в лагерь. Целый день учения, вечером еле до постели добрался, а ночью, вернее, под утро, меня Гирт растолкал. Говорит: «Я только что из ночного караула. Дежурил в штабе, у самых дверей командира, и, между прочим, кое-что слышал. Около полуночи к нему пожаловал Кальв. Он обвинил тебя в многобожии. Заявил, что ты почитаешь сантарийских богов и усомнился в Эрине». Я сказал, что это ещё надо доказать, а Гарт мне: «Не беспокойся, докажет. Все видели, как ты вчера разговаривал со стариком. С тем самым, что возле храма вёл крамольные речи… Кстати, старика этого уже взяли. Но он-то ладно, он всё-таки пожил. Я не знаю, чем тебе помочь, Даарн, но всё же предупредил. Может, что-нибудь придумаешь. Скоро за тобой придут».
Я не придумал ничего лучшего, чем дёрнуть в лес. Через задние ворота — они не больно-то охраняются. До посёлка я бы не успел добежать. Там такая дорога — очень открытое место, издали видно всё и всех. Да и наши патрули кругом. Я провёл в этом жутком лесу полдня, и, честно говоря, мне хватило. Да ещё тут это чудовище! А когда появилась ты, я… Знаешь, я почему-то вспомнил слова Кальва — «никакая тебе богиня не поможет». А ведь помогла! Я поверил в лесную богиню, и она, то есть ты…
— Если ты ещё раз назовёшь меня богиней, я отведу тебя куда положено и скажу, что ты ударился в многобожие. Тогда уж тебя точно никто не спасёт.
