В тот день она всё же не решилась войти в святилище — очень уж там было темно. Придя сюда на следующее утро с диуриновым святильником, Гинта чувствовала себя гораздо уверенней, но, к сожалению, она забыла одно важное правило — в незнакомом месте следует смотреть не только по сторонам, но и под ноги. Сделав несколько шагов, она свалилась в какую-то яму. Девочка огляделась и сообразила, что лежит на дне бассейна, занимающего большую часть помещения. Когда-то этот бассейн наполняли водой и бросали в него подношения водяным богам. А потом здесь нашли мёртвого Диннувира… Гинта всем телом ощутила холод промёрзшего каменного дна и съёжилась, оцепенев не то от страха, не то от чувства тоскливой безнадёжности. Она была на дне могилы, а над ней грозно нависала тень разгневанной богини… Да нет же, наверное, это статуя. Гинта направила на фигуру свой диуриновый фонарь. Так и есть, статуя Лиллы, потемневшая от грязи, — как и вазоны вокруг бассейна. Здесь всё было цело, но покрылось трёхтысячелетним слоем пыли.

Гинта положила светильник на пол и вздрогнула. Снизу на неё смотрел огромный голубой глаз.

«Ну и чего ты испугалась, дурёха? — сказала она себе. — Это просто мозаика…»

Расчистив рукавицей небольшой участок дна, Гинта увидела лицо — узкое, бледное, обрамлённое волнистыми голубыми волосами. Судя по всему, дно искусственного водоёма было украшено изображениями линнов. Над бассейном возвышалась статуя их матери Лиллы. Она была в глубине святилища, прямо напротив входа. Богиня стояла на двух птицах ллир. Гинта сразу узнала их по длинным изогнутым шеям и плоским клювам. Птицы расправили свои огромные крылья, словно взлетали. Лилла держала чашу в виде цветка хаммели, на дне которой Гинта заметила отверстие. Видимо, отсюда лилась вода. Вазоны вокруг бассейна тоже имели форму распустившихся хаммелей. Наверное, в них ставили цветы. Во всяком случае Гинта бы поставила. И вообще, если тут всё помыть и прибраться, то будет очень даже красиво. Те, кто строил это святилище, явно хотели сделать нечто, похожее на озеро Хаммель. Под водой резвятся линны, кругом растут хаммели, а богиня Лилла иногда прилетает сюда на священных птицах полюбоваться на своих детей.

Диуриновый фонарь постепенно гас. Гинте больше не хотелось расходовать силу, к тому же впереди были занятия с дедом. Напоследок она решила получше рассмотреть хотя бы того линна, чьё лицо она уже расчистила. Девочка принялась торопливо чистить дальше. Вот показалась тонкая шея, потом белое плечо, окутанное волнами голубых прядей… Рука Гинты наткнулась на какой-то предмет. Девочка увидела маленькую металлическую пластинку с выдавленными на ней знаками.

Это была только часть написанного, половину слова съела ржавчина… А почему, собственно, половину? Почему она считает, что тут должны быть ещё четыре знака? Она действительно так считала, хотя и не знала, почему. Возможно, это что-то вроде тех металлических и деревянных пластинок, которые валлонские девушки бросали в алтарные бассейны в храмах водяных богов. У валлонов когда-то был такой обычай. А это святилище вместе с Диннувиром строили дети воды.

Гинта сунула свою находку за пазуху и выскользнула на улицу, поплотнее затворив дверь. Потом привязала к сапожкам лезвия и помчалась к озеру. Скоро уж домой, так надо хоть немного покататься.

На озере кто-то был. Гинта ещё издали заметила там какое-то странное сияние. Что это? Кто там? Она почувствовала смутное раздражение. Она не любила, когда без её ведома вторгались на её территорию. Здесь, конечно, никому не запрещено ходить, лес-то общий, но в последнее время Гинта почему-то привыкла считать это озеро своим. Мангарты расчистили его от снега, но кататься сюда никто, кроме неё, не ходил. Во всяком случае до сегодняшнего дня.

Гинта свернула с ледяной дорожки и, по колено увязая в снегу, взобралась на холм, поросший редкими голыми кустами. Озеро отсюда всё как на ладони. Поднявшись на самую вершину, Гинта посмотрела вниз и обмерла. Посреди озера спиной к ней стоял мальчик. Постарше её. Он был одет в белое, а серебристое сияние, которое сразу привлекло её внимание, исходило от его длинных голубоватых волос. Они спадали на его плечи роскошным волнистым потоком и сверкали так, словно вобрали в себя весь солнечный свет. Гинта немного прищурилась, и ей показалось, что над озером в белом мареве снега и льда вспыхнуло новое, маленькое, солнце. Вокруг стояли печально поникшие илги, чуть дальше от берега — большие деревья, чьи кроны вздымались в небо, оставляя над озером оконце света. Мальчик стоял в этом солнечном круге и смотрел на своё отражение в ледяном зеркале. Лёд озера Хаммель так прозрачен, что можно видеть плавающих под ним рыб. Теперь в нём плавало отражение… Оно именно плавало. Оно двигалось, хотя мальчик стоял неподвижно. У Гинты перехватило дыхание. Что это? Солнечный свет лился с небес, пронзая ясный холодный воздух, лёд и воду, словно соединяя все три мира — верхний, средний и нижний, и светлая фигурка с сияющими волосами, казалось, принадлежала одновременно всем трём мирам. Юный линн, покинувший лоно своей матери, чтобы вознестись в небо. Он уже вырвался из родной стихии и на миг задержался здесь, в среднем мире. Ещё немного — и он в потоке серебряного света поднимется в свою новую, заоблачную, обитель. Прекрасный Эйрин, дерзко похитивший солнце…

Гинта не помнила, сколько она так стояла. Мальчик не видел её, но в какое-то мгновение он словно почувствовал на себе её взгляд, обернулся и, стремительно проехав по гладкому льду, скрылся в лесу. Гинта и моргнуть не успела — так быстро это произошло. Может быть, ей всё померещилось? А может… Гинте стало страшно. Она только что прикоснулась к святыне, смахнув с неё пыль и прах. Она ступила на дно священного озера и нарушила сон божества. Мальчик с солнечными волосами исчез, но его отражение осталось… Да нет, это, наверное, рыба плавает подо льдом. Гинта осторожно спустилась с заснеженного холма и подъехала к светлому кругу в центре озера. Там, в прозрачной, искрящейся глубине, что-то шевелилось, переливаясь белым, серебряным и голубым. Девочка встала на колени, с трепетом глядя в эту ледяную пронизанную солнечными лучами бездну. Там было её отражение и что-то ещё. Вернее, кто-то! Он смотрел на неё оттуда сквозь толщу льда. Гинте показалось, что она видит узкое лицо, волнистую голубоватую прядь волос на белом плече, тонкую руку… Мгновение — и всё исчезло. Под ней колыхалась зыбкая, прозрачная бездна. Гинта вскочила на ноги. Сердце бешено колотилось. Это он! Она разбудила его! Девочка опрометью кинулась прочь. Она, задыхаясь, мчалась через лес по причудливо петляющей среди голых зарослей серебряной дорожке и немного успокоилась, только когда оказалась на льду Наулинны. Здесь было полно детворы.

— Гинта, Гинта! — кричали ей со всех сторон.

Мина уже летела ей навстречу в яркой красной курточке, отделанной жёлтым мехом. Её хорошенькое разрумянившееся личико сияло безмятежной радостью. Сейчас начнёт трещать обо всякой ерунде… Нет, Гинте не до неё. Маленькая аттана помахала приятельнице рукой и заспешила прочь.

— Мне пора домой! — крикнула она, обернувшись, и не узнала своего голоса. Она вся дрожала, а сердце колотилось так, словно хотело выскочить наружу.

— Дедушка, я видела его! — выпалила Гинта, ворвавшись в комнату с камином.

Старый Аххан имел обыкновение уединяться тут перед занятиями, обдумывая предстоящий урок. Он посмотрел на внучку с холодным недоумением, и этот взгляд отрезвил её.

— Извини, дедушка, — сказала она, с трудом уняв дыхание, и повернулась к дверям, но дед остановил её.

— Раз уж вошла, скажи, что тебя так взволновало…

«… что ты забыла об элементарных приличиях». Он не произнёс это вслух, но Гинта поняла.

— Ты опять увидела хеля?

— Нет, дедушка, я видела бога. На озере Хаммель.

— Бога? Какого?

— Я… Я не знаю. Может, это был ханн…

— Который спустился с гор, чтобы познакомиться с юной гинтой, — улыбнулся дед.

— Я не вру.

— Я знаю. Но ведь ты могла ошибиться.