— Да, спасибо, — сказал Джинзлер, с неохотой направляясь к столу.

Ему очень не хотелось встревать в эту дискуссию, и несколько секунд он прикидывал, не придумать ли еще какой-нибудь предлог, чтобы отсюда сбежать. Но дверь за ним уже захлопнулась, и все смотрели на него с ожиданием. Так что он явно застрял тут надолго.

Так же, по-видимому, как и Розмари с Эвлин. Краем глаза Джинзлер увидел, как один из героонцев живо вскочил и, улыбаясь, проводил мать и дочь к креслам, стоявшим у правой стены. Лоб Улиара при этом угрожающе сморщился, но, очевидно, директор решил, что не стоит поднимать шум из-за ерунды.

— Мы как раз обсуждали размер компенсации, которую чисское правительство должно предоставить в знак раскаяния за причиненные нам несчастья, — сказал он вместо этого.

— И, как я уже объяснил, я не правомочен заключать подобные соглашения, — произнес Формби. — У меня нет ни инструкций, ни мандата для той ситуации, которую мы здесь застали. Я могу предложить лишь денежную компенсацию из ресурсов моего семейства, размер которой уже объявил. Но я не могу давать обещаний, кои свяжут обязательствами остальные семейства.

— С другой стороны, Девять Правящих Семейств договорились передать все, что осталось от «Дальнего полета», Новой Республике, — напомнил Джинзлер, усаживаясь рядом с Фисой. — Если включить сюда еще и возвращение колонистов, ваши расходы возрастут не так уж сильно.

— А с чего вы взяли, что мы хотим вернуться? — возразил Улиар. — С чего вы решили, что мы хотим иметь какие-то дела с вами или вашей Новой Республикой?

— Тогда чего ж вы хотите? — спросил Джинзлер.

— В идеале мы хотели бы медленной казни для каждого, кто причастен к тому, что с нами сделали, — отрезал Таркоза. — Но аристокра Формби уведомил нас, что большинство их, к сожалению, уже мертвы. Поэтому мы согласимся на корабль. Джинзлер удивленно моргнул:

— Корабль?

— Не просто какой-то корабль, конечно, — предупредил Улиар. — Нам нужен корабль по меньшей мере столь же большой, как один из наших дредноутов… нет, вдвое больше… оснащенный лучшим и самым современным оборудованием.

— И оружием, — проворчал Кили, угрюмо нацелив взгляд на что-то в столешнице, видное, очевидно, лишь ему одному. — Много оружия.

С пояса Джинзлера раздалось чириканье — тот же странный звук, который он слышал в фойе турболифта сразу после того, как их туда привезли. Джинзлер взглянул через стол на Беаша, но если комлинк героонца и издал подобный звук, то Беаш никак на него не прореагировал.

— Да, — согласился Улиар. — Много оружия и защитных средств.

— Но у вас уже есть большая часть из этого списка, — напомнил Формби. — По словам Стража Прессора, верхний дредноут способен летать.

— Способен летать — да, — сказал Таркоза. — Способен на то, что нам нужно, — нет.

— И что же вам нужно? — спросил Формби. — Что именно вы хотите делать с этим новым кораблем?

— Завершить нашу миссию, конечно, — сказал Таркоза. — Пятьдесят лет назад нам поручили лететь через Неизведанные регионы к краю Галактики и дальше — в поисках новой жизни и новых миров. — Из-под кустистых бровей он свирепо уставился на Формби. — Чиссы лишили нас этой возможности. Поэтому мы выполним это теперь.

Джинзлер бросил на Формби изумленный взгляд. Лицо аристокры сохраняло дипломатическую невозмутимость, но в его пылающих глазах Джинзлер уловил удивление.

— Весьма амбициозный проект, директор, — осторожно произнес он, вновь поворачиваясь к Улиару. — Особенно для такой небольшой группы.

— А что, если ваши люди не захотят лететь? — добавил Формби.

— Они полетят, — сказал Кили, все еще глядя в стол. — Если мы их поведем, то они последуют. Все.

— Конечно, — пробормотал Джинзлер, ощутив, как по спине пробежал холодок. Уж не впадает ли советник в маразм? Или от долгой изоляции у него съехала крыша? — Разумеется, нам потребуется переговорить с нашими правительствами, — сказал он громче, решив, что лучшее решение сейчас — это тянуть время и надеяться, что он не доимпровизируется до того, что загонит себя в угол. — Нужно обсудить, как обнаружить и доставить сюда корабль, удовлетворяющий вашим требованиям.

— Хорошо, — произнес Улиар, откидываясь в кресле. — Валяйте. Мы подождем.

— Это не так просто, — вставил Формби. — Прежде всего…

— Конечно, конечно. — Властно подняв руку, Улиар наставил ее на молодого человека, стоявшего рядом с чиссами. — Миротворец Олиет? Можете отключить глушение.

Миротворец взялся за древней комлинк, висевший на его поясе, помедлил.

— Простите, директор, но не думаю, что мне следует это делать без разрешения Стража Прессора.

Лицо Улиара потемнело.

— Ну так получи его, — грозно пророкотал он. Тут входная дверь опять открылась, и в зал, как нельзя более вовремя, вступил Прессор.

— Ну наконец, — сказал Улиар, своим тоном превращая эти слова в обвинение. — Отключите глушение. Послу Джинзлеру нужно связаться со своим правительством.

— Проблема не в глушении, — произнес Формби раньше, чем Прессор успел ответить. — Дело в том, что из Редута связь с внешней Галактикой невозможна. Чтобы проконсультироваться с нашими правительствами, послу и мне необходимо покинуть «Дальний полет».

Глаза Улиара сузились.

— Да неужели? — вкрадчиво произнес он. — Как кстати, надо же! Возможно, вы решите, что это не столь уж необходимо, если я скажу, что одному из вас придется остаться здесь, пока.

Он осекся, увидев выскочившего из коридора Миротворца, который некоторое время назад отводил Прессора в сторону. Скрипя по полу ботинками, Миротворец подбежал к Прессору и, схватив его за руку, принялся настойчиво шептать что-то.

— Страж? — требовательно позвал Улиар. — Страж!

— Прошу прощения — директор, советники, — сказал Прессор, больше внимания уделяя человеку, все еще шептавшему ему в ухо. — Небольшая проблема, которой нужно срочно заняться. Скоро вернусь.

Он сделал знак Миротворцам, сторожившим чиссов и героонцев. Затем вместе с новоприбывшим быстро вышел из зала, и дверь за ними закрылась.

Через комнату Джинзлер посмотрел на часового, стоявшего возле героонцев. Лицо молодого человека вдруг сделалось напряженным и взволнованным, а его ладонь теперь покоилась на рукояти бластера. Что бы там ни происходило, дело куда серьезней, нежели утверждал Прессор.

И Джинзлер подозревал, что есть лишь два источника, откуда сейчас могут исходить неприятности. Это джедаи и имперцы.

Нервно сглотнув, он вновь повернулся к Улиару.

— Что ж, — заговорил он, выискивая, что сказать. — Раз у нас есть несколько минут, директор, почему не обсудить некоторые детали? Мне хотелось бы знать, какой именно корабль вам требуется.

Стоя на коленях, Мара вглядывалась в разбросанные кости и пыталась представить, как мог выглядеть владелец чаррика, когда вдруг что-то ощутила — неясное, едва уловимое. Оцепенев, она закрыла глаза и потянулась к Силе. В фокус вплывали обрывки… страх, удивление, ярость… затем вновь расплывались в клубящейся мгле. Она напряглась сильней, пытаясь высветить больше деталей, чтобы составить общую картину.

Но изображение не складывалось, а через минуту и само ощущение растворилось в окружавшей Мару темноте, пыли, древних костях. Но этой минуты ей хватило.

Навдалеке кто-то умер. Насильственной смертью.

Открыв глаза, Мара посмотрела на мужа. Его глаза еще были закрыты, а рот плотно сжат. Она ждала, трогая рукоять лазерного меча и сдерживая нетерпение, пока и Люк не утратил контакт с этим видением.

— Сколько их? — спросила Мара.

— Несколько, — сказал Скайуокер, торопливо поднимаясь на ноги. — Никаких разрушений — лишь смерти. К тому же быстрые, как если бы они попали в засаду.

— Значит, ты думаешь, что это реально? — спросила Мара, когда они направились через капитанский мостик к мониторному залу. — Я имею в виду, это не может быть чем-то, донесшимся из прошлого?