Дыхание Мары замедлялось, а ее сознание и эмоции успокаивались по мере того, как она соскальзывала в исцеляющий транс Люк с нежностью следил за тем, как она затихает, затем осторожно высвободил руку из ее ладони и отвернулся к стене. Этот день был долгим и насыщенным, и теперь следовало заняться собственными ожогами. Но спокойствие и сосредоточенность, необходимые для исцеляющего транса, все не приходили. На борту этого судна что-то творилось — что-то, окутанное темной и мрачной целью. Кто-то здесь… возможно, и не один… направлялся к «Дальнему полету» не из уважения или ради искупления, а по какой-то иной причине. Ощутив дискомфорт, Скайуокер передернул под одеялом плечами. Но тогда, если уж быть совсем честным, нет ли и у него тайной причины, чтобы находиться тут?

Конечно же, причина имелась. «Дальний полет» был реликтом последних и бурных дней Старой Республики, а документы, хранящиеся на нем, могли заполнить некоторые пробелы в истории Новой Республики. Но, что еще важней, они могли предоставить детальную картину методов и устройства того последнего поколения Ордена джедаев, когда он еще был в полной силе. И там могли оказаться сведения, которые заполнят пробелы в знаниях самого Люка, показав ему, что он делает правильно.

А также то, что он делает не так.

Он состроил в темноте гримасу. Люк Скайуокер, мастер-джедай. Основатель, учитель и лидер возрождающегося Ордена джедаев… Как, ситх подери, он вообще оказался в такой ситуации? Как вышло, что на него взвалили ответственность за возрождение того, что создавалось многими поколениями на протяжении веков, если не тысячелетий? Потому что, кроме него, больше не осталось никого, — вот как. «Когда уйду я, — сказал Йода перед кончиной, — последним из джедаев ты будешь. Передай то, чему научился». Скайуокер делал что мог, стараясь выполнить наказ Йоды. Но иногда… слишком часто… его возможностей не хватало. Подготовка Йоды помогла но недостаточно. Холокрон помог, но недостаточно. Советы и поправки, исходившие от Лейи и Мары, помогли, но недостаточно.

Сохранилось ли на борту «Дальнего полета» что-то, что тоже могло помочь? Он не знал. Если честно, он почти боялся это выяснять. Тем не менее он был намерен искать, поскольку считал это своим долгом. Оба они, Люк и Мара, принимая приглашение Формби, ощутили мягкий, но безошибочный толчок Силы, и Скайуокер слишком хорошо знал, что игнорирование этого намека спустя какое-то время привело бы к горькому сожалению. И что бы ни ждало впереди, хорошее или дурное, они отправятся к «Дальнему полету». И кто знает, может, там отыщется то, что, наконец, ответит на его вопросы насчет брака между джедаями? Особые мнения других мастеров-джедаев, к примеру, или даже какое-нибудь указание на то, что весь Орден был неправ, введя этот запрет. Но этого он не узнает, пока не долетит. И лучше прилететь туда здоровым. Сделав глубокий вдох, отпустив от себя сомнения и тревогу, Люк потянулся к Силе.

К тому моменту когда Дин Джинзлер, отложив в сторону деку, начал готовиться ко сну, шум и суматоха в ближних коридорах наконец стихли. Это был долгий и странный день, наполненный странными людьми и странными событиями, и Дин был утомлен той усталостью, которая столь часто посещала его во взрослой жизни. Но в то же время он ощущал бодрящее возбуждение. Возбуждение и темный, еле сдерживаемый страх.

«Дальний полет». Спустя полвека он наконец увидит этот колоссальный таинственный проект, унесший Лорану из Республики. Он будет стоять там, где стояла она, и смотреть на то, что она видела. Возможно, если ему очень повезет, он даже сможет уловить отзвук идеи или цели, захватившей ее воображение настолько, что она посвятила этому жизнь. И увидит место, где завершилась эта слишком короткая жизнь.

Умываясь и чистя зубы, Дин смотрел на свое отражение в зеркале и за этими морщинами и складками все еще различал гораздо более молодого человека, который столько лет насмехался над Лораной и обижался на нее; который прогнал ее, даже не попрощавшись надлежащим образом. Глаза, глядевшие на Дина из зеркала… были ли ее глаза того же серого оттенка? Он не мог вспомнить. Но каким бы ни был их цвет, Дин знал, что ее глаза были не холодными и жесткими, как его, но теплыми, живыми, сострадательными. Даже по отношению к нему, вовсе не заслуживавшему сочувствия. А его рот в те далекие дни, конечно, не был сжат так жестко.

Или, возможно, был. Слишком долго Дин нес в себе эту тихую горечь.

Что странным образом роднит его с молодой женщиной, которую он сегодня встретил, вдруг пришло ему в голову, — с этой Марой Джейд Скайуокер. В ней тоже ощущалось присутствие старых воспоминаний. И несмотря на все свидетельства недавней успокоенности, которые Дин в ней ощущал, было ясно, что пройдет много времени, прежде чем эти воспоминания потускнеют.

А некоторые воспоминания не исчезают никогда — неважно, насколько сильно этого хотят. И Дин был тому живым подтверждением.

Закончив умываться, он вернулся в спальню. И все же, несмотря на следы давней жесткости и цинизма, которые разглядел Дин в ее лице, он знал и то, что именно Мара приняла окончательное решение не раскрывать его перед Формби.

Что само по себе заставляло Дина нервничать. Сочувствие было чем-то, к чему он давно привык относиться с опаской, а сочувствие, исходившее от джедая, было даже более зловещим. Если верить старым байкам и пропаганде Новой Республики, джедай способны с одного взгляда постигать характеры и настроения людей. А могут ли они также читать мысли и намерения? И если да, то что именно Мара прочитала в нем?

Дин фыркнул. Чушь! Как, во имя жукоедов Внешнего Кольца, она могла прочитать его чувства, если даже он сам не может в них разобраться? Ответа у него не было. Может, ответит Мара, если он ее спросит. А может, она просто решит, что свою жалость и второй шанс лучше предоставить другому, и таки выдаст его Формби. Нет. Кости уже брошены, и все, что он сейчас может сделать, это расслабиться и досмотреть спектакль до конца. А что до джедаев, то лучшим решением будет просто держаться от них обоих на расстоянии.

Выключив свет, Дин лег в кровать. И постарался задвинуть свои воспоминания достаточно далеко, чтобы уснуть.

Следующие два дня прошли спокойно. Скайуокер много времени проводил с героонцами, изучая списки планет и стараясь с терпением воспринимать их неизменное и крайне утомительное поклонение, смешанное с желанием угодить. В перерывах между поисками планеты он пытался выудить из них какие-нибудь подробности их встречи с «Дальним полетом», но их рассказы были такими путанными и наполовину мистическими, что Люк вскоре оставил эти попытки. Было ясно, что никто из здешних героонцев не присутствовал при этом событии, а его очевидцы поведали о нем не лучшим образом.

С Марой он в эти дни почти не виделся, если не считать встреч за едой и по вечерам, когда они укладывались спать. Но обмен впечатлениями показывал, что со сбором информации она справлялась гораздо лучше его. Заполучив в качестве гида Фису, Мара приступила к методическому изучению «Посланника Чаф» и его экипажа.

Первой ее задачей было подтвердить кое-какие числа. Оказалось, Фел был прав насчет состава здешней команды: кроме генерала Драска на корабле имелось четыре офицера, тридцать прочих членов экипажа и двенадцать пехотинцев — то есть всего сорок семь чиссов, носивших черную форму Оборонительного флота. Зато штат Формби состоял лишь из Фисы и еще двух членов семейства Чаф. Мара так и не добилась удовлетворительного разъяснения, почему Формби путешествует со столь небольшой свитой, хотя Фиса как-то упомянула, что при нормальных обстоятельствах весь экипаж корабля составляли бы члены его семейства, а представителей Оборонительного флота тут не было бы вовсе. Очевидно, Скайуокер был прав насчет нежелания Девяти Семейств предоставить всю честь проведения экспедиции к «Дальнему полету» единственному семейству. Честь или что-либо иное, что могло стать ее результатом.